6

Клириканец отвел взгляд:

– Это самый вероятный протокол, капитан. Тем более, учитывая мое присутствие на борту.

Крыж и Авдеев отвлеклись от мониторов, с интересом уставились на него. Клириканец сел на кресло, уперся локтями в колени, окинул взглядом ребят. Прошелестели мембраны гермопереборки – в рубку вернулась Наташа, передала упаковку с протеиновыми батончиками и узкую конглициниевую фляжку с водой Тиму, который сидел ближе всего ко входу, за ним – Артему, Васе Крыжу и остальным. Последним получил свой набор Ираль, задумчиво повертел его в руках прежде, чем убрать в карман. Поблагодарил.

– Ираль, из-за чего разразилась война с Коклурном?

– Ушедшие, ее развязали они. В нашей части галактики они выбирают расу, которая становится их наследницей. Ей они передают все имеющиеся знания. А знания – это сила и это власть. Коклурн принял адмицию Ушедших. Но некоторые кланы отказались, в том числе Клирик и все подотчетные ему планеты и станции. Метрополию это не устроило, была предпринята попытка принуждения, – он нахмурился: – Население одной из планет под клириканским флагом было за трое суток показательно уничтожено. Клирик заявил, что намерен бороться до конца: в действиях Ушедших наши предки усмотрели нарушение протокола о невмешательстве. Сформировалась коалиция: к Клирику примкнула Креонида, Топсик, чуть позднее – Цериана. Война затянулась на сто пятьдесят лет. В ходе которых Коклурн активно применял против нас технологии Ушедших, в том числе фарватеры внутри темной материи и особую конструкцию кораблей, которые легко преодолевали их. Когда это было доказано, Совет принял решение взорвать материю по границе территории, контролируемой Коклурном. Пострадали несколько миров, которые пришлось спешно эвакуировать. Так появилось Выжженное поле. Все контакты с Коклурном были прекращены, была подписана Конвенция о прекращении конфликта, – он помолчал. – Не могу ничего утверждать, капитан: Коклурн, хоть и подписал документы, поражение в войне не признал. Так что формально, с их точки зрения, мы находимся в фазе замороженного военного конфликта. А по законам военного времени… мое присутствие, вероятнее всего, будет расценено как шпионаж. И да, Ульяна права – информация о полной гибели Коклурна в инфосети не соответствует действительности.

– Дополню, что отдельные корабли, которые при различных обстоятельствах попадали на территорию Коклурна, возвращались по дипломатическому протоколу, – отметил Крыж, подняв глаза от инфосводки. – Что нам, собственно не светит, в виду того, что Совет в гробу видел всю нашу команду в белых тапочках, – от отодвинул от себя консоль.

Ребята помолчали.

– Может, Ираля тогда не показывать? – неуверенно предложила Наташа. – Спрятать также в серверной?

Ираль покачал головой:

– Плохая идея, Наташа. Они уже наверняка знают, что на борту есть клириканец – в ходе сканирования, пока я был в шлюпке. Если это так, то мое отсутствие вызовет еще больше подозрения. И потом… Ребята, они больше ста пятидесяти лет в прямом контакте с самой развитой расой сектора. Мне даже подумать страшно, какие сейчас у них могут быть в распоряжении технологии.

Клириканец вернул креоник в крепления бромоха, откинулся на спинку и прикрыл глаза:

– В плане построения маршрута для возвращения назад я проблем не вижу: сейчас удалят тросы с корпуса, восстановится система навигации и маневрирования. А вот в смысле претензий местных спецслужб…

– Так, значит, по военному протоколу с вражеским агентом на борту, – Ульяна в задумчивости закусила губу. – Значит, вероятнее всего «Фокус» будет задержан. Связываться с Клириком они не захотят, получается, будут принимать решение самостоятельно…

– … И превентивно, – закончил ее мысль Ираль. – Меня точно заберут. И я прошу не оказывать в этом случае сопротивления. И соглашаться на все их требования.

– Мы представим доказательства, что ты – беглец. У нас есть инфосводки об этом.

«Фокус» плавно дёрнулся: его освободили от пут. Началась буксировка судна. Кирилл Авдеев принялся методично фиксировать сигнатуры перемещения и отмечать их в бортовом журнале. Василевс перезагрузил систему визиров, обрадованно выдохнул:

– О, у меня все заработало, кроме семнадцатой и двадцатой камеры, но я их выведу на вспомогательную линию. И тогда более-менее что-то увидим, – рабочие мониторы ожили и окрасились золотисто-изумрудным.

Искин сообщил:

– Фиксирую формирование внешнего искусственного гравитационного поля. Коэффициент активности четырнадцать. Система внешнего наблюдения активирована. Визиры, курсоуказатели работают в штатном режиме. Сканирование, система раннего оповещения функционирует штатно. Рекомендую произвести перезагрузку маневровых двигателей и гравиметрию, фиксирую ошибки работы, вызванные механическим воздействием. Перезагрузить сейчас?

– Да, перезагрузи, – отозвался Пауков.

– Прошу занять рабочие места, ожидается непродолжительное нарушение работы гравикомпенсаторов. На счет десять ожидается кратковременное отключение гравитации на корабле. Десять… Девять…

Команда заняла свои места. На счет три активировалась полевая защита на креслах, мягко подхватила внезапно ставшие легкими тела. Ульяна затаила дыхание, чувствуя, как опора теряется, как отрываются лианиновые волокна от ладоней, но каждая ворсинка тянется к ней, как земная трава тянется за солнцем.

– Запуск, – сообщил искин. Тела снова обрели вес, мягко опустились в кресла.

– Ну и к нам гости, – сообщил Василий, перебросил на центральный монитор изображение с внешней камеры у шлюзов. Сработала внешняя связь, снова по тому же резервному протоколу.

– Прошу обеспечить доступ на борт, – прошелестело из динамика.

Ребята замерли: они наблюдали, как в свете прожекторов к шлюзу приблизился прозрачный шар размером со стандартную шлюпку. В центре серебристой платформы, у пульта управления, замерло восемь существ в черной форме. Темные плоские лица с изящным бело-лунным узором на щеках и шее, худые тела. «Пузырь» плотно прилип к шлюзовой камере и будто уплотнился.

Голос из динамика сообщил:

– Стыковка с мобильной платформой завершена. Необходимо открыть люки шлюзовой камеры для прохождения представителя контроллера на борт.

Авдеев подтвердил:

– Смех смехом, а программа стыковки подтверждает герметизацию.

– Интересно, почему мне не смешно? – Пауков встал с кресла. – Пошли, что ль, знакомится?

Авдеев запрокинул голову:

– Ульян, я же в рубке остаюсь?

Ульяна, спускаясь с кресла, кивнула:

– Да, если не потребуют всех членов экипажа, оставайся в рубке. И включи запись.

1

Пройдя в стыковочный модуль, ребята замерли перед шлюзом, к которому и пристыковалась платформа. Четверо рептилоидов как раз завершали саночистку для прохождения на борт «Фокуса», терпеливо переминались с ноги на ногу и поглядывали исподлобья на хозяев, переговаривались. Ульяна и Артем переглянулись: они разительно отличались от клириканца, вдвое ниже ростом, тощие, плосколицые прямоходящие ящеры с темной чешуйчатой кожей и изящным бело-лунным узором на щеках и шее. Узкие глаза со зрачками-щёлками, тонкие суставчатые пальцы и бурый нарост на теменной зоне. Чёрная форма делала их похожими на демонов из средневековых книжек про инквизицию.