спасибо. Смотрела тут на тебя в упор, пока ты старался…

Плохо старался? Неловкий момент, когда любой ответ хуже вопроса. Что такого, что было-то? Здесь, сейчас? Затмение? Да ладно! Всего лишь — как встарь. Минутная слабость. Ничего не было. Продолжаем разговор. Профи с профи.

— Ведь её имел, когда меня имел, Евлогин? Зажмурившись, а?

Грубо, грубо! Но ведь-таки… При всей разности кондиций.

Стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви её; и груди твои были бы вместо кистей винограда, и запах от ноздрей твоих, как от яблоков.

Ну, влез, ухватился. Проехали.

— Она же просто шлюха, Евлогин.

Тонкость, тонкость! Она о ней. Никак не обвиняя, констатируя, сочувствуя: не взрослеешь, Евлогин! открой глаза! Ева тебе на правах старого… старой… вовсе не старой!

— О чём вообще речь, Ев?! Не понимаю! — (Поверили?)

— Всё ты понимаешь! — (Не поверила. Профи!) — Знаешь, вспомнилось вдруг. Раскручивала одну, сыграла в доверительность. Спрашиваю: за что вам было стыдно после новогодней ночи? Отвечает: за то, что изменяла своим парням. А? Какая ночка!

И всё-таки! Насколько потерпевший мог стать для неё помехой?

— Смешно, да. Знаешь, тоже вспомнилось вдруг. Алаверды. У нас банька традиционная. Там такой уникальный Венич. Говорит, как пишет! И вот говорит вдруг… неважно, про кого. Говорит вдруг: вела себя естественно и позорно. Жаль, что не пишет, а?

— Не смешно, Евлогин.

— Так я и не смеха ради. Вот ещё знаешь такую притчу? Женщина пришла в хижину Кун-цзы и спросила, чем многожёнство отличается от многомужества…

— Знаю. Воздержись.

— Ты сейчас что-то сказать хочешь? Или просто разговариваешь?

— Просто. Или поговорить нельзя?

— Ради бога!

— Так составь компанию. А то всё проницательно молчишь с этой своей дурацкой улыбочкой. Дурацкой, дурацкой. Мне-то не надо ля-ля. Сморозить боишься?

— Да не боюсь. Вот ты сказала: просто шлюха. Мы ведь об одном и том же объекте говорим? Или как там у вас принято — фигуранте? О ней? Хотя не понимаю, чего вдруг о ней?! (Поверили?) Ну вот. Не упрощай. Аналогию хочешь? Обычный алкаш пьёт всё, что горит, без разницы. Он, да, шлюха. В отличие от него, элитный алкоголик — только, скажем, коньяк. Разный — но коньяк. Заценивает: это моё, а это, пардон, не моё, шартрез какой-нибудь вообще мимо. Уже не алкаш, гурман. Вне зависимости от количества потреблённого. Не так ли? Ещё и разнообразие потреблённого: Hennesy V.S.O.P.! или Camus V.S. elegance! или простой, на любителя, Armagnak. И почему после этого он, фигурант, — шлюха, не гурман?

— Евлогин! Сморо-озил всё же. Ты не увлёкся?

— Разговаривем. Сама просила. Насчёт коньяка — извини, значит, навеяно. Фигурант отвалился — непричастен, по определению. Зато какое тебе гнездо удалось разворошить! Вроде поощрили? Молодца, товарищ капитан! Отдыхай. В почти Европе. Близнецам-братьям — тёплый привет!

— От кого?

— Скажи им: просто добрый дядя — конфеток передал.

— Не скажу. Добрый дядя не имеет к ним никакого отношения. Без конфеток обойдёмся.

— Ну, или так.

— Ты не понял, Евлогин? К тебе они не имеют никакого отношения. И ты — к ним.

— Понял я, понял.

— Что ты понял? Что ты знаешь? Вот что ты знаешь?!

— Всё.

— И знаешь, кто?

— А как же!

— Откуда?

— Мужская откровенность, Ев, не знает границ, когда пьянка один на один.

— Никогда не пьянеет.

— Я тоже. И что? Зато благовидный предлог: поговорить по душам — под коньячок! Что, царапнуло — про коньячок? Да нет. Просто сакэ — не моё. Так мы — под коньячок, под «Медный всадник». Никак не под Hennesy V.S.O.P. (Ха-ха!) И — по душам…

— У тебя есть душа?

— А у него?

— У него — есть!

— Поздравляю, ты всё-таки дура.

— А ты сволочь!

— О! Сволочь и дура! Какая пара… могла быть! Пронесло!

Всё-таки они даже мстить не умеют нам. И кто-то кого-то шлюхой называет? Молодцá! Ну, свои какие-то проблемы решались. Не по делу.

Однако ещё и ещё раз к делу: насколько потерпевший мог для неё стать помехой? Очистки совести для. Ничего личного, только следствие. Никаких Ева vs Лилит. По существу.

Что сказать. Если никаких, если по существу. То… Да, помеха. Настолько помеха, что устранить её — святое дело!

Фигура речи, всего лишь и только. Не святое, нет. А насчёт дела… Какое-такое дело?

Бывает, бывает случай: есть тело — нет дела.

Но почему, почему эта… фигурантка… так-таки не назвала поставщика пресловутого (да-да!) Hennesy V.S.O.P.?! Тогда бы с неё вообще все взятки гладки!

Патамушта!

* * *

Прим.:

И вот ещё! Как бы неразбериха — следак, опер, эксперт, мы. Кто есть кто, зона ответственности, границы полномочий.

Вы мне это прекратите! Упрёк насчёт некомпетентности забавен. Просто, значит, так надо. Намеренная лёгкая путаница. Как в Библии. Только прибавляет достоверности. Старый приём. И не воспользоваться?! Особенно на пользу дела.

На пользу, да?

Дело-то общее. Не так ли?

Глава 9

Не назвала поставщика. Может, и знает его, но не на уровне Ф.И.О., даже не на уровне телефонного номера. Так… рекомендован кем-то как знаток всяких элитных…

Но хотя бы словесный портрет?

Можно попробовать. Понимаете… Что-то чрезвычайно знакомое, но чего никак нельзя ухватить. Эти узенькие, зоркие, ярко-кофейные глазки с разрезом наискось. Тревожный изгиб чёрных бровей, идущих от переносья кверху. Энергичная сухость кожи, крепко обтягивавшей мощные скулы. А главное, выражение лица — злобного, насмешливого, умного. Пожалуй, даже высокомерного. Но не человеческого, скорее звериного. Ещё вернее, принадлежащего существу с другой планеты.

Момент! Что за текст? Не отсюда.

Конечно! Мулька от Макса, без интонтонирования кавычек. Взяла на вооружение. Кстати, нередко Макса переигрывала, если он вдруг с ней затевал. Бросил эту затею — с ней. Проигрывать не любит, не любил…

Ах да. Текст. Куприн же. «Штабс-капитан Рыбников». Не опознали, Ева Людвиговна?

Куприна? Нет. Штабс-капитана Рыбникова? Нет. Но в самом описании как таковом что-то чрезвычайно знакомое…

Sapienti sat, умному достаточно. Щегольнула в давнишних путевых заметках про Амстердам латынью Лилит Даниялова. И сейчас вот — тоже весьма уместно.

Еве Лювиговне — достаточно. Что sapienti, то sapienti. Поздравления с дурой — на совести Евлогина. Нет у него совести!

Словесный портрет — совпадает до… совпадает. Ева Людвиговна всегда инстинктивно держала дистанцию, не подпускала. Обиняк. Те же близнецы-братья в Краславе! Как бы объяснить (самой себе хотя бы)… Евлогина того же сволочью — вслух и запросто. Но Макса — нет. С ним всегда настороже. Эти узенькие, зоркие, ярко-кофейные глазки с