— Да пошёл ты, — встав с колен, огрызнулась я и оттолкнула мужчину.

— Таис, недопустимо так разговаривать с будущим главой рода. Ты помогла вернуть сосуд в семью, но не позволяй себе из-за успеха забыть кто ты и кто мой сын. Извинись немедленно и поприветствуй брата, как и подобает.

— Да, он будущий глава рода, только мне теперь на это наплевать. Ты забыл, я свободна. Соберу вещи, ты скажешь, какие нужно слова, и духа моего в этот доме больше не будет. Нет, даже вещи собирать не стану, ничего из прошлой жизни в новую не возьму. И извиняться я не стану.

— Извинись, ты ещё не свободна, — потребовал Крис и я взбунтовалась.

— Если ты меня не освободишь, клянусь, я жизнь потрачу, но ты заплатишь и горько пожалеешь, что не выполнил данного обещания. Ты не только сосуда лишишься, но и всего что более или менее для тебя ценно, — пригрозила я дяде, и он закатил глаза.

— Да не стану я тебя силой держать, но девушку твоего положения не так просто отлучишь от семьи. Я не могу просто сказать «Отрекаюсь от тебя» как минимум три главы рода должны присутствовать в качестве свидетелей, а закрепить моё решение должен лично император, иначе, я не потеряю над тобой власть и останусь твоим опекуном. Таис, дай мне перевести дух и через неделю другую я всё устрою, — Крис плохой актер от его уставшего вздоха фальшью веет, как от его сына духами.

— Почему я впервые слышу об этих нюансах? — крикнула я во все горло.

— Для меня это само собой разумеющиеся вещи, я и подумать не мог, что ты не в курсе, — пожав плечами, пояснил Крис и уже не таким дружелюбным тоном добавил. — И не смей мне угрожать, не доросла ещё.

— Считай, я тебя предупредила. У тебя есть две недели, не отпустишь, жди беды — сказала я и, кипя от негодования, поспешила покинуть общество опостылевших родственников.

— Ты ничего не забыла? Твой брат ждёт извинений.

— Пусть ждёт, не смею ему мешать.

***

Укутавшись в пушистую шаль, сижу на подоконнике и бесчисленно долго наблюдаю, как капли дождя прилипают к окну, собираются в струйки и змейками стекаются вниз. Погода под стать настроению — хмурая, тоскливая и кажется, что солнце не выглянет никогда.

«— Какое же всё чужое», — оглядывая хозяйственные постройки, двор и ту часть замка, что виднеется из моего окна, подумала я.

Подышав на стекло, на запотевшем месте написала «Влад» и слезы, словно капельки дождя, потекли по щекам. В дверь постучали, обтёрла лицо, подула на влажные глаза и разрешила войти.

— Леди Таис, хозяин к вечеру ждёт гостей и просит вас к восьми спуститься к ужину, — присев, сообщила девушка.

— Опять, — фыркнула я. — Передай, что я больна, и собираюсь остаток дня проваляться в кровати.

Служанка в ответ кивнула, но не ушла.

— Что-то ещё? — отвернувшись к окну, спросила я.

— Нет, просто вы и вчера не приняли приглашение, — неуверенно промямлила девушка.

— И что-о-о! — возмущенно протянула я, но посмотрев на девушку повнимательней поняла, она не бестактна, а напугана.

Спрыгнула с подоконника, подошла поближе к бедняжке и убедилась, что её губа припухла, а под глазом дозревает синяк.

— Это Крис тебя побил за мой вчерашний отказ? — спросила я девушку, а она закрыло лицо руками и молчит. — Вот сволочь, — так и не дождавшись ответа, резко дернула за ручку двери.

Несмотря на хрупкую фигурку, девушка довольно сильно вцепилась в мою руку.

— Пожалуйста, не хотите к хозяину с претензиями, он решит, что я вам нажаловалась, и накажет ещё сильней. Прошу, пусть останется всё как есть.

Я бы поспорила с девушкой, но боюсь, она права. А самое отвратительное — я не исключаю возможность, что Крис специально побил служанку с одной единственной целью — надавить на мою жалостливую натуру и тем самым заставить меня отужинать с ним.

Стоило бедняжке услышать, что я передумала, и она может передать хозяину положительный ответ от меня, как она облегченно выдохнула и, по всей видимости, страшась, что я опять поменяю решение, спешно ушла.

Как всё меняется. Гости не очень жаловали дом Криса, да и он сам не спешил раздавать приглашения, но в тех редких случаях, когда на пороге замка всё-таки появлялись визитёры из высшего света, меня запирали в своей комнате на ключ, а слугам строжайше запрещали даже имя моё вслух произносить. И всё для того, лишь бы никто не узнал о моём существовании.

Посчитала, раз на ужин я иду не совсем добровольно, то наряжаться и прихорашиваться не к чему. Выбирая, что надеть, категорично отмела новый гардероб, которым сразу по возвращении, одарил меня Крис. Достала из старых запасов, скромное, с вырезом под горло, чёрное платье. Волосы заплела в косу на бок, и на этом мои сборы закончились. Дабы позлить «любимого» дядюшку невежливым опозданием, перед выходом посидела, посмотрела в потолок.

Вышагивая по длинному коридору, ведущему в парадный зал для приёмов, услышала позади себя топот, обернулась, Эмин так стремился меня догнать, что бежал. Знала бы, что припозднюсь не только я, пришла бы ровно к назначенному времени. Мы поравнялись, и Эмин попытался меня приобнять, но получив шлепок по руке и красноречивый взгляд, обещающий куда более радикальные меры, братца устроило и просто идти рядом.

— Скучная ты, под стать унылому платью, — упрекнул Эмин и, мечтательно закатив глаза, добавил. — А вместе мы могли бы так славно веселиться.

— Зная твою манеру одеваться, посчитала своим долгом, разбавить на Славийских чрезмерное количество рюш, кружев и прочих украшений, которыми ты так щедро обвешан, простым нарядом, — парировала я.

Эмин уже открыл рот, чтобы ввернуть ответную колкость, да не успел: лакей распахнул перед нами створки дверей, и на нас уставилась, по меньшей мере, дюжина пар глаз.

В зале за пышущим изобилием столом, судя по виду, собралась богатая знать. Отметила — третья часть присутствующих женского пола, что, по крайней мере, удивительно: посещать Славийских с женами, дочерями и сестрами со стародавних времён считалось дурным тоном, и подобный визит мог скомпрометировать любую даже самую благопристойную даму.

«В чем дело?» — подумала я, и странности продолжились.

— Таис, — довольно выкрикнул Крис.

Когда это он в обход дражайшего сыночка первой приветствовал меня?

Крис поднялся с кресла, обошел стол и, взяв меня под руку, усадил по правую руку от себя.

Всё взгляды направлены исключительно на мою персону. На Славийских так не смотрят! Никакого тебе презрения, высокомерия или откровенной вражды, одно