И замолчал.

— И-иии… — выждав десять секунд, уточнила Пандора, поскольку так и не получила ответ на свой вопрос.

— И… вроде всё! — ещё через несколько секунд, наконец, объявили ей и потребовали: — Пошевели ногой!

— Не болит! — уверено заявила Пандора, прежде чем до неё, и в самом деле, дошло, что нога действительно больше не болит. — Не болит! — на сей раз, уже не кривя душой, повторила она. — Спасибо!

— Это хорошо! Очень хорошо! — удовлетворенно кивнул Ганимед. — Кроме того, теперь мы знаем, каким образом этот мир реагирует на магию, — криво усмехнувшись, добавил он.

— Уже знаем? — удивленно уточнила Пандора, оглянувшись при этом по сторонам и убедившись, что вокруг всё как было, так и осталось.

— Угу, — кивнул древний. — Стоит только раз её применить, и тебя её сразу же лишают.

— Ох, — виновато выдохнула Пандора. — Прости…

Ганимед усмехнулся.

— За что? — пожал он плечами. — Это ведь не ты придумала этот мир. И не ты придумала управляющие им правила. И не ты нас сюда при… — он внезапно замолчал. Прислушался. Вслед за чем, посмотрел в ту сторону, из которой как ему, казалось, исходил привлекший его внимание зловещий звук, всмотрелся вдаль, нахмурился и чисто для проформы уточнил: — Ора, ты тоже слышишь зов охотничьего рога?

Пандора кивнула.

— Слышу. И даже вижу, — добавила она, поднеся к глазам бинокль. — И даже ни кого-нибудь, а, как я понимаю, нашего эльфа. И даже ещё живого. Да ещё и улепётывающего от снежной бури в направлении нашей скалы.

— Уже легче… — пробормотал себе под нос Ганимед и, последовав примеру напарницы, тоже представил, что смотрит в бинокль. — Правда, совсем, совсем ненамного. И всё же шанс успеть добежать до…

— Добежать? — перебив собеседника на полуслове, удивленно вопросила Пандора. — Зачем ему бежать, если я могу телепортировать его прямо сюда и у меня на это уйдёт от силы пара секунд?

— Затем, что это ловушка, Ора, — мрачно ответил Ганимед. — И, если ты дашь себе труд задуматься, ты и сама это поймёшь.

— Ты думаешь снежная буря именно поэтому гонит его к нам? В надежде на то, что я не сдержусь и решу спасти его с помощью телепортации? — понимающе кивнула богиня.

— Я не думаю, — покачал головой древний. — Я уверен в этом, — констатировал он. — Как уверен и в том, что у нашего эльфа есть все шансы успеть добежать до, как ты её назвала, нашей скалы раньше, чем его настигнет Дикая охота.

Пандора недоуменно нахмурилась, хмыкнула и снова посмотрела в бинокль.

— Дикая охота?.. — задумчиво проговорила она, вглядываясь в то, что она изначально приняла за снежную бурю. — Откуда ты знаешь, что это именно Дикая охота?

— Прислушайся, — посоветовали ей. — Что ты слышишь?

Пандора последовала совету и напрягла слух. Вначале она была уверена, что слышит лишь завывание ветра. Однако, чем дольше и сосредоточенней она вслушивалась, тем яснее различала звук охотничьего рога. Вначале едва различимый сквозь завывания ветра и потому с трудом узнаваемый, с каждой секундой он звучал для неё всё четче и четче. И было в его звуке что-то такое, от чего ей хотелось развернуться и бежать. Бежать без оглядки. Как можно дальше. Не разбирая дороги.

Чтобы справиться с охватившей её вдруг безотчетной паникой, Пандора несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Наконец, она смогла отрешиться от звука рога.

— Откуда ты знаешь, что это горн именно Дикой охоты? — снова спросила она.

Не то чтобы она сомневалась в правоте древнего. Скорее, наоборот. Совершенно не сомневалась. Просто её вдруг озарила догадка…

— Оттуда, что я участвовал в Дикой охоте, — подтвердил её предположение древний. И судя по его мрачному голосу, в котором явно звучал вызов, этим фактом своей биографии он, мягко говоря, не гордился. Однако и посыпать пеплом голову за сделанный когда-то выбор он тоже был не намерен. — И оттуда, что тот, кто хоть однажды в ней участвовал, навсегда остаётся связанным с ней частичкой своей души. И да, я убивал просто ради азарта охоты. Ты ведь это хотела спросить?

— Нет, — отрицательно покачала головой Пандора. — Просто… Звук этого рога, он так действует на меня… Меня пронзает такой ужас, что я с трудом заставляю себя оставаться на месте, а не бежать со всех ног, куда глаза глядят, лишь подальше от этого звука. Вот я и подумала, что мне было бы спокойней, если бы я знала, что ты точно знаешь, с чем мы имеем дело. И теперь я это знаю.

— И теперь тебе спокойнее? — насмешливо уточнил Ганимед.

— Однозначно, — с улыбкой кивнула девушка. И тут же потребовала: — Итак, какой у нас план?

Улыбка, впрочем, тут же сошла с её лица. Поскольку она вновь услышала жуткий зов охотничьего горна. И на сей раз его звук прозвучал уже гораздо ближе. Её снова кинуло в дрожь и с сумасшедшей скоростью заколотилось сердце. Она схватила бинокль и прижала к глазам.

— Охота всё ещё достаточно далеко, — положив ей на плечо руку, мягко проговорил Ганимед.

— Откуда такая уверенность?! — нервно спросила Пандора. И снова не потому, что сомневалась в словах древнего. А потому, что для собственно спокойствия, хотела знать то же, что и он.

Древний заговорил не сразу. Вздохнул. Пожевал губами. Покачал головой. И только затем, наконец, ответил:

— Дикая охота — это не просто ведомые жаждой убийства призрачные всадники, они — стихия. Стихия, несущая с собой смерть. Стихия, единственное предназначение которой, убивать. Поэтому, поверь мне, ты почувствуешь их приближение, — отстраненным, надменно-менторским тоном заверил он. — Что же касается плана, — поднося к глазам бинокль, уже другим, бодрым и полным жизни голосом заговорил он, — прежде всего, я предлагаю осмотреться. Потому как, что-то мне подсказывает, что просто поднять его на скалу нам никто не позволит. А потому смотрим в оба и решаем проблемы по мере их поступления.

Последовав его примеру, Пандора тоже вновь поднесла к глазам бинокль.

Между эльфом и дикой охотой, к их облегчению, по-прежнему сохранялось более, чем приличное расстояние.

— Не удивлюсь, если они просто гонят его к нам, — задумчиво проговорил Ганимед. — Но как говорится, пока не проверишь, не узнаешь. Что ж, тогда пошёл я проверять.

— Что проверять? — невольно залюбовавшись сверкающими на солнце, словно бриллиантовая крошка, бескрайними снежными просторами, поинтересовалась Пандора.

— Какой из меня альпинист, — усмехнувшись ответил ей древний. Вслед за чем, скрепя альпинистскими ботинками, направился к краю скалы.

Оценив высоту совершенно отвесной скалы, Ганимед присвистнул.

Справедливости ради, ничего другого он и не ожидал. Условиями заключенного эльфом контракта (исполнителями которого стали и они с Пандорой), был предусмотрен лишь самый-пре-самый