рванув дверь на себя, выбежала — и захлопнула ее за собой.

Ключ торчал в замке снаружи!

Она слышала, как Юлиус подбегает к двери, и торопливо пыталась повернуть ключ, но замок был старым и поддавался с трудом. Оказавшись у двери, похититель стал давить на ручку. Несмотря на боль в плече, с невероятными усилиями Мине удалось удержать ручку и наконец повернуть ключ.

— Открой! — закричал он и ударил кулаком в дверь.

Мина развернулась и в темноте бросилась бегом вверх по лестнице. Она пыталась нащупать замок, однако вместо него обнаружила большое металлическое колесо, как у сейфа. Оно не поворачивалось. Рука нащупала выключатель — и лампочка осветила лестницу.

Внутри у Мины все оборвалось: под колесом располагались восемь колесиков с цифрами от 0 до 9. Выглядели они очень старыми. Механический кодовый замок! Как на ее велосипеде, только намного больше и сложнее для взлома. Для проверки она покрутила одно из колесиков, и оно на удивление легко поддалось. Снова попробовала повернуть большое колесо — конечно же, безрезультатно.

— Тебе отсюда не выбраться! — прокричал Юлиус из-за запертой двери. — Даже если ты меня застрелишь! Только я знаю код!

Он был прав. Восемь цифр означали десять миллионов комбинаций! Она умрет от жажды, прежде чем успеет испробовать лишь малую их часть.

Мина осела на верхнюю ступеньку и разрыдалась.

Глава 32

— Ваш сотрудник здесь, — встретила Айзенберга девушка на ресепшене.

— Уже или еще?

Вполне может быть, что Виссманн проработал здесь всю ночь. Она улыбнулась.

— Когда я пришла сегодня в семь часов, он стоял у двери и ждал.

— Хорошо. Можно к нему? Думаю, я сам найду дорогу.

— Конечно.

Айзенберг прошел через старые металлические ворота, которые отделяли приемную — современную пристройку из стекла — от основного здания — оставленного в оригинальном виде цеха фабрики. Если во время его первого визита здесь царила тишина от напряженной занятости, то сейчас чувствовалась атмосфера народного гуляния. Повсюду стояли сотрудники со стаканчиками кофе в руках и болтали. Вокруг рабочего места госпожи Хоххут скопилась толпа людей. Похоже, никто не работал. Социолог беспомощно стояла рядом. Заметив Айзенберга, она сразу же пошла навстречу ему.

— Доброе утро, господин главный комиссар! Ваш сотрудник уже здесь.

— Вижу.

— Он — настоящий уникум, — сказала она, сияя. — Он не сбавляет скорости работы ни на секунду. Через равные промежутки времени он делает глоток воды из стакана (каждые три минуты, по нему часы можно сверять) — и дальше продолжает печатать в прежнем темпе. Он не прерывается на обдумывания или размышления, а просто пишет строчку за строчкой! Прямо как, простите за такое сравнение, машина! Никто из нас ничего подобного раньше не видел.

Айзенберг недоумевал: как Виссманну среди этой суматохи удавалось сохранять концентрацию внимания?

Он это узнал, едва протиснулся сквозь толпу. Его сотрудник сидел в массивных наушниках и, как обычно, безотрывно смотрел на монитор и печатал.

Айзенберг положил ему руку на плечо. Сим с хмурым видом обернулся. Толпа загудела, будто Айзенберг сделал нечто неприличное. Виссманн снял наушники.

— Что?

— У вас получается?

— Да. Когда мне не мешают.

— Сколько вам еще нужно времени, чтобы закончить программу?

Он закрыл глаза, задумавшись ненадолго.

— Шестьдесят девять минут. Плюс — то время, что мы тратим на разговор.

Толпа снова загудела. Айзенберг улыбнулся.

— Тогда не смею вас отвлекать.

Ничего не ответив, Виссманн снова надел наушники и принялся печатать дальше. Присутствующие громко заспорили. Некоторые заключали пари, сможет ли он на самом деле за шестьдесят девять минут (ровно шестьдесят девять минут!) закончить.

* * *

Выяснилось, что даже Виссманн может просчитаться. Уже через пятьдесят восемь минут зазвучали оглушительные аплодисменты. Кое-кто из сотрудников свистел и победно кричал. Айзенберг, который в этот момент сидел на кухне с Хоххут, поспешил на шум.

— Пожалуйста, вернитесь все на свои рабочие места! — попросил он, преодолевая гвалт.

Никто не обратил на него внимания.

— Что тут творится? Вам заняться нечем? — послышался низкий голос. — Через шесть дней у нас запуск, или вы забыли?

Олаф Хаген зашел через среднюю дверь. И добился того, чего не удалось Айзенбергу, — сотрудники с недовольным бормотанием разошлись.

— Доброе утро, господин главный комиссар. Как я вижу, ваш подчиненный устроил тут переполох. Боюсь, мне придется прекратить это шоу. Мы не можем допустить, чтобы наших сотрудников отвлекали от работы. Это угроза нашему проекту.

— Он уже закончил, — объявила Хоххут.

Она светилась от счастья, словно сообщала о собственной заслуге. Айзенберг взглянул через плечо Виссманна на экран. По экрану бежали имена и цифры. Хаген склонился над монитором.

— Это действительно впечатляет, — сказал он спустя некоторое время.

— Что это значит? — спросил Айзенберг.

— Если я правильно понимаю, то имена слева — это игроки. Цифры во второй колонке отображают, наверное, число диалогов, которые они провели, третья колонка — число игроков, с которыми они вступали в контакт. В четвертой колонке, вероятно, отмечено число пропавших, с которыми тот или иной игрок общался.

— И есть ли среди них тот, кто общался со всеми пропавшими?

— Спросите своего сотрудника.

Айзенберг положил руку на плечо Виссманна.

— Что?

— Вы что-нибудь выяснили? То есть вы нашли кого-нибудь, кто общался со всеми пропавшими?

— Вы же видите, что программа еще не завершила работу!

Некоторое время они наблюдали, как по экрану пробегали цифры. И наконец появилось сообщение «2479 datasets found[32]» и процесс поиска остановился.

— Что это значит?

Сим раздраженно засопел.

— Показано общее число позиций в списке. Это же очевидно!

— Да, но что значит это число?

— Это значит, что моя программа нашла 2479 наборов данных, которые соответствуют критериям поиска.

Айзенберг напомнил себе о терпеливости в общении. В конце концов, Виссманн сотворил чудо.

— И что это за критерии?

— Игроки, которые общались с одной и более ключевыми персонами.

— А есть ли среди них тот, кто общался со всеми?

Виссманн сделал пару щелчков мышкой. Список отобразился заново, на этот раз он был отсортирован по восходящим значениям в четвертой колонке.

Игроков со значением «5» было всего двое. Игровое имя первого звучало как Груб Крадонх. Имя второго — Дон Туфак Визми.

Айзенберг обомлел. Как это понимать? За всю жизнь его никто не обводил вокруг пальца так нагло.

— Что такое? Что с вами? — спросила Хоххут.

— Спасибо за помощь, — сказал Айзенберг. — Теперь нам известно то, что мы хотели узнать.

— Но вам ведь нужно установить настоящие имена игроков.

— В этом нет необходимости. Пойдемте, господин Виссманн. Еще раз спасибо вам лично, господин Хаген, за поддержку. Господин Виссманн, я сказал, пойдемте! Сейчас же!

Аплодисменты