— Натали, — Джек взял меня за подбородок, — сейчас я выдал тебе служебную тайну.

— Ты шпион?

— Ну как ты могла такое подумать? Какой из меня шпион?! Я в жизни, кроме скальпеля, ничего не держал в руках. — Широкая улыбка Джека меня успокоила.

— Почему же ты так хорошо осведомлен?

— Только потому, что оперировал Алегрова. Совершенно случайно. На его месте мог оказаться кто угодно! Так же как и на моем!

— Ты говорил, что вам с Санди угрожали? Это правда?

— Конечно. Хотели сделать, как это по-русски, тем, что стоит на огороде.

— Пугалом?

— Да! Чтобы я поднял шум, стал искать сначала своего приятеля врача, потом Алегрова.

— Кому это было выгодно?

— Подумай сама.

— Если Костю убили, то…

— А если нет?

— Тогда тем, кто его прячет.

— Умница!

— Так Костя жив?!

— И почти что здоров. Хотя ему пришлось долго лечиться. Африканскую заразу он подцепил не случайно. Задачей террористов было оторвать его от управления, потом — медленная гибель. Спецслужбы, Интерпол вмешались с опозданием. Приняли навязанную игру. Спрятали Костю и того врача, который якобы пропал в горах Швейцарии. В общем, Константин Алегров скоро вернется к жене.

— К жене?

— Да! А к кому он еще может вернуться?

Я прикусила язык, вспомнив Алену.

— А доктор, твой коллега?

— Тоже вернется. На всякий случай он пока работает в другом месте.

— А-а, и Костя, и он… я слышала — программа защиты прав свидетелей! У нас этот закон вышел совсем недавно, но для того, чтобы их спрятать, требовались очень веские причины.

— Конечно!

— Женечка, а ты подверг себя риску, приехав в Москву.

— Я не мог иначе. Ведь тут была ты, которая причастна к этому делу еще больше, чем я.

— И тоже случайно. А впрочем, у нас столько людей случайно попадает под пули.

Женя, почему охранник Алегрова выдумал эту чушь?

— Какую?

— Что Костя поменял пол?

— Удобная версия для родственников, любовниц. — Женя улыбнулся. — По-другому ведь не отстали бы, а тут такая… «утка»! Чем неправдоподобнее, тем скорее поверят.

— Ты способный ученик, быстро учишь русский сленг.

— Мама с детства мне читала русские сказки! И потом, я правда способный.

— Я догадалась. — В моем голосе звучал упрек. — Ты сказал, что прилетел только из-за меня, а на самом деле…

— Поверь, Натали, я знал, что ты будешь так думать…

— Поэтому молчал?

— Отчасти поэтому! Меня никто бы не мог заставить приехать в Россию ни по каким причинам. Я свободный человек. Не работник спецслужб. Врач, в конце концов! Да, я был частично в курсе, об операции Алегрова стало известно, невольно попал «под колпак», потом сам обратился к спецслужбам, ты это знаешь. Не мог разобраться, опасался и за твою жизнь. Я так же, как все, считал твоего мужа погибшим, но отсутствие тела — ведь мы с тобой лично провели опознание погибших — навело меня на мысль… — Джек помолчал, обдумывая, что привести в доказательство: — Я тебя предупреждал, а потому всегда был настороже.

— А Николай Островский погиб по-настоящему?

— Конечно! И убийцы найдены.

— Откуда ты знаешь?

— Как только услышал сообщение, позвонил своему полицейскому.

— Значит, все кончено!

— Надеюсь, — неуверенно произнес Джек, видимо, не желая меня больше расстраивать. Во всяком случае, здесь, у вас. Как это говорят: «В одно и то же место снаряд дважды не попадает».

— А-а… — протянула я, на моем лице был написан безмолвный вопрос: уедет ли он теперь назад? Ведь все кончено.

— Нет, — ответил вслух Женя, — у нас с тобой все только начинается.

Всю утреннюю смену на работе у меня не выходил из головы разговор с Женей, а вместе с ним возрастала тревога за Сергея. Если преступники узнают, что он чудом уцелел, не попробуют ли добраться до денег через него?

Мне казалось, что у террористов, как в сказке о Змее Горыныче, много голов: одну Иван Царевич отрубает, на ее месте тут же вырастают три. Поймали того, кто убил Островского в Париже, скорее всего рядового киллера, в Москве появляется другой. Костю Алегрова они считают мертвым, Островский убит. Правда, могут рассчитывать на помощь таких, как Анатолий.

Надо предупредить Сергея! Я набрала его домашний номер. Длинные гудки означали, что он спит или уже на работе. Я позвонила в офис, но, осторожничая, попросила соединить меня для начала с Анатолием. Если Сережа объявился там, Анатолий сразу мне донесет. Мой бывший родственник отозвался сразу. Спрашивать его о Сергее было бы глупо, поэтому я поинтересовалась, слышал ли он сообщение о Николае Островском.

— Да, — с дрожью в голосе пробормотал он. — Мне все это не нравится.

— Боишься? — Я не могла себе отказать в удовольствии поиздеваться над Анатолием.

— А что, ты думаешь, есть повод?

— А ты как думаешь?

— Я не знаю.

— Я тоже не знаю.

— Наташа, ты не забыла о нашем уговоре?

— Был разговор. А уговора никакого не было.

— Наташа, мы же с тобой родственники, — проникновенно произнес Анатолий. — Если что… и тебя будут спрашивать, забудь обо мне.

— Как же я могу о тебе забыть?

Меня так и подмывало поиздеваться над родственничком и попросить поменять эпитафию на надгробии Сережиных родителей. Сейчас он бы согласился. Сейчас он согласился бы на все! Да ладно уж, не буду, не до него сейчас.

— Если у нас тут опять начнется какой-нибудь шмон, доберутся и до тебя. — Он решил меня попугать.

— В каком смысле?

— Спрашивать обо всем будут.

— Допрашивать, ты хочешь сказать?

— Да.

— Я все поняла, буду молчать как рыба.

— Наташа, — жалобно попросил он, — я на тебя надеюсь.

Разговор с родственничком мне надоел. Тем более я звонила вовсе не затем.

— Больше ничего нового? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Убийства Островского тебе мало?

— Ладно, пока.

— А ты зачем звонила? — вдруг встрепенулся он.

— Рассказать тебе об убийстве.

— А-а… — задумчиво протянул муж Серафимы.

Прервав с ним бесполезный для себя разговор, я позвонила к себе домой.