– Так, Реджина, кажется, у тебя гормоны бушуют. Ты носишь ребёнка Дерика…

– Я это помню, Герман. И с моими гормонами всё в порядке. Я просто поняла, что не обязана быть одна в этот период. Я не заключённая, а Дерик меня сделал именно ей. Я веду наискучнейший образ жизни, хотя ещё очень молода. Да, у меня будет ребёнок, но он никогда не помешает мне наладить свою жизнь на ином фронте. Почему нет?

– Потому что это ребёнок Дерика! – возмущается Герман.

– И что? В мире множество женщин, родивших от одного мужчины, и нашедших своё счастье в другом человеке. Ребёнок не накладывает обет целомудрия и не ставит креста на твоём будущем. И давай смотреть правде в глаза. Дерику плевать на меня. Не знаю, как насчёт ребёнка, но ему безразлично, что я делаю и с кем. Также я знаю, что месяц назад он приезжал в Альору на три дня, мне звонила Эни, и не удосужился даже узнать, как его ребёнок, нужно ли мне что-нибудь, да и просто мог бы предложить помощь в обустройстве этого дома к появлению нашего ребёнка. Дерик сам себя вычеркнул из нашей жизни. – Ставлю перед Германом чай и достаю слойки с гранатом из кафе, которые принесла сегодня.

– Но… но… он же…

– Видишь, даже ты не можешь его оправдать. Так что Дерик сам для себя всё решил, но забыл меня предупредить об этом. Я ему ведь предложила уехать отсюда, чтобы спокойно мог жить дальше, но он проигнорировал мои слова. Дерик меня игнорирует, а я не понимаю причин. Он злится на меня из-за того, что я создала ему проблемы. Это понятно и так, но почему он настолько сильно ненавидит меня?

– Реджина, он не ненавидит тебя.

– Правда? Тогда по какой причине каждое его появление завершается ссорой, которую он провоцирует? Почему только со мной он обращается, как с куском дерьма? Ещё в Америке сказал, что у нас разные дороги, и я могу спать с кем захочу. Вот просто так. Дерик унижает меня, и моё терпение иссякло. Поэтому я имею право жить для себя. Я изменила всё, чтобы подстроиться под него. Бросила свою страну, молча выполняю все условия Дерика, но ему ничего не нравится. Вывод один: ему не нравлюсь именно я. Лишняя я для него, Герман, как и этот ребёнок. Так зачем мне находиться здесь? Я до сих пор теряюсь в догадках, если честно.

– Ты ведь не собираешься вернуться в Америку, правда? – напряжённо спрашивает он.

– Не знаю. К сожалению, я пока не знаю. Сначала рожу ребёнка, мы привыкнем друг к другу, а что будет дальше, я не могу предугадать, но жить в постоянном мусоре его обвинений и слов не хочу. Да и насколько я знаю, то Дерик не отказывает себе больше в развлечениях. Это ли не красноречивый ответ на все мои вопросы. Он двигается дальше, и я тоже имею на это право. Разве нет?

Герман слабо качает головой, делая глоток чая.

– Дай ему время, Реджина. Я сам не знаю, что происходит с Дериком. Он агрессивен ко всем, даже к Ферсандру, который тоже пытается выяснить, в чём проблема. Кажется, он злится на нас, потому что наша жизнь не особо изменилась, а его радикально. Дерик никогда не любил быть в центре внимания, как и постоянно мотаться по миру. Он не строил планов, не хотел думать о будущем, поэтому всегда отвечал: «Какая разница, если меня могут убить через час?» А сейчас всё изменилось, и он, как мне кажется, отрывается на всех только из-за того, что его желания пошли вразрез с реальностью. Дерик не может приспособиться к новой жизни, а старую уже не вернуть. Не знаю, как поступить правильно, Реджина, но дай ему время.

– Знаешь, вот ты говоришь это, а мне всё равно. Мне даже его больше не жаль. Это жестоко, да? Когда-то я его боготворила. Я умирала каждый день в Америке без него, а сейчас чувствую лишь пустоту, и больше не рвётся сердце от желания помочь ему. Он всё сделал для этого, так что мне плевать, сколько ему нужно времени, но если я увижу, что Дерику не нужен мой ребёнок, то просто всё оставлю. Ты представляешь, как ребёнку будет сложно, когда он поймёт, что отец его ненавидит? Я не допущу подобного, Герман, не дам своего ребёнка в обиду и разорву Дерика, если он хотя бы раз причинит ему ту же боль, что и мне. Сейчас, вспоминая всё, что было между нами, я не хочу, чтобы он, вообще, к нему приближался. Я не уверена в том, что Дерик не выкинет очередной финт и не заденет этим ребёнка. При этом он не хочет решать проблему со мной. Я боюсь, что он оторвётся на ребёнке и вновь заставит меня страдать, манипулируя им. Боюсь, что он его заберёт, а меня выгонит отсюда. Я боюсь Дерика сейчас. Боюсь его власти. Я просто боюсь, – тихо признаюсь.

Герман накрывает мою руку своей и сжимает её в знак поддержки.

– У тебя есть я, Реджина. Не думаю, что Дерик дойдёт до такого, чтобы превратить вашу жизнь в ад. Он пока просто не знает, как относиться к тому, что у него будет ребёнок. А также нужно пока сохранить в тайне его появление, иначе это может плохо сказаться на реакции людей. Было бы намного проще, если бы ты была рядом с ним…

– Ты смеёшься? Он не выносит даже моего вида, Герман. Кажется, что ему претит тот факт, что я дышу.

– Не выдумывай. Дерик сложный человек, и у него есть свои заморочки, но он точно не позволит, чтобы тебе причинили боль.

– Он это делает сам.

– Больше позитива, Реджина. Да, сейчас странная ситуация, но это потому, что между вами огромное расстояние. Дерик хочет быть здесь и тоже участвовать в том, что с тобой происходит, но сейчас важны люди…

– Я понимаю.

– Раз так, то надо это пережить. Мы все должны пережить это. Когда турне закончится, то всё встанет на свои места. Я бы тоже злился, если бы мне нужно было работать вдали от девушки, которая носит моего ребёнка. Я бы метал гром и молнии, боясь, что она… найдёт кого-то лучше, чем я, ему в отцы. Предполагаю, что Дерик ревнует тебя к Дину. Для него слишком важно было право первой ночи, и это никак не выбить из его головы. Дерик никому не верит. Он верит своим уже выдуманным фантазиям.

– Ты что, убеждаешь меня, что вся гадость, которую он вылил на меня из-за ревности? Герман, я всегда считала тебя разумным человеком, – фыркая, поднимаюсь со стула.

– А как ещё можно объяснить всё это? Дерик выдумал у себя в голове какую-то войну и борется против Дина. Он постоянно ищет, за что же зацепиться, лишь бы отомстить ему. Причина в тебе. Уж точно не из-за того, что Дин ему подменил сок в семь лет, – усмехается Герман.

– Подменил сок?

– Ага. На свою мочу.

– Фу! Боже, Герман! Ты придурок! – смеясь, ударяю его по плечу. Какой ужас.

– Но такое было. Дерик набросился на Дина с кулаками. И Дина наказали из-за этого. У них с детства эта война за лидерство, благо один вышел из игры, а второй всё никак не может это понять. Страхи стали намного сильнее, Реджина.

– Больше не рассказывай мне такие гадости. Лучше поднимайся, и идём собирать кроватку, – кривлюсь я.

– Я ещё не поел. – Герман тянется за слойкой.

– Сначала работа, потом набьёшь желудок, – ударяю по руке, грозно смотря на него.