Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нилена, я хочу еще раз объяснить, как пришел к той мысли, что…
– Достаточно, милорд, я прекрасно поняла и с первого раза.
– Но на самом деле не простила, – желтые глаза рассматривали мое лицо жадно и пристально. – Ты серьезно думаешь, что я не замечаю отчуждения?
– Замечаете, конечно, – я улыбнулась ему мягко. – Вам осталось признать, что это отчуждение между нами неизбежно. Разве вы не хотели стать моим другом? Так станьте им, пока мы с вами и эту возможность не испортили.
– Другом? – он засмеялся, но вскоре осекся, прекрасно понимая разумность моего предложения. – Ладно, Нилена, я предлагаю поступить так: мы с тобой станем хорошими друзьями, у нас длинная жизнь – можно потратить на это хоть десяток лет. Но если я не найду Хинанду и через десять лет, то поставлю этот вопрос еще раз. К тому времени ты узнаешь меня настолько хорошо, что скорее всего сможешь смириться с неизлечимым изъяном.
– Прекрасный план, милорд Сао! – я одобрительно кивнула, но вспомнила и исправилась: – Мы ведь уже пересекли границу Окраины? Поэтому правильно говорить «милорд Ао».
– Добрые друзья не называют друг друга фамилиями.
– Верно, – признала я. – Я согласна с этим планом, Майер. Но только при том условии, что мы не будем мешать личному счастью друг друга. Я не буду тебя держать, если где-то появятся весточки о новой Хинанде. Ты не будешь смотреть на меня грустными глазами, если я буду целоваться с каким-нибудь демоном под окнами нашего корпуса. Ведь друзья никогда так не поступают. Друзья умеют радоваться друг за друга, если кто-то находит свое личное счастье.
– Хорошее решение, – нехотя признал он. – Постараемся. Ну или притворимся, если не получится.
Мы начали притворяться друзьями еще в пути и продолжили это благое дело уже в университете. Поначалу было очень сложно: нам необходимо было преодолеть сознанием уже почувствованную друг к другу страсть, стереть немного воспоминания о ней. Но со временем эти роли прорастали в нас все глубже, потому не осталось нужды делать над собой ужасающие усилия.
Я говорю про себя. Представления не имею, что происходило в следующие месяцы в голове дракона. Но я просто принимала его слова и поступки, не вдаваясь в анализ. Он все так же помогал мне с занятиями – в истории и географии я начала разбираться не хуже Райны. Много рассказывал о традициях разных Окраин: я вначале слушала, открыв рот, а потом принялась записывать, поскольку такое количество деталей в голове сразу не уместишь. Мы часто гуляли по Радожке. А после того, как приехал Мить, мы каждую седьмицу выбирались повеселиться всей четверкой. И, если глубоко не задумываться, мы пришли к полной душевной гармонии.
Случались и более серьезные проверки нашей договоренности. После того, как Райна перестала меня донимать, все остальные студенты постепенно начали успокаиваться. И теперь молодые люди уже открыто обращали на меня внимание не только как на предмет насмешек. Один из одногруппников, маг из Центрины Тисан, догнал меня в коридоре после урока по теории магии.
– Нилена! Нилена, подожди! – Он заметно смутился, когда я посмотрела на него прямо в ожидании, но все же расхрабрился и изложил свое желание: – Я хотел спросить – ты на весенний бал снова с господином Роком пойдешь? Если нет, то не окажешь ли мне честь?
Аштар теперь и не думал меня приглашать. А этот парень был довольно симпатичным и обладал достаточно спокойным характером – я от него ни одного оскорбления в прошлом припомнить не могла. Потому пожала плечами и согласилась:
– Хорошо, пойдем вместе.
Тисан заметно обрадовался, даже скулы вспыхнули розовым. О том я и сообщила за вечерним ужином. Ни Мить, ни Майер не выразили никакой напряженности, но каждый выдал свое мнение.
– Надеюсь, что этот твой Тисан – хороший человек. А иначе я ему ноги сделаю такими же, как у меня, – беззлобно пригрозил брат.
Дракон улыбнулся широко и напомнил:
– Мы как-то давно договаривались ходить на все балы вместе.
– Ничего подобного, ты тогда сам с собой об этом договаривался, – улыбнулась и я ему.
– Пользуешься тем, что в мои годы память подводит, потому приходится верить на слово, – Майер деланно вздохнул. – Мне все-таки не хочется являться одному. Я тут недавно в Радожке одну торговку пирожками разглядел – хорошенькая, сил нет. Может, ее позвать?
– Очень смешно, – Мить сразу понял, в чей огород камень. – Зови, мне-то что? Я свою Асиму не променяю даже на сто мешков свежих пирожков! Но тебе можно – ты за пирожки и с бесом потанцуешь.
Брат все-таки немного изменился – стал острее языком. Я тихо рассмеялась, а Майер возмутился:
– Ты как разговариваешь с великим князем, смерд?
– Примерно как племянник другого великого князя и – судя по общению с моим заумным кузеном – как будущий отец новых великих князей. А что?
– Молчу-молчу, повелитель, – дракон вернулся к салату.
Ну точно, изменился. И, вполне возможно, больше от общения с Майером, который из каждого вытаскивает все, на что тот способен. Но такие изменения шли Митю на пользу. У этого дракона просто есть особая магия: любой человек в его присутствии начинает легче дышать.
* * *
Платье для бала мы поехали выбирать вместе с Майером. На этот раз не было нужды ему на меня тратиться: я получала стипендию, а Мить – очень неплохое довольствие от своего дядюшки. Но в провожатые я сама его позвала, поскольку все еще сильно сомневалась в своем вкусе. Он и не подвел – выбрал такое изящество, что глаз не оторвать. Я без него никогда не додумалась бы примерить желтый шелк, но после уговоров согласилась – и сразу признала правоту: лучшего наряда в Радожке уже не отыщешь. Мы оставили портнихе заказ доставить платье в университет и вышли на улицу, чтобы еще немного прогуляться.
А весна, на самом деле, оказалась самым сложным для меня испытанием. Она одним воздухом кружила голову, запутывала мысли, подкидывала сладких снов по ночам. Именно теперь приходилось все чаще напоминать себе о границе и не позволять лишнего даже в собственной голове. Но на этот раз меня отвлек внешний фактор – демоница Нашарта увидела нас издали и подбежала поздороваться. Майер был с ней приветлив, но не более, они просто перекинулись вопросами о делах и разошлись – точка в этих отношениях ни одну сторону не напрягала уже давным-давно.
У меня вылетел вопрос, когда я рассматривала удаляющуюся фигуру демоницы, которая бесстыдно задрала юбки едва не до пояса, чтобы перепрыгивать через лужи:
– Она похожа на Хинанду?
Дракон посмотрел туда же и ответил задумчиво:
– На самом деле, нет. Или уж если совсем-совсем издали. Хинанда обладала такой харизмой, что… Стоп, я не хочу с тобой ее обсуждать.
Я посмотрела на правильный профиль и горько усмехнулась, но произнесла очень ласково:
– Майер, а разве тебе не требуется о ней хоть с кем-то говорить? Людям становится немного легче, когда они вслух проговаривают то, что больнее всего. Не хочешь со мной – говори с Митем. Или с Аштаром… хотя понимаю, как это странно звучит. Или лучше поезжай в столицу, отвлеки его величество от важных дел. Вы ведь с ним с детства близки – неужели он не сможет послушать тебя и разделить эту тяжесть?
Он опустил взгляд в землю, как будто потерялся. Но через некоторое время растянул губы в вымученной улыбке:
– Я так ни разу и не обсудил смерть Хинанды с Элом. Проще представить, что я изливаю душу на этот счет Аштару, честное слово. – Он теперь посмотрел на меня прямо. – Но раз у меня в друзьях завелась целительница, то кое-что сформулировать я способен. Ты знаешь, Нилена, я о Хинанде думал последние сто лет, но несколько месяцев назад я наконец-то начал вспоминать о ней немного в другом ключе. Наконец-то почувствовал, что боль сменяется светлыми воспоминаниями, как происходит с людьми, а не драконами. Проблема в том, что я не знаю ни одного дракона, кто смог бы полюбить второй раз. Если такое и происходило с кем-то, то являлось редким чудом, в которое никто не поверил. Мы так хорошо умеем завязывать свои инстинкты, но никогда не учились их развязывать. Кажется,
