Быстро уйти мне с этих «посиделок» не дали и в свою палатку я вернулся только в середине ночи. Пришлось развлекать графа и его приближенных рассказами о жизни на Севере и, особенно, о ее военном аспекте. Хорошо, что мне получилось подозвать Агро и отпустить его отдыхать. А бойцов, присматривающих за ситуацией на посольском ужине, периодически подменяли по команде Матея.

Уже утром следующего дня мы погрузились на корабли, вышли в море и взяли курс на запад. Я ни черта не выспался. На нашу «Жемчужину» погрузился и тот самый королевский чиновник, который на вчерашнем ужине исполнял роль этакого тамады.

— Баронет Элизио Бофремон, к Вашим услугам, — представился чиновник. — Разрешите присоединиться к Вам и подняться на палубу?

— Пожалуйста, поднимайтесь, — я указал баронету на сходни. — Буду рад Вашей компании.

Вежлив. Даже после того, как на вчерашнем ужине глава посольства мне прилюдно «тыкал». Это ему несомненный плюс в карму. Надо отдать должное, что в моем отношении к нему он начал зарабатывать баллы сходу.

А еще, он мне кого-то напоминал. Когда-то давно я видел очень похожего человека, только немного моложе и стройнее. И фамилия мне кажется знакомой. Это… это… Точно!

— Достопочтенный Элизио, — было очень интересно проверить свою память. — А капитан королевской дружины, Алфонс Бофремон, не является Вам родственником?

— Вы помните его? — чиновник расплылся в широкой улыбке. — Алфонс мой племянник и он мне рассказывал о Вас. Было очень интересно слушать ту историю, что произошла несколько кругов назад в Кроносе.

— Да, конечно, я его помню. У меня сложилось о нем самое положительное впечатление, — я не обманывал баронета.

— О, у него тоже! Племянник говорил, что очень бы хотел заполучить Вас к себе в дружину, но вы, к его глубокому сожалению, отказались.

— Я вижу для себя несколько другие перспективы, — улыбнулся я баронету.

— Так вы в то время были обычным безземельным дворянином, — развел руками Элизио Бофремон.

— Так и есть.

— Если честно, это я попросил главу посольства, чтобы именно меня направили сопровождающим к Вам на корабль, — повинился чиновник. — Мне очень интересно с Вами пообщаться.

— Если Вы рассчитываете пробыть на борту «Жемчужины» до самого Люцера, то я Вам еще надоем. До устья Майна нам идти три с половиной сотни километров, а потом еще подниматься вверх по течению Майна и Некки столько же, — я тяжело вздохнул, представив предстоящий путь. — Вы мне лучше расскажите о дуэлях в Рении. Судя по тому, что вчера говорил граф Эмери тер Хетск, есть большая вероятность в нее вляпаться.

— У них все почти также, как и у нас, — с охотой ответил мне Элизио Бофремон. — Отличие в том, что выбора оружия как такового нет. Дерутся на мечах или на саблях, если есть такие оригиналы, любители махаратшских клинков.

Я постарался скрыть ухмылку.

— На поединок выходят в одной рубашке, без брони. Щиты тоже не используются, — продолжил баронет. — Вызывают на дуэль словесно или письмом. Драться без оружия дворянам категорически не рекомендуется, это считается низким и не благородным. И только в случае грубого оскорбления позволительно дать пощечину, но и в таком случае последующая дуэль на мечах неизбежна. Иначе — потеря чести.

Несмотря на наличие на струге постороннего, в распорядке дня я ничего менять не стал. Проводил неожиданные тренировки с бойцами и продолжал заниматься с Агро. Паренек делал большие успехи в обучении грамотности, а также приучился спокойно пользоваться столовыми приборами.

И к выполнению им обязанностей пажа у меня не было никаких нареканий. Мое вооружение было ухожено и блестело так, как блестят у кота… ну, эти самые. Подселил я королевского чиновника в каюту к Блуму. В моей-то уже был поселен Агро и выгонять на палубу я его категорически не хотел.

Не буду рассказывать, как проявлял свое недовольство шкипер, но коллекция матерных слов в моем лексиконе пополнилась. Однако ему пришлось потесниться. Блум дураком не был и знал, когда можно поорать, а когда надо поклониться и бежать выполнять приказ.

Элизио Бофремон активно интересовался всем, что происходило в пути. Но мне особо скрывать было нечего и я честно отвечал на его вопросы. На все, кроме одного: «Что это за глиняные кувшины лежат в деревянных ящиках, плотно обложенные соломой?»

О применении горючей смеси в боевых действиях я говорить не собирался. И когда меня расспрашивал граф со своей свитой, я тоже про это промолчал. Пусть что-то останется сюрпризом, на всякий случай.

И если в сухопутном бою зажигательная смесь выполняет сугубо вспомогательные функции, то вот в морском, при правильном применении, она может стать ультимативным оружием.

На этом участке похода наш наблюдатель, привязанный канатом к вершине мачты, заметил десятка полтора набитых воинами байдар тилинкитов. Они шли мористее, но, заметив нас, повернули в нашу сторону.

Я сыграл тревогу и, на заполошные запросы с соседних стругов, предупредил остальных об угрозе. Но, к счастью, драться не пришлось. Приблизившись к нам настолько, что мы уже готовились открывать огонь из арбалетов, варвары остановились и простояли на месте, пока мы не потеряли друг друга из виду.

Не могу точно сказать, почему они передумали идти на абордаж. Вполне возможно, это произошло, когда они рассмотрели вымпел баронства на нашем круге. Все-таки, определенную репутацию я успел у них заработать, и они пошли за менее кусачей добычей.

С Элизио постепенно у нас сложились вполне приятельские отношения. Мы по обоюдному желанию перешли на «ты», договорившись, что будем выдерживать официоз только в присутствии графа и членов посольства.

До устья Майна мы дошли за двое суток, один раз остановившись на отдых в порту Линна. А на отрезке пути между Линном и устьем Майна случилось второе происшествие, о котором стоит упомянуть. Важным оно оказалось для меня, для всех остальных оно прошло незаметно.

Западнее Линна и до самого Майна раскинулись обширные болота. Их так и называют — Линейские. Шли мы максимально близко к берегу. Настолько, чтобы не пропороть дно о подводные скалы. И вот, в один из моментов, когда мы стояли с Элизио у борта, болтали и пялились на берег, я вдруг почувствовал вибрацию.

Точно такую вибрацию, как ту, что ощутил, когда Мирослав Александрович открыл мне портал на Этерру из своей квартиры. Это так меня поразило, что я буквально застыл, превратившись в статую. Сразу отреагировал Бофремон, он вообще отличался исключительной внимательностью.

— Сержио, что с тобой? — взволнованно заглянул мне в лицо Элизио. — Что-то случилось? Тебе дурно?

— Н-нормально, — я смог ответить не сразу. — Элизио, ты чувствуешь это? Чувствуешь эту