— Я уже говорил, что причин ревновать у тебя нет, — мягко сказал он.

— А я и не ревную, тем более — к Даше! Я вообще не имею такой привычки! — фыркнула Марина, но, наткнувшись на его насмешливый взгляд, уточнила: — Во всяком случае, до встречи с тобой у меня ее не было.

Сашина довольная, а точнее, самодовольная улыбка вызвала у Марины досаду. Она поморщилась. Надо же! Опять сказала раньше, чем подумала.

— Приятно слышать, что ревнуешь ты только меня. — Саша чмокнул Марину в нос.

Дух противоречия в Марине всегда был силен, поэтому, резко вскинув голову, она произнесла почти по слогам:

— Повторяю, я не…

— …ревнуешь к Даше, я помню. — Его голос был насмешливо-спокойным, а фраза в результате прозвучала как-то двусмысленно.

Марина опять хотела возмутиться, но Саша ее опередил. Его вопрос был обезоруживающе прямым.

— Если бы это был кто-то другой, тебе было бы легче?

Марина на секунду задумалась, потом качнула головой и честно призналась:

— Возможно… Не знаю… Боюсь, наша основная проблема именно в этом, мы слишком мало друг друга знаем.

— Но мы оба знаем совершенно точно, что любовь с первого взгляда существует, просто встречается она нечасто. С непривычки тебя это смущает, но, Марина… — Саша смотрел на нее с такой нежностью… — Я люблю тебя, а ты любишь меня, все остальное, поверь, не имеет значения, а значит, не должно нам мешать. Мы не должны опять позволить кому-то или чему-то встать между нами.

Марина понимала, что, наверное, он прав, и еще ей так хотелось верить ему, и сейчас все казалось таким возможным…

* * *

Еще не переступив порога гостиной, они услышали оживленные голоса и смех. Таня, Юрина жена, весьма остроумно рассказывала о недавней поездке в Хельсинки, где ее муж был в командировке, а она к нему присоединилась, решив немного погулять по городу и прошвырнуться по магазинам. Таня спокойно констатировала, что конкуренции с компьютерами она не выдержала. Однако финский коллега ее мужа оказался таким же помешанным на компьютерах, как и Юра, поэтому они с женой финна легко нашли общий язык. В результате Таня, по ее собственному признанию, время провела великолепно, гораздо лучше, чем могла даже вообразить себе, имея в виду компанию своего мужа. Фотографии с места событий полностью подтверждали отсутствие у Юры любознательности к природе и достопримечательностям чужой страны. В целой пачке снимков, которую достала из конверта Таня, лишь дважды попался Юрин затылок на фоне монитора.

Тут и Даша вспомнила, что у нее есть только вчера отпечатанные фотографии, запечатлевшие ее летний отдых на берегах Средиземного моря. Правда, когда она их принесла, оказалось, что конверты она перепутала: эта серия фотографий освещала Дашину весеннюю поездку. И тоже в Хельсинки. Конечно же, она расстроилась, что не сможет продемонстрировать, во-первых, себя в бикини, и во-вторых, себя на фоне античных декораций. Но раз уж есть хоть какие-то фотографии, почему бы не посмотреть их?

Первые три-четыре снимка вызвали, как обычно в таких случаях, вежливый интерес, а вот дальше началось заметное оживление.

Положив голову Саше на грудь, Марина прислушивалась к ударам его сердца, а он сидел на подлокотнике кресла, нежно прижимая ее к себе. Дашины фотографии Марину мало интересовали, но проще было взглянуть, не устраивая демонстраций.

Скользя взглядом по предложенным их вниманию снимкам, Марина даже не сразу осознала, что на них Даша запечатлена вместе с Ромой. Собственно, на фотографиях не было ничего особенного, но Рома почему-то не говорил Марине, что они ездили в командировку вместе. Зато он рассказывал своей невесте, как скучал без нее, особенно по вечерам и по ночам. Однако если судить по фотоматериалам, любезно предоставленным Дашей, скучать ему было вроде некогда.

Марина из-под опущенных ресниц осторожно взглянула на Рому, потом перевела взгляд на Дашу.

Рома был в шоке. Сначала он сильно побледнел, потом залился краской до корней волос. Можно было подумать, что само существование этих снимков явилось для него сюрпризом.

А вот Даша, без сомнения, чувствовала себя прекрасно, с подлинным артистизмом она умудрилась продемонстрировать всем наиболее интересные фотографии и при этом казаться смущенной тем, что явилась причиной некоторых пикантных откровений. Вне всяких сомнений, она наслаждалась произведенным эффектом.

Марине было интересно, осознает ли Даша что делает. Желание досадить сопернице, пусть и бывшей, понять можно, но то, что она поставила Рому при всех в дурацкое положение, он вряд ли способен простить. Если только Даша не хотела отомстить ему за то, что он ее использовал.

Не исключено, что она питала какие-то надежды на брак с Ромой, но он со свойственным ему прагматизмом предпочел «интеллигентную девушку своего круга». Сегодня он тоже уделял Даше лишь крохи своего внимания, весь вечер не сводя глаз с бывшей невесты и ее жениха.

Тут Марине пришло в голову, что, возможно, она ошибается, и не так уж сильно Даша рискует своими отношениями с Ромой. Ее-то он готов был простить, если бы она согласилась остаться его невестой, правда, тогда Рома мог бы чувствовать себя великодушным победителем. И потом, она никогда не заставляла его то бледнеть, то краснеть публично. А с другой стороны, если судить хотя бы по этим фотографиям, получается, что не так уж хорошо она Рому знает… Марина скользнула задумчивым взглядом по Дашиному лицу и заметила, как сначала ее голубые глаза широко раскрылись от удивления, а потом загорелись торжеством.

Марина была заинтригована, она проследила Дашин взгляд и удивилась: ей показалось, что у Тани в руках еще одна фотография примерно с тем же интерьером и теми же действующими лицами, что и пара предыдущих.

Уже протянув снимок Марине, Таня вдруг снова поднесла его к глазам с возгласом «Ой! Это не Рома!» и удивленно воззрилась поверх Марининой головы.

Марина тоже подняла взгляд на Сашу и по его напрягшимся скулам поняла, кто там на снимке. Она небрежно взяла у Тани фотографию до того, как та успела что-либо сказать, и, улыбнувшись, снова посмотрела на Сашу.

— Я всегда считала, что финны приезжают к нам оттянуться, поскольку у них это сделать затруднительно, оказывается, бывает наоборот. — Марина присмотрелась повнимательнее к бутылке на столике и тяжело вздохнула. — Я, конечно, понимаю, что это было давно и неправда, — она сделала ударение на последних двух словах, а ее убийственный взгляд мог помочь Саше понять недосказанное, — но пить без меня мой любимый брусничный ликер… — Прищурившись, она нарочито сердито посмотрела на Сашу. Хотя он-то видел, что зеленые молнии в ее глазах были настоящими. — Этого я тебе никогда не прощу.

Саша шел рядом с Мариной, иногда лишь немного поддерживая ее под локоть. Ничего другого ему просто не оставалось, поскольку она сразу же отгородилась сумкой, которую повесила на плечо с его стороны. Если же Саша по более или менее естественным причинам переходил на другую сторону, сумка синхронно с ним перемещалась на другое плечо.