Она кладет трубку, не объяснив мне, кого имела в виду под «ней». Что-то подсказывает, что она говорит не о своей маме, а о Беверли. Что знает Шерил?

Пока я обдумываю сведения, которые есть у Джоша, я пытаюсь еще раз дозвониться до нее, но звонок остается без ответа. Мы уже находимся на хорошо освещенной дороге между газонами, которая ведет прямиком к сияющему Особняку Львов, как вдруг Джош останавливает меня.

– Ты доверяешь ей? – спрашивает он меня, однако я не могу дать ответ, который он хочет услышать.

Я не знаю, кому могу доверять, а кто заманивает меня куда-то со своими целями. Даже Тайлер манипулировал Джошем до тех пор, пока не отдалил его от меня.

– Не знаю. Без разговора с ней и ее указания на «Зайку» мы бы не пришли к тому, что у Келлана телефон Беверли, – говорю я тихо и крепко сжимаю телефон, чтобы в чем-то найти опору.

– Это и я мог бы тебе сказать. Если бы знал о твоей встрече с Келланом.

«Если бы ты мне обо всем рассказывала», – молчаливо витает в воздухе и задевает сильнее, чем высказанная часть, однако я делаю так, чтобы этот упрек не затронул меня.

Джош правым кулаком растирает себе висок и делает глубокий вдох.

– Это сводит меня с ума.

– Давай просто найдем телефон и положим конец этому всему.

Я продолжаю идти по дороге, Особняк Львов вырастает передо мной. Этот сверкающий дворец мрачен, как замок чудовища. Мое сердце стучит все быстрее, пока часть меня отслеживает, когда Джош следует за мной. Я бы с охотой вырезала из себя эту часть. Я хочу, чтобы это закончилось.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 13.12.

– Это паршивый план, – повторяю я.

Мы как раз заходим в комнату Джоша в Особняке Львов, и он включает свет. Эта комната – полная противоположность аккуратным апартаментам Джейса. На кресле для релаксации лежит больше шмоток, чем в моем шкафу, а на письменном столе нет ни одного свободного места. Если бы обслуживающий персонал не убирал и не протирал пол, по нему сто процентов нельзя было бы пройти.

– Я вынуждена согласиться с твоей мамой, – вырывается у меня, чем я сбиваю Джоша с толку.

– В чем?

– Ты явно не поборник чистоты.

Заметив, что он занервничал, я невольно улыбаюсь.

– Я говорил тебе об этом. – Он идет к креслу и берет гору одежды. Но вместо того, чтобы убрать ее, просто бросает на пол. – Можешь сесть.

Я закатываю глаза, что он комментирует мрачным взглядом, и сажусь.

Он наклоняется над креслом и шепчет мне на ухо:

– Верное решение.

Я вздрагиваю. Кажется, гусиной кожей покрываются даже голосовые связки, потому что я не могу произнести ни слова.

Даже тогда, когда он снова поднимается и садится на стул у письменного стола.

– В кабинет декана мы проникли, чтобы забрать книги, тоже не в самый ясный день.

Пока между нами нарастает напряжение от невысказанности, несмотря на то, что мы оба заняты своими телефонами, а я быстренько переписываюсь с Ханной, мы слышим доносящийся снаружи голос, который становится все громче.

Мы успеваем пару раз сделать вдох, пока прислушиваемся, но я не понимаю ни слова. Джош идет к окну и тихо его открывает. Теперь голос ясно и четко доносится до нас. Это Келлан.

Настолько тихо, насколько возможно, я подхожу к окну и опираюсь на подоконник рядом с Джошем.

– Успокойся, Лука! – Келлан как раз шикает в телефон. – Ты репортер и знаешь, что значение имеют только факты, а не то, что кто-то себе нафантазировал.

Пока Лука отвечает, наше с Джошем дыхание конденсируется в облако перед нами.

– Значит, ты веришь своей начальнице больше, чем мне? Где твое доверие ко мне?

Я задерживаю дыхание. Ханна говорила с Лукой? Мое сердце качает кровь все быстрее, а рука дрожит. Джош кладет на нее свою руку и таким образом приносит спокойствие моему телу.

– Пришли мне статью. Я сейчас к тебе приду.

Лука нашел черновик! Черт подери, Ханна! Мои пальцы становятся ледяными, несмотря на тепло Джоша.

– Да, я знаю, что сейчас глубокая ночь. Но не могу это так оставить. Объяснить все по телефону тоже не могу. Спасибо! До скорого.

Я осторожно наблюдаю за ним, перегнувшись через подоконник, и успеваю увидеть, как Келлан заходит в здание.

– Нам нужно к Ханне! – быстро говорю я.

– Напиши ей сообщение. Она должна немедленно идти к Джейсу. Если Келлан сейчас исчезнет, нам не придется дожидаться, пока он уснет. Это лучшая возможность еще раз осмотреть его кабинет.

Я испытываю смешанные чувства, однако соглашаюсь, и мы спешим в коридор.

Прячась за бесчисленными маленькими белыми колоннами перил галереи, мы наблюдаем за Келланом, который говорит с Натаном. Его фраза о том, что ему нужно сделать кое-что срочное, звучит предельно ясно. В этом помещении даже шепот будет звучать громко.

В то время как Келлан покидает общежитие, Натан плюхается на один из красных диванов, достает телефон и, погруженный в свои мысли, печатает что-то. Джош подает мне знак, чтобы я шла за ним. Сгорбившись, мы крадемся по галерее, и я испытываю ощущение дежавю, когда Джош увлекает меня за одну из несущих колонн, услышав чьи-то шаги. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, которая находится прямо у груди Джоша, отделенная от нее лишь нашими рубашками. В ту ночь в главном здании Колледжа Святого Иосифа была обеспечена моя лояльность в отношении Воронов и Львов. Сейчас, сегодня ночью, я могла бы положить начало тому, чтобы никогда не быть вынужденной делать то, чего не хочу и в чем не убеждена.

Когда шаги стихают, я отделяюсь от Джоша и перевожу дух, не вдыхая запах его кожи, который пробудил бы во мне нежелательные воспоминания.

Мы поднимаемся по лестнице в кабинет Келлана на верхнем этаже. Джош целеустремленно идет к нему и открывает дверь, как будто имеет полное право быть здесь.

– Быстро, заходи! – зовет он и снова закрывает дверь, после чего нажимает на выключатель. Эта комната – самый унылый кабинет из всех, что я когда-либо видела. Он выглядит настолько стерильно, что письменный стол, по моим ощущениям, мог бы с тем же успехом быть и операционным, а кресло руководителя за ним, кажется, оказалось здесь по ошибке. Тут тоже белые стены, но без каких-либо завитков и декоративных элементов – если не считать маленький открытый сейф, встроенный в стену слева от нас. Даже издалека я вижу, что там пусто. Все остальное – только белый цвет без всяких изысков, который обрамляет светло-серый пол. У окна – закрытый шкаф с дверцами-жалюзи высотой по бедра – единственный предмет мебели, стоящий у стены.

Не договариваясь друг с другом, мы начинаем действовать: Джош идет к шкафу, а я обхожу письменный стол, чтобы выдвинуть первый ящик. Конечно, он заперт на ключ, как и жалюзийный шкаф, который Джош потрясывает. Шум разносится по комнате. Джош, как и я, вздрагивает, однако потом достает маленькую сумочку из внутреннего кармана кожаной куртки. Я завороженно наблюдаю, как он возится с замком.