— Он… не во дворце.

— Уже знаю.

— Он сейчас в своем доме, — ответил он почти шепотом.

— В столице или в своих землях?

— В столице…

— Уже хорошо, — сказал я. — Адрес?

— У северных ворот, — сказал он, — трехэтажный дом с розовой крышей. Его видно издали, вы его с другими не спутаете.

Я переспросил:

— Точно с розовой?

Он ответил с заминкой:

— Да… с розовой.

Я кивнул, отступил на шаг.

— Полагаю, вас спрашивать не стоит, почему он в опале… а он в опале, это заметно. И еще видно, вы считаете это не весьма справедливым.

Он выпрямился, лицо каменное, ответил с достоинством:

— Я всего лишь верный слуга короля.

Я кивнул и пошел к выходу из дворца. Верный слуга короля, это хорошо сказал. В том смысле, что останется королю верен, даже если тот… гм… потерпит поражение.

На выходе из дворца меня назойливо спрашивали как придворные, так и слуги, не нужно ли мне помочь, показать, рассказать, составить компанию, здесь много интересных мест…

— Знаю, — ответил я расслабленным голосом, — но сейчас просто изволю чуточку прогуляться по городу.

Один из придворных, не сдержавшись, воскликнул в недоумении:

— По городу? Что там интересного, если вы во дворце?

— Я военачальник, — напомнил я. — Меня всегда интересуют особенности укрепления больших городов.

Он спросил испуганно:

— Вы собираетесь осаждать нашу столицу?

— Хочу свою защитить так же хорошо, — ответил я любезно, — как защищена ваша.

— Ох, ваше высочество! Вы нам так льстите, это так любезно и благородно с вашей стороны…

Я не дослушал, явно же стараются меня задержать, если не получается навязаться в спутники, вышел во двор под ночное небо, все вокруг залито оранжевым огнем светильников и факелов, но вдоль длинной дорожки в направлении ворот светильники расположены редко и горят слабо.

Я взглянул на звездное небо, тучи только на восточной стороне, луна почти не просвечивает, зато звезды яркие, холодные и колючие, словно кристаллы льда.

Ко мне поспешили навстречу стражники и охранники двора, рослые и одетые с пышностью вельмож.

— Ваше высочество?

— Нет-нет, — сказал я, — коня не нужно. Чуть прогуляюсь, подышу воздухом города и скоро вернусь.

— Но, ваше высочество!

— Свиты тоже не нужно, — сказал я многозначительно. — Никакой, разве не понятно? Вдруг там, куда иду, свидетели не нужны?

Они отстали, на лицах одних разочарование, на других откровенная зависть и уважуха: ух ты, ну и орел, только прибыл, а местные бабы уже есть… Наверное, к замужней идет, потому и такая таинственность. К замужним интереснее, краденый мед всегда слаще.

Город еще не спит, но на улицах почти пусто, если не считать запоздалых гуляк да распахнутых настежь дверей кабаков, откуда время от времени либо кого-то вышвыривают с размаху, либо вываливаются сами, оглашая окрестности веселыми воплями.

Я шел и прислушивался, ученый, да и опыт поколений, несколько раз свернул, прислушиваясь к шорохам за спиной. За одним из углов мелькнула темная ниша, я вдвинулся в нее, замер.

Через минуту мимо прошел на цыпочках человек в темном плаще и с капюшоном, надвинутым на лицо. Я не двигался и старался не дышать, а он остановился и водил головой во все стороны.

Я вошел в состояние незримника, ненавижу это тошнотворное чувство перехода, пусть и очень короткое, продолжал смотреть на него во все глаза.

Плащ да, закрывает до колен и даже чуть ниже, однако плащ не прикрыл до конца добротного кроя сапоги. Что-то на простого грабителя не весьма как-то в общем.

Он повернулся в мою сторону, я видел, как рука чуть приподняла край капюшона, начал всматриваться пристально в темноту. Я ощутил недоброе, мое исчезничество не такое уж и прочное, этот гад что-то видит, хотя пока и нечетко.

Я сделал быстрый шаг навстречу, кулак врезал ему в нос с такой силой, что хрустнули не только хрящи, но и кости.

Он рухнул на спину, я тут же оказался сверху и стиснул одной рукой горло, не давая позвать на помощь, а другой придержал руку, выхватившую нож.

— Шелохнешься, — прошипел я, — сломаю горло. Руки вытяни в стороны и не шевелись. Кто ты и почему шел за мной?

Лицо его, залитое кровью, выражает дикий ужас, по-моему, даже переигрывает, хотя сломанный нос в самом деле дает столько крови, что кажется, вот-вот истечет весь и останется пустой шкуркой.

— Я, — прошептал он, — я… послан охранять… вас…

— Кем? — потребовал я.

Он замялся.

— Это… тайна…

— Не скажешь, — сказал я тихо, — удавлю.

— Меня убьют, — ответил он.

— Может быть, — сказал я, — а может, и нет. Но я — точно. И сейчас.

Он проговорил дрожащим голосом:

— Ее величеством…

— Зачем?

— Охранять, — повторил он, — здесь бывает опасно.

— Ну да, — сказал я, — ну да. А зачем ей охранять?

— Вы же гость, — ответил он, — вас охранять нужно как важного и даже очень важного гостя…

Он говорил монотонно и постепенно повышая голос, чтобы я смотрел ему в лицо, а рука его с ножом неожиданно, как он полагал, метнулась к моему боку.

Я охнул, ощутив толчок, там скрежетнуло металлом.

— Дурак, — сказал я.

Он почти не сопротивлялся, ошеломленный тем, что его кинжал не сумел пробить мою рубашку, вдруг оказавшуюся стальной броней. Я забрал его оружие, тонкий стилет с очень острым лезвием, осмотрел и приставил к его же горлу.

— Что еще велела королева?

— Только проследить…

— Врешь.

Он рванулся, но лезвие стилета вошло в плоть легко, словно в мелкозернистый песок. Он захрипел, я поспешно отодвинулся, чтобы не попасть под фонтанчик темной крови, но все же обшарил карманы и потайные места, обнаружив с полдюжины амулетов и еще два ножа.

Ножи я оставил, амулеты забрал и торопливо поднялся, слыша приближающиеся из-за угла веселые голоса и шаги. Стальная кожура снова стала рубашкой, беспечно изгибается при каждом моем движении, первая удачная находка за последнее время, хотя и эта, как и многие из них, запоздалая, я уже не уличный боец, а принц, а вот принцевское что-то не попадается.

Еще чуть попетляв, запутывая следы и присматриваясь, нет ли погони или слежки посерьезнее, я вышел в указанный район, где издали увидел высокий дом с розовой крышей.