и никогда слышать ни о Кирилле, ни о его драгоценной Юле. Все, что осталось внутри – это желание стереть эти имена из памяти, словно ни их, ни самих этих людей, вообще не существовало.

– Ты хотел в чем-то признаться… – попыталась переключить тему и сосредочиться на чем-то еще, кроме картинки, так и стоящей перед глазами, причиняющей буквально физическую боль…

Он целует ее. Шепчет те же слова любви, что и мне. Произносит ее имя, как молитву…

– Я отправил тебя в Стамбул не просто так, – проник в разрозненные, хаотичные мысли голос Льва.

Отрезвляя и заставляя похолодеть.

Глава 42

– Что это значит?

Три коротких слова – все, что удалось из себя выжать, выдохнуть из последних сил.

Мысли бились в голове встревоженной стайкой, вызывая со она души застарелые страхи, заставляя сомневаться в том, кто стоял напротив, вынуждая вновь чувствовать себя… беззащитной.

Неужели Лев и в самом деле в сговоре с Юлей? И вся его доброта – лишь попытка избавиться от меня и расчистить ей дорогу? Но зачем ему, любившему ее в прошлом, делать подобные вещи?

И вместе с тем – именно Лев сообщил мне о встрече Юли и Кирилла. Так в какую же игру он играл, чего добивался?

Наши глаза встретились. Он усмехнулся, заметив мое недоверие, испуг, которого не смогла скрыть…

Покачал неверяще головой:

– Ты боишься меня, София?

– Я тебя не знаю.

Он снял очки, устало потер переносицу, на которой отпечатался красный след от оправы…

– Мы снова возвращаемся к этой теме. Да, мы мало знаем друг друга. Но разве поступки не говорят о человеке больше, чем слова?

– За каждым поступком стоит определенный мотив, – парировала в ответ. – И твоих истинных мотивов я не знаю.

Он тихо рассмеялся, вновь вернул на нос очки и неожиданно резюмировал:

– Вы и в самом деле разные. С Юлей я никогда не вел подобных перепалок. Мы вообще не слишком много разговаривали…

С его губ сорвался смешок – не веселый, а скорее издевательский, полный презрения к себе самому.

– Ладно, – добавил он со вздохом. – Ты права в своем недоверии. В конце концов, я сам только что признался, что был с тобой не совсем честен.

– Ну так будь, наконец, – предложила, скрещивая на груди руки.

Он проследил за моим жестом, обреченно вздохнул…

– Я подозревал о том, что может произойти в Стамбуле.

– Поясни.

– В паспорте Юли местом рождения указан Стамбул. У тебя – нет.

– К чему ты ведешь?

– Ваше сходство слишком абсолютное, чтобы списать его на случайность. Но, на самом деле, прийти к верному выводу мне помог именно случай.

Я нахмурилась, не понимая практически ничего из того, что он говорил:

– К чему ты ведешь?

Он снова рассмеялся, и его глаза за линзами очков лукаво блеснули. Я вдруг подумала, что достаточно одного этого взгляда, чтобы без оглядки влюбиться во Льва…

Но не мне. Мое сердце болело по совсем другому человеку.

– Кажется, терпение – не одна из твоих добродетелей, – заметил Лев, но, не став отвлекаться, продолжил:

– Несколько лет назад я был на научной конференции в Стамбуле, после которой подвозил домой несколько подвыпившего коллегу…

В голове моей мелькнула догадка, плавно перетекая в мысль, которая меня поразила…

И которую подтвердил следующей же фразой сам Лев:

– Он признался мне, что много лет назад принимал необычные роды… двух девочек-близнецов, одна из которых осталась с богатыми родителями, а вторая – со своей настоящей матерью…

– Ахмет Чилик… – пробормотала машинально себе под нос.

– Он самый.

– И он так просто признался тебе в том, что, по сути, является преступлением?

– Он был пьян, София. И его явно годами грызла совесть и невозможность никому рассказать о содеянном…

– Что было дальше?

– А дальше… появилась ты, – улыбнулся Лев. – И я вспомнил о том давнем, совсем, казалось бы, некасающемся меня, разговоре. Сложил дважды два… все остальное ты знаешь.

Я растерянно потерла лоб, совершенно уже не понимая, кто передо мной: друг или враг? Ангел или демон?

– Почему сразу не сказал? – бросила, не скрывая упрека.

– Я ведь мог ошибаться, София. К чему было сбивать тебя с толку, давать ложные надежды?

– А если бы мы с ним даже не встретились?

Глаза Льва снова засмеялись, заискрились за стеклами очков.

– Вы должны были встретиться. Я поселил тебя совсем рядом с ним.

Я покачала головой, пытаясь уложить там все услышанное.

– Какие еще скелеты ты прячешь в своем шкафу? – поинтересовалась насмешливо.

– Клянусь, этот – последний! – поднял он руки вверх.

– Не уверена, что могу тебе верить.

– Не верь. Просто не позволяй никому отнять то, что принадлежит тебе по праву.

– Ты все же хочешь, чтобы я стала внезапно всплывшей наследницей? Мне это не нужно, Лев.

Внезапная мысль заставила меня внимательнее вглядеться в лицо собеседника, забросить пробную удочку…

– А Кирилл и Юля, когда ты видел их вчера… были одни?

Он, несомненно, удивился.

– А с кем еще они могли быть?

Я могла промолчать, оставив его в неведении. А могла – одной лишь фразой добавить Юле проблем…

Но вместо этого сказала:

– Спроси об этом Юлю.

Он прищурился, глядя на меня с неприкрытым восхищением.

– Это месть, София?

– Это предосторожность.

Он хмыкнул, отворачиваясь. Прежде, чем направиться к двери, коротко заметил:

– Надеюсь, однажды ты все же перестанешь воспринимать меня, как опасность.

Уже у порога он повернулся ко мне и обезоруживающе улыбнувшись, внезапно выдал:

– А еще я хочу заказать у тебя сотню твоих прекрасных эклеров.

* * *

Лев ушел, но состоявшийся разговор все никак не шел у меня из головы.

И главным вопросом, конечно, оставалось то, что происходило между Кириллом и Юлей. Стоило ли верить сказанному Львом? Или это было лишь расчетливым вбросом, чтобы я вновь не сошлась с мужем?..

Как бы там ни было, а был лишь один способ это узнать: спросить напрямую и наблюдать за реакцией. Пора было хоть как-то решать эту ситуацию, в которой мы все зависли, не двигаясь ни вперед, ни назад. Пора было переходить от слов к действиям и, раз Кирилл этого не делал, я готова была сделать первый шаг сама.

В конце концов, я так и не отпустила: ни его, ни наше общее прошлое. И пока мы в подобных отношениях, просто не могла двигаться дальше. Не могла жить и дышать полной грудью.

Я хотела определенности. Хотела, уже понимая, что готова дать ему шанс. Но не зная, заслужил ли он того и сумеет ли им