— Алекс, милый, ты сам в этом виноват. — Она пожала плечами, взглядом указав наверх. — Мои боссы из совета директоров настаивают на договоре. Учитывая твою импульсивность — вспомни хотя бы ту пресс-конференцию в день открытия Демонических игр, — начальство корпорации хочет подстраховаться. Нивелировать риски, если ты понимаешь, что имеется в виду.

— Понимаю, — вздохнул я. — У вас, наверное, и договор при себе?

— Конечно. — Хлоя сделала вид, что потянулась за ним, но вместо этого сняла худи. Майка на ней была примерно такая же, как у той девчонки, которой позавидовал Большой По, а вот то, что под нею, выпирало еще больше. — Страшно жарко здесь. Бедный мальчик, как же тебе тяжело…

Она посмотрела на меня взглядом женщины, изнывающей от страсти к маячащему поблизости мужчине. Я уже знал эту томную гримасу — и по голофильмам, и по… Неважно. Таинственный взгляд звал, подначивал, создавал интригу… Хлоя Клиффхангер была как минимум призером чемпионата мира по флирту.

— Ой, чуть не забыла! — встрепенулась она, потянувшись к карману снятого худи. Порывшись в нем, достала блистер с таблетками и настоящее яблоко. — Поешь с утра, потом выпей пару пилюль. Легальный ускоритель работы мозга, поможет сфокусироваться.

От такого подарка я отказываться не стал. Про подобные таблетки много говорили в моей школе, но выписывали их только ребятам с синдромом дефицита внимания. Те, кто пробовал, говорили, что поумнели как минимум вдвое, правда, длилось это всего шесть часов, но мне большего и не требовалось.

— Спасибо.

— Да ерунда. Мелочи. — Она смахнула намокшую от пота прядь волос за ухо. — Тебе нужно выспаться, поэтому давай не будем затягивать. Подпиши договор, а потом я тебя оставлю. Хотя могу и задержаться ненадолго, если хочешь! — Последовавший смех прожурчал ручейком. Она тронула меня за щеку, погладила. — Ты не представляешь, какое мне доставляет удовольствие подначивать тебя, Шеппард! Знаю-знаю, ты считаешь, что я пытаюсь тебя соблазнить ради договора, но это не так.

— Да что вы говорите, — ответил я, немного растерявшись.

— Правда-правда. Ты хоть представляешь себе, кто ты для остальных? Люди давно перестали делить миры, многие даже считают, что живут в Дисе, а в реальный мир возвращаются справить естественные надобности. Ты же — невероятный! Восхитительный! О, я представляю, как много маркетинговых активностей мы запустим, когда ты станешь членом команды, Алекс!

— Не понимаю, о чем вы, — пробормотал я, инстинктивно отодвигаясь.

— Все ты понимаешь, глупыш… — Она наклонилась и провела языком по моей шее, отчего у меня по коже пошли мурашки. Хлоя, то ли не замечая выражения моего лица, то ли не обращая внимания, отстранилась и зазывно улыбнулась: — У тебя даже пот чистый, Алекс… Ты юный, умный, красивый, сильнейший в Дисгардиуме — и ты еще удивляешься, что пробуждаешь во мне желание? Боже, даже твоя наивность сексуальна! Ты хоть осознаешь свои возможности? Могущество? — Ее рука нырнула под простыню, скользнула по ноге выше и выше… — Тебе даже говорить ничего не надо, просто кивни, и я все сделаю сама…

Это было уже чересчур! Мои уставшие мозги, подвергшиеся беспринципной бомбардировке феромонами, что называется, потекли, и перед глазами встала сладенькая такая, дурманящая пелена.

— Хлоя… — перебил я ее внезапно охрипшим голосом. — Пожалуйста, хватит. Вы красивая женщина, уверен, что у вас море поклонников. А у меня есть девушка… любимая… да и вообще!

Разозлившись, я чуть было не крикнул, чтобы она поскорее дала мне подписать договор и проваливала — пока мне хватает выдержки. Про выдержку я бы не сказал, но сдерживаться было невероятно сложно — как тогда, в Рубиновом городе, когда ко мне прильнула суккуба Лерра…

Стоп! Так Хлоя и есть суккуба! Давно понятно, что ее моральные принципы ниже некуда, если они вообще есть, и все, что она делает, подчинено одному — цели. Цель понятна, методы достижения варьируются, но сейчас женщина шарашит из всего арсенала: лесть, уважение, соблазнение, забота в виде подачек… Эта циничная мысль меня отрезвила и охладила кровь.

Словно почувствовав перемену в моем настроении, Хлоя стала серьезнее. Поразительно, как легко ей это удается: только что была разгоряченной соблазнительницей — и вот передо мной снова директриса «Сноусторма», разве что в довольно фривольном виде.

— Что «вообще», Алекс?

— Послушайте. Я не буду подписывать договор сегодня. Просто не буду. Если вам мало моего слова — это ваши проблемы.

В конце концов, чем я рискую? Баллов у меня хватит уже на два гражданства. За знания я в любом случае получу хоть сколько-то. А комиссия… Ну, максимум, чем может мне насолить Хлоя, так это снизить категорию. Все. Да и плевать, все равно я живу в Калийском дне, а вскоре и вовсе переселюсь на космическую яхту.

Но тут случилось неожиданное. Хлоя повела себя так, что я отвесил челюсть. Она… заплакала! Беззвучно. Челюсть ее затряслась, глаза намокли, и по щеке, и без того влажной от пота, покатилась прозрачная, переливающаяся в слабых отблесках ночного освещения капля. Вот ко всему я вроде был готов, но не к такому…

Так мы и сидели минут пять. Я не бросился утешать гостью, будучи уверенным, что она играет, а Хлоя просто сидела и молча плакала, глотая слезы. У нее даже нос покраснел — так натурально это выглядело.

Наконец терпение мое лопнуло, нервы-то не железные, я вообще не выношу плачущих женщин, это выбивает из колеи. К тому же, чего уж греха таить, сейчас попросту жутко хотелось спать. Я подавил зевок, взял ее за руку и сказал:

— Ну перестаньте, что вы… Хлоя, да что такого? Что решает один день? Даже меньше суток осталось… Идите, вам тоже нужно выспаться. Завтра все подпишем.

— Ты не понимаешь, Алекс, — глядя в стену, проговорила она. — Он страшный человек. Сегодня он убил Кирана.

— Что?! — В животе у меня вдруг стало холодно, а все потроха ухнули куда-то вниз.

— Киран Джексон сразу после совета директоров, на котором он оставил свой пост, полетел домой. За километр от дома он разогнал флаер до максимальной скорости и врезался в стену. Все говорят, что это самоубийство. Черта с два. Его убил он.

— Кто «он»? — спросил я внезапно охрипшим голосом. Хрипел я вовсе не из-за возбуждения, а потому что во рту пересохло и волосы на затылке встали дыбом.

— Тот, кто стоит за всем этим. А за ним стоят другие. Те, для кого миллионы жизней стоят меньше, чем жизнь муравья. — Она посмотрела на меня и зло прокричала: — Это ты виноват!

А вот это было уже неожиданно — и столь же нелепо. У меня против воли вырвался вопль:

— Я? В чем?

— В смерти Кирана! Его уволили за то, что он не смог с тобой договориться. Посчитали отработанным материалом, но он знал слишком много, а потому его убрали! Это он его убрал!

— Да кто?

Женщина мотнула головой, застонала, закатила глаза, будто поражаясь моей тупости.