Я кивнула. Я хожу к нему, поскольку это единственный мой общий семинар с Кайлом. Там, по крайней мере, я могу дышать свободно.

– Полагаю, я хотел видеть тебя тем, кем ты просто не можешь быть. Это не очень-то хорошо с моей стороны. Прости меня.

Он подвинулся ближе и взял меня за руку. Закатав рукав моей рубашки по локоть, он перевернул мою руку и внимательно глянул на нее. Я сама посмотрела туда же и увидела двадцать или тридцать крохотных отметин – маленьких полумесяцев, оставленных моими ногтями. Некоторые были нежно-розового цвета, другие уже подживали. При свете дня собственная рука показалась мне чужой. Я попыталась отдернуть ее, но Кайл не позволил. Опустив голову, он прижался губами к моей руке. Прошла минута или две, прежде чем он вновь выпрямился.

– Тебе нужно вернуться в Линч-Холлоу, Кейт. Было ошибкой тащить тебя сюда. Ты всегда понимала, что подобная жизнь не для тебя.

– Мне нравится учиться, – возразила я. – Пусть я не хожу на занятия, но учебники-то я все равно читаю.

– Когда я вернусь в Линч-Холлоу, перескажу тебе все, что успел узнать здесь.

– Я хочу остаться, – заявила я. – Мне хорошо в этой комнате. И я в состоянии работать.

На самом деле это не совсем так. В последнее время я уходила с работы раньше обычного, однако у меня не хватило духу сказать об этом Кайлу.

– Я боюсь за тебя, Кейт. Я думал, если мне удастся забрать тебя из дома и познакомить с другими людьми, с тобой все будет в порядке.

– Со мной и так все в порядке, – возразила я. Мне хотелось, чтобы он перестал говорить таким печальным тоном, будто я уже умерла.

– Для тебя тут не жизнь, а сущее мучение.

– Мне хорошо в этой комнате, – повторила я.

– Ладно, – сдался Кайл. – Побудешь здесь до конца семестра.

Такое чувство, будто у меня гора свалилась с плеч. Я могу остаться в этой комнате, хотя мне и придется работать – уж я как-нибудь заставлю себя ходить в этот ресторан. А летом мы с Кайлом вернемся в Линч-Холлоу. С началом осени ему снова предстоит уехать, но это будет еще не скоро.

10 мая 1946 г.

Сегодня Кайл привел к себе Джулию. По вечерам мы обычно устраиваемся в одной из наших комнат, и Кайл рассказывает мне, что успел узнать за день. Но сегодня он просунул голову в мою дверь и сказал, что с ним Джулия и что мы с ним увидимся завтра утром.

В последнее время он ходил сильно раздраженный, а вчера заявил мне, что находится в плохом настроении, потому что давно не занимался любовью. Надеюсь, к завтрашнему утру его настроение улучшится.

21 мая 1946 г.

Ненавижу те ночи, когда Джулия остается у нас. Она симпатичная девушка, и я вовсе не сержусь на нее за то, что она лишает меня возможности каждый вечер видеться с Кайлом. Я с удовольствием занимаюсь одна – меня это ничуть не беспокоит. Другое дело, что я все время их слышу. Кровать Кайла расположена через стенку от моей, так что я нахожусь в каком-нибудь метре от них. Они смеются и тихонько разговаривают, хотя слов почти не разберешь. Но меня смущают именно моменты тишины. В такие секунды я представляю, как они целуются и касаются друг друга. Иногда кровать Кайла начинает поскрипывать, и я понимаю, что он входит в Джулию. Каково это, ощущать в себе мужчину? Вряд ли я когда-нибудь узнаю.

Как правило, я рада, что у меня такое богатое воображение. Истории льются из меня так, будто я и в самом деле вижу все наяву. Но порой оно превращается для меня в настоящее проклятье. Вот и теперь, когда Кайл и Джулия занимаются по соседству любовью, я отчетливо вижу, как его губы приникают к ее губам, а руки ласкают ее грудь. Похоже, мне снова придется спать сегодня на полу, чтобы хоть как-то остудить свои мысли.

25 мая 1946 г.

Кайл больше не встречается с Джулией. Они поссорились, и он снова пребывает в мрачном расположении духа. Вчера он был совершенно невыносим, так что мне пришлось накричать на него. Я заявила, что у меня тоже настроение не ахти, и он не один такой, кому нужен секс. Я как раз читаю «Любовника леди Чаттерлей», и эта книжка просто сводит меня с ума. Кайл не слишком-то высокого мнения о Констанс Чаттерлей.

– Обычная дешевка, – фырчит он. – Она вышла замуж за этого беднягу, чтобы быть с ним в горе и радости. Ей бы стоило научиться вести себя поприличнее.

В ответ я заявила, что если бы она вела себя поприличнее, то и книги бы не получилось.

Теперь по вечерам я выставляю Кайла из комнаты раньше обычного, чтобы побыстрее улечься и самой успокоить свой пыл. Кайл говорит, что я «отчаянно нуждаюсь» в бойфренде. Он даже предложил мне найти кого-нибудь. Сказал, это будет несложно, ведь я такая красивая. Это и правда его слова!

– Никогда не заведу себе любовника, – возразила я. Надо сказать, я тверда в своем намерении.

– Про любовника пока и речи быть не может, ведь тебе всего восемнадцать, – заявил он.

– Джулии тоже восемнадцать, – напомнила я ему. – А Саре Джейн было семнадцать.

– Ну и что, они ведь не мои сестры.

29 мая 1946 г.

Вчера вечером нас ждал замечательный сюрприз. Возвращаюсь я домой с работы, а на веранде в компании Кайла сидит не кто иной, как Мэтт! Я была вне себя от радости, так что даже сама удивилась. Конечно же, я скучала по Мэтту, но не могу сказать, чтобы так уж тосковала. Да и думала я о нем не слишком много. Но когда я увидела его улыбающееся лицо, сердце у меня просто запело от счастья. Я едва не задушила Мэтта в своих объятиях.

У него уже начались летние каникулы, а вот нам с Кайлом предстоит учиться еще неделю. Мэтт приехал в Вашингтон на пару дней и остановился в той самой гостинице, где я работаю! Прошлым вечером мы проговорили с ним допоздна. Выглядит он просто великолепно. За год у него было несколько подружек, но при этом ничего серьезного. Кайл сказал, что Мэтт все еще неравнодушен ко мне. Придется, видимо, напомнить ему о том, что мне не нужно ничего, кроме его дружбы.

30 мая 1946 г.

Мэтт только что ушел, а меня до сих пор трясет. Сегодня вечером мы ужинали в ресторане. Мы – это Кайл, Салли (девушка, которая ему нравится), Мэтт и я. Сама я не в восторге от подобных развлечений, но в компании с Кайлом и Мэттом я чувствовала себя в полной безопасности. Затем мы вернулись домой. Кайл и Салли уединились в его комнате, а Мэтт пришел ко мне.

Мы сидели у меня на постели и болтали о всякой всячине. Мэтт заявил, что после университета хочет работать в газете. Мы проговорили около часа, и вдруг он сказал:

– Кейт, я хочу поцеловать тебя, но ты такая пугливая, что я просто не решаюсь.

– О чем это ты? – спросила я.

– Помнишь, я однажды попытался, и ты от меня просто сбежала?

Я сказала, что он может поцеловать меня, но это ничего не изменит в наших отношениях. Как я теперь понимаю, с моей стороны было серьезной ошибкой согласиться на этот поцелуй. Другое дело, что мне тоже этого хотелось. Мне хотелось почувствовать, что значит целоваться. Оказалось, это даже лучше, чем я воображала. Я и не знала прежде, насколько все взаимосвязано в моем теле. Мэтт поцеловал меня в губы, а ощутила я это у себя в груди и в животе. Он положил меня на постель, так что голова моя опустилась на подушку. Он целовал меня, а мне хотелось еще и еще. Я понимала, что могу заняться с ним любовью, а потом как ни в чем не бывало вернуться к прежним отношениям. Но Мэтт бы так не смог: наверняка бы он не удовлетворился после этого простой дружбой.