работала на «Юниверсал Секьюрити». Но скоро начнет. Если она хочет остаться в Америке.

– Что мы будем делать, если мисс Лазло снова начнет задавать вопросы? – спросил Тейлор. – Или если Броз сделает это за нее?

Кравиц выдержал небольшую паузу. Он хотел высказаться предельно ясно. Наконец он сказал:

– Я хотел бы, чтобы вы помнили, что Магдалена Лазло – женщина очень ценная. Помимо ее человеческих качеств – чувствительности, креативности, привлекательности во многих отношениях – она зарабатывает много денег для многих людей. Ее нужно беречь. Поэтому мы говорим об осторожном и взвешенном подходе. Господин Броз, конечно, полностью ваша забота. Наконец, есть правило: то, чем занимается мистер Бигл, гораздо важнее, чем любой из них. Это должно оставаться в тайне и защищаться любой ценой. Я не вижу, как можно выразиться яснее.

Тейлор посмотрел на Шихана. Шихан спросил:

– Когда вы говорите «любой ценой»… Это не… финансовый термин.

– Мне жаль, что вы как будто не понимаете, – сказал клиент.

– Если мы говорим о… – Шихан был немного сконфужен. Ему было практически приказано К. Х. Бункером делать все, что нужно клиенту. Кроме того, «Секьюрити» делали такие вещи, которые они отрицали даже под страхом лжесвидетельства. Но Шихан, да и Тейлор тоже, склонны были считать Кравица немного легкомысленным, поскольку он занимался тем, что они считали легкомысленным бизнесом. – Незаконных или… принудительных мерах, я не знаю, что сказать, если ваш намек…

Именно это и хотел сказать Кравиц. Потому что они приближались к следующему шагу, и уровень риска значительно повышался. Но он, черт возьми, не хотел, чтобы эти клоуны заявляли о чем-то таком прямолинейно.

– Вот правило. – Кравиц повторил то же самое слово в слово, только медленнее. Он не любил повторяться. – То, чем занимается мистер Бигл, имеет чрезвычайную важность. Это должно оставаться в тайне и защищаться любой ценой. – Затем он добавил: – Если у вас какие-то проблемы с этим, вам придется бросить эту работу. Если вы не понимаете, поговорите с К. Х. Бункером. Если вам надо знать, что вы на стороне правды, справедливости и американской чести, вам надо позвонить тому парню, на которого вы работали в 1979-м.

Тейлор не понял. А вот Шихан выпрямился на стуле. Он разве что не отдал честь:

– Так точно, сэр.

– Что-то еще? – спросил клиент.

– Никак нет, сэр, – ответил Шихан.

Кравиц забрал с собой кассеты и досье Джо Броза. Шихан и Тейлор проводили его до лифта, где перед самым закрытием дверей Кравиц сказал Шихану:

– Кстати, он очень хорошо о вас отзывался.

– Спасибо, сэр, – сказал Шихан. Он ждал, прислушиваясь к шуршанию кабелей в шахте. Когда он убедился, что Кравиц находится на расстоянии нескольких этажей, он сказал Тейлору: – Это ведь были не единственные копии кассет?

– Я сделаю вам комплект, – сказал Тейлор. – Что было в 1979-м?

– В 79-м я все еще работал в конторе[63], – сказал Шихан. – В 79-м Джордж Буш был нашим директором.

Глава двадцать первая

Она подходит ближе. Достаточно близко, чтобы я обнял ее.

– Я подойду, – говорит она, – если ты хочешь. Но не надо ничего делать, если ты не можешь меня касаться.

– Я могу.

Что на ее лице? Сожаление. И она подходит еще ближе. Она осторожно кладет голову мне на плечо. Мы движемся под музыку.

– Будь терпелив со мной, – говорит она.

– Ага.

– Думаешь, они купились?

– Да, – говорю я, – я уверен. Я буквально чувствую это, – и это действительно так. Даже если мы ни на секунду не можем забыть, что нас записывают, ощущение другое. Я больше не косуля, которая увидела тигра. Стратегия позиционирования уклоняется от Реальности и противостоит через Иллюзию. Теперь, когда тигр видит меня, он видит одного из себе подобных. Возможно, не другую большую кошку, но хотя бы шакала.

Мэгги начинает хихикать. Музыка все еще играет. Мы шепчем друг другу на ухо.

– Что?

– Миссис Маллиган вернется завтра.

– Я знаю.

– Помни, что нам нужно сделать.

– Вот черт.

– Это была твоя идея. Когда мы сидели там, на пляже, после того, как ты ударил бедного несчастного Джека Кушинга.

– Скажи-ка мне вот что: ты действительно собиралась с ним спать или просто пыталась спровоцировать меня?

– Думаю, нам лучше занять разные комнаты, – говорит она.

– Окей, пойдем. – Я иду к лестнице. Мэгги идет следом. Музыка все еще играет достаточно громко, чтобы мы могли разговаривать. Если шепотом.

Она хватает меня на лестнице.

– Джо, это была твоя идея. Перестань мучить себя. Ты сказал мне, что главное – освободить себя, чтобы расследовать дело Бигла и Кравица и выяснить, что происходит, и я спросила тебя, сможешь ли ты справиться с тем, чтобы притвориться моим любовником, и ты согласился.

– Я знаю, что так и было. Но я подумал, что мы просто сделаем пару ух, ух, ух и ох, и все в таком духе. Знаешь, несколько минут. Я не думал, что мы будем разыгрывать эти долгие, интенсивные, не знаю, как их назвать, сценарии. Извращенные сценарии.

– Я же сказала, что отказываюсь звучать как саундтрек к низкопробному порнофильму.

– За всю историю мирового секса никому не требовалось столько времени, сколько требуется тебе, чтобы сымитировать оргазм. В этом и есть достоинство гребаных фальшивых оргазмов: они приходят быстро.

– Если я собираюсь притвориться твоей возлюбленной в угоду кучке подслушивающих подхалимов, среди которых, вероятно, есть Дэвид Кравиц, я вытрясу из них душу. Я хочу заставить их плакать от желания быть на твоем месте. Всех их. Высокомерные придурки, подслушивающие меня. И, – говорит она, – это любовные сценарии. Не извращенные.

– Ладно-ладно, пойдем, сделаем это.

Доводы очень понятны. Что подумает Мэри Маллиган, если после того, как ее отослали, чтобы мы могли побыть одни, со всем этим шумом, делами и покупками, простыни будут чистыми? Простыни должны быть испачканы. Даже если она не работает на них, эта история будет на всех улицах через несколько часов. Мэгги – звезда. А горничные, шоферы, водопроводчики, электрики и врачи только этим и занимаются: сплетничают о звездах. Может быть, скажут, что это потому, что она лесбиянка и пытается это скрыть, или что это отчаянная уловка, чтобы заставить Джека Кушинга ревновать, или что это как-то связано с песчанками: какой бы ни была предполагаемая причина, скажут, что мы притворяемся. Это быстро дойдет в «Секьюрити» и до Дэвида Кравица.

Она идет в свою комнату. Я продолжаю идти по коридору в свою. Это то, что я научился делать еще в 67-м, когда это был вопрос жизни и смерти. Я не имею в виду дрочить, я имею