– Техасик, – подошла она к нему, – ну не печалься! Не могу я тебя выпустить, понимаешь? Положено так. Приказ директора. Сбежишь ты сейчас, так тебя снова поймают. И все равно кастрируют. Не живут у нас тут другие коты, нельзя. А на воле ты с голоду или холоду погибнешь – зима же скоро. Доктор у нас хороший, ты и не заметишь!

Техас явно застонал.

– Не могу, не проси. – Маргарита Владимировна отошла от Техаса. – Вот бери пример с малыша. Спит себе спокойно, понимает: от судьбы не уйдешь. Ты бы, наоборот, как старший, порядок тут навел, а не скандалил.

Техас демонстративно отвернулся.

– Как ты, малыш? – шепнула Маргарита Владимировна, остановившись у клетки найденыша. – Спишь. Значит, здоровенький. Хорошо. Ой… А что это с тобой?… – сняла очки, протерла, снова надела. – Как это?

Котенок, который несколько часов назад был серо-рыжеватым, теперь стал совершенно рыжим! Исчезла полоса, которая ровно по хребту делила его шкуру на две разные по цвету половины, порыжели лапы, уши, мордочка. Только белое пятно на загривке разрослось и напоминало теперь небольшую бабочку.

– Разве так бывает? – не верила своим глазам Маргарита Владимировна. – Как будто совсем другой котенок.

Объяснение напрашивалось единственное: малыш был просто грязный. В клетке, успокоившись, привел себя в порядок, вылизал шерстку, вот истинный цвет и проявился.

«Ну конечно! – Маргарита Владимировна очень обрадовалась. – Кошки, они же чистюли!»

– Рыжик! – улыбнулась она. – Будем звать тебя Рыжиком, и имя придумывать не надо! Ладно, ребята, – оглядела притихших кошек. – Пойду. Ни пуха, ни пера. Главное – ничего не бойтесь.

Выключила свет и, уже закрывая дверь, услыхала вслед такой горький вопль Техаса, что поневоле ускорила шаги, почти побежала.

На повороте умерила шаг – ступеньки – и, ступив вниз, услышала, как под носком туфли что-то смачно хрустнуло. Наклонилась, сняла туфлю и увидела приклеившегося к подошве раздавленного еще шевелящегося таракана.

– Фу, гадость какая! Из буфета, что ли, прискакал? Надо завтра не забыть сказать, не дай Бог, расплодятся. – Стряхнула насекомое с туфли и, морщась от омерзения, пошла к себе.

В лаборатории схватила сумку, снова натянула плащ. И уже в коридоре, вставляя ключ в замок, услыхала сзади какой-то странный шорох, как будто кто-то осторожно крался из-за угла.

Замерло, захолонув в испуге, сердце: кому тут быть в это время? Охрана топочет, не скрываясь, уборщицам – рано. Кто?

В эрмитажных призраков она сроду не верила – за почти сорок лет ни одного не встречала, но тут ничего другое в голову не лезло. Оглянулась, едва живая от страха, и увидела выворачивающего из-за поворота огромного кота. В свете тусклой ночной лампочки он выглядел густо-красным, нереально огромным, круглые глаза горели пронзительным зеленым огнем. Кот медленно подходил ближе. Маргарите Владимировне показалось, что за ним движется кто-то еще…

– Кис-кис… – пролепетала Крюча. – Чур меня… сгинь…

На последнем её слове кот как-то странно дернулся, опустил голову, вглядываясь в пол, выгнулся дугой, затряс передней лапой и жалобно мяукнул, будто испугался. Тут же коридор заволокся горячим серым маревом, словно вскипел, раздался тяжелый звук, будто рядом плашмя рухнула стена. Когда же завеса развеялась и Маргарита Владимировна решилась открыть глаза…

В метре от ее ног на полу лежал Пётр… Огромный, неловко раскинувший ноги и подогнувший под голову локоть, словно хотел уберечься от удара при падении.

– Ой… – пискнула Крюча и медленно завалилась рядом.

Конечно, она была в обмороке, иначе как могла видеть то, что увидела? Все это способно примерещиться только насмерть перепуганному сознанию.

Сначала к лежащему Петру подскочила какая-то кукла, может быть, даже Барби, только чуток больше размером, а за ней высыпала еще куча кукольных человечков, будто кукольник вытряхнул разом весь свой мешок. Потом набежали кошки, тучей, в Эрмитаже их столько и нет, и куклы проходили прямо сквозь этих кошек. Вдруг кошки разом исчезли, как растворились, а куклы остались. И меж ними начался спор. Слов Маргарита Владимировна не разбирала, но ясно поняла: речь о ней и Петре. Куклы решали, кого первого уносить. Сообща сошлись на ней, типа ближе и легче. Потом решили разделиться поровну, чтоб не терять время. Половина обступили Петра, она за кукольными спинами перестала его видеть, другая половина сгрудилась вокруг нее.

«Не трогайте меня, пожалуйста», – хотела попросить Крюча, но не смогла.

Кукол двадцать или сто окружили ее со всех сторон, кто-то схватился за руки, кто-то за ноги, кто-то за голову. По чьей-то команде тело дернули и потащили, как бурлаки на Волге тяжелую баржу. У самой двери застопорились – отворяли. Сигнализацию выключить никто не догадался, или не дотянулись – куклы же! Сирена заголосила на весь дворец, лампочки замигали. Куклы перепугались, втолкнули Маргариту Владимировну в лабораторию, закинули в кресло и исчезли, захлопнув дверь.

– Нет, ну ты смотри! Сигнализация орет, все на ушах, а она спит, хоть бы что! Вставай! – охранник с вахты Сережа тряс Маргариту Владимировну за плечо.

Она тут же проснулась.

– Ой, прости, домой собиралась, присела на секундочку и вырубилась.

С Сережей у нее были хорошие отношения, она частенько угощала его домашними пирожками и помогала разгадывать кроссворды, если вдруг, задержавшись, заставала его на вахте одного.

– А чего сигналка-то разоралась? – охранник недоуменно прошелся по лаборатории. – Опять где-то контакт залип?

– Серега, иди сюда! – С порога просунулся старший смены Валерий Петрович – мокрый, чуб торчком, глаза больше очков, со лба пот капелью.

Сережа выбежал, не до конца закрывшаяся дверь прищемила испуганный густой мат.

Маргарита Владимировна попыталась встать и плюхнулась обратно в кресло – ноги не держали. «Отлежала», – решила она, все тело затекло. Из коридора слышался новый топот, еще более забористые маты, крик Валерия Петровича:

– Я же говорил, оживает, не верил никто!

Еще чьи-то голоса:

– Не трогайте! Близко не подходите!

– Директору позвонили?

– Уже бежит.

Известие, что директор, живущий буквально в двух шагах на Мойке, сейчас прибудет, подействовало на Маргариту Владимировну удивительно ободряющим образом: встречаться с главой Эрмитажа ночью, да еще после того, как по ее вине сработала сигнализация и, видимо, произошло что-то еще непредвиденное, Крюче совершенно не хотелось. Она быстренько собралась и шмыгнула в коридор.

Охрана, практически вся смена, стояла у поворота, перекрывая мощными спинами лестничный пролет. Скорее всего, что-то произошло именно там. Когда время дорого, любопытством можно и поступиться. Сейчас главное – с директором не столкнуться.