с находившимися уже там старшими дьяками Посольского приказа Василием Посниковым и Борисом Михайловым. Когда туда же были приведены послы, Головин с товарищами встретили их посреди палаты, дьяк Борис Михайлов представил послам членов комиссии, назвав их имена и титулы. «И ближний боярин, и окольничий, и думной с свейскими послы витались и спрашивали послов о здоровье», на что послы отвечали изъявлением благодарности.

В палате был приготовлен стол, по одну сторону которого лицом к входным дверям сели в креслах послы, а по другую боярин, окольничий и думный советник в креслах, дьяки на стульях. Посидев немного, приступили к переговорам. Открывая их, ближний боярин еще раз объявил послам, что он и его товарищи назначены государем для выслушивания у них наказанных им дел. Послы, вновь повторив благодарность за назначение для переговоров с ними именно этих лиц, заявили, что дела, с ними наказанные, они объявлять будут, «только де ныне еще ко объявлению тех дел они не изготовились, а объявят их в иное время». В ответ на эти слова Ф. А. Головин сказал, что хотя они, послы, к объявлению дел своих еще не изготовились, однако он предложит им к сведению царское изволение. Затем он приказал находившимся в Ответной палате посольским дворянам и чиновным людям удалиться и остаться в палате только посольским приставам и, когда те из палаты «уступили», продолжал речь, указав, что государь посольство их выслушал и королевскую грамоту любительно принял. В этой грамоте идет дело о подтверждении трех прежних договоров, а именно: а) Кардисского вечного мира, б) Плюсского совершения и в) Московского постановления[235]. Послы, вновь повторив благодарность, сказали, что о делах объявят в следующем ответе; теперь же предъявят только присланную с ними подтвержденную грамоту на три упомянутых Головиным договора; тексты этих трех договоров вписаны в грамоту «от слова до слова».

«И показывали послы тое подтверженную грамоту ближнему боярину с товарыщи; переплетена она в досках бумажных, оболочена камкою травчатою по белой земле и привешена печать на снуру в ковчеге серебреном, местами золочен, на ней назначен герб свейского короля»[236]. Боярин сказал, что о предъявлении грамоты он донесет государю. Послы заявили о желании их короля жить с государем в соседственной дружбе по постановленным договорам и о старании их, послов, эту дружбу обновить и подкрепить, на что боярин заметил, что «то дело доброе и всякой служитель тщится исполнить повеления своего государя и дай Боже, чтобы тому учинилось довольство». В заключение послы были спрошены, когда они «изготовятся» к объявлению своих дел. Послы назначили 17 октября. На этом первая конференция кончилась; она имела, как видим, лишь внешний формальный характер первой встречи, взаимного представления и первого ознакомления. Как замечает цитированная уже нами выше иноземная реляция, послы не пришли еще в себя после вчерашнего угощения, потому и нельзя было разговаривать серьезно о делах: «…weil sie von vorigen Tages bewirthung noch nicht allerdings aufgerдumbt wдren»[237]. Головин в своей речи наметил главный предмет будущих переговоров; послы показали привезенную ими подтвержденную грамоту с заглавным листом высокой художественной работы с портретом Карла XII и с изображением герба Швеции и гербов всех шведских провинций. Рассматривание этого листа, вероятно, заняло время; по существу предмет посольства не был затронут. «И отпущены на подворье, — читаем в Статейной записке, — а королевскую подтверженную грамоту взяли с собою. И ближней боярин, и окольничей, и думной, и дьяки провожали послов из Ответные палаты из дверей в другую палату и, витався, пошли»[238].

XIX. Переговоры с послами о подтверждении договоров

Переговоры по существу начались только со следующей, второй конференции. Всего ответная комиссия имела с послами шесть конференций, или съездов, которые происходили 14, 17, 20, 26 октября, 2 и 20 ноября[239]. Главным и основным предметом переговоров, для чего, собственно, послы и явились в Москву, было подтверждение трех указанных выше прежних трактатов. Но возник вопрос о формах этого подтверждения, затронутый еще в беседе послов с боярином Л. К. Нарышкиным в Чашникове 23 июля и тогда отложенный. Вопрос этот обсуждался на второй конференции, после нее был Головиным доложен Петру и получил определенное решение, которое Головин и сообщил послам, открывая третий съезд 20 октября. Государь, заявлял Головин, желает сохранить с королем соседственную дружбу по прежним договорам; поэтому он примет привезенную послами «подтверженную» грамоту на эти договоры и в ответ велит выдать послам свою докончальную грамоту. Затем, со своей стороны, государь отправит посольство в Швецию со своей подтвержденной грамотой, и это посольство примет присягу от шведского короля и «докончальную» его грамоту. Но «крестного целования и обещания на св. Евангелии государю чинить второй раз не для чего», потому что он такое обещание чинил уже раньше в 1684 г., вскоре после вступления своего на престол перед шведским посольством Гильденстерна. Поэтому пусть послы займутся «справливанием», т. е. сверкою текста подтвержденной грамоты с хранящимися в Москве подлинными шведскими текстами подтверждаемых договоров, и пусть сами назначат для такого справливания место, а, казалось бы, всего пристойнее справливать грамоту в Посольской канцелярии или здесь, в Ответной палате, при государевых дьяках с подьячими.

Послы начали с замечаний по поводу сверки грамоты: в прежнее время в таких случаях подлинные тексты трактатов присылались с дьяками и подьячими на Посольский двор; но они не возражают и против Ответной палаты и пришлют туда своих секретарей для этой работы. По вопросу же о форме подтверждения договоров они высказали взгляд, совершенно противоположный тому, который только что высказан был Головиным, требовали непременно присяги от царя: обещания на Евангелии и крестоцелования, так как прежняя присяга была принесена царем королю Карлу XI, теперь же у них новый король. Вопрос о присяге стал центральным; о нем завязался спор, и каждая сторона изощрялась в приведении аргументов в пользу своего взгляда и для опровержения позиции противника. Этот спор занял большую часть третьей, а также часть четвертой и пятой конференций. Проследим вкратце основные направления этого спора.

На замечание послов, что государь давал прежнюю присягу королю Карлу XI, Головин возразил, что присяга тогда давалась не только Карлу XI, но и его наследникам. Затем государь пошлет своих послов в Швецию с подтвержденною грамотой, из чего видно его желание жить с новым королем в соседственной дружбе. Послы указали далее на подтверждение договоров присягою в случаях перемен на престоле как на древнее обыкновение; это обыкновение соблюдал царь Алексей Михайлович; его соблюдают и другие христианские государи. Головин, отвечая на эти доводы, начал с решительного