второй день вечером настала желанная прохлада. Рис предложил попытать счастья и половить рыбы с крепостной стены, как мы делали в Мессине. Поскольку встречи с Джоанной не предвиделось — она часто уединялась с Беренгарией, — я охотно согласился. Де Дрюн тоже пошел. Выудив с полдюжины рыбин и выпив флягу вина, мы увидели, как с востока подходит отряд кораблей. Рис, зоркий, как сокол, первым заметил вымпелы с королевскими лилиями на мачтах.

— Они от Филиппа, — сказал я, сматывая удочку. — Пойдемте в порт и встретим их.

Моя догадка оказалась верной. На борту флагманского судна находились посланцы Филиппа Капета: епископ Бове и рыцарь с мощной, как у быка, шеей, по имени Дрого де Мерло. Их удивило, что у трапа их встречают трое рыбаков, пусть и говорящих по-французски. Я был наслышан о епископе, известном своей порочностью, кузене Филиппа Капета. Это он устроил незаконный брак между Конрадом Моферратским и злосчастной Изабеллой, женой Онфруа де Торона. Дородный круглолицый епископ глядел на Риса, раздевшегося из-за жары до пояса, взглядом более приязненным, нежели просто дружеский. Рис, неискушенный в таких материях, ничего не заметил. Я отправил его раздобыть коней для французских послов, а де Дрюну поручил известить короля о нежданных гостях.

Я не горел желанием вести беседу с извращенным и бессовестным епископом, но очень хотел услышать о делах под Акрой. Удача мне не улыбнулась. То ли де Мерло не расслышал, что я рыцарь, состоящий при Ричарде, то ли счел, что стоит выше меня. Возможно, и то и другое, подумал я после второй безуспешной попытки втянуть его в разговор. Неотесанный французский чурбан, решил я и, обратившись мыслями к Джоанне, принялся насвистывать любовную песенку.

Рис вернулся с Филипом, каждый вел в поводу двух запасных лошадей. Лучшим из четырех коней был мой ронси; де Мерло направился прямо к нему. Я с огромным удовольствием сообщил, что этот конь мой, а он может выбирать любого из трех остальных. По дороге до крепости, где размещался король, француз дулся, как маленький ребенок, но я не обращал внимания. Уверенный, что привезенные ими вести не порадуют Ричарда, я не был склонен рассыпаться в любезностях.

Когда мы подошли к большому залу, майордом попросил нас подождать. Намеренная задержка — король всегда одевался быстро. Но вот Ричард появился, и стало ясно, что он стремится произвести впечатление на посланцев. Поверх туники из розовой парчи был наброшен плащ, расшитый маленькими полумесяцами, белыми на серебре, среди них виднелось множество блестящих кругов, похожих на золотые светила. На шелковом поясе висел дорогой меч с золотым эфесом, в отделанных серебром ножнах. Гриву волос прикрывала алая шапка с птицами и зверями, вышитыми золотой нитью, а в руке он держал скипетр из слоновой кости, подчеркивавший его положение. Вид, радующий глаз, и весьма величавый.

Представив французских посланцев, я отошел в сторону. Ричард кивком поблагодарил меня; Фиц-Алдельм, заметив это, скривился. Я подмигнул ему, отчего он помрачнел еще сильнее.

Оба гостя преклонили колена — епископ при этом изрядно пыхтел — и представились.

— Вас прислал Филипп? — спросил Ричард.

— Воистину так, сир. Он шлет вам самый радушный привет, — сказал епископ с угодливой улыбкой.

Он все меньше нравился мне.

— Как и я ему, — произнес Ричард искренним тоном. — Что за послание поручили вам передать?

— Король построил многочисленные осадные машины, сир, и дни напролет обстреливает из них укрепления Акры, нанося им серьезный урон.

— А брешь удалось проделать? — На лице Ричарда вспыхнуло острое любопытство. — Как его приступы?

— В стенах есть несколько мест, подходящих для штурма, сир, но король пока не двинул войска вперед. Он ждет вас.

— Столько времени? — воскликнул Ричард. — Да я эти новости слышал несколько недель назад! Чем занят Филипп от рассвета до заката — штаны просиживает?

Епископ надул губы, де Мерло побагровел. Они переглянулись.

— Король требует, сир, чтобы вы как можно скорее пересекли Греческое море и прибыли под Акру, дабы сообща начать решительный приступ, — сказал епископ.

— Требует?

Слова были произнесены негромким голосом, но в комнате как бы раздался удар клинка.

Епископ потянул воротник своей туники, точно он вдруг начал душить его.

— Да, сир. Так он сказал. Он желает, чтобы вы изготовили флот и отплыли не позднее как через неделю.

— А если можно, то и раньше, сир, — нервно добавил де Мерло.

— Желать не вредно, — сказал Ричард, потом добавил ледяным тоном: — Есть что еще?

Епископ закашлялся, глядя куда угодно, только не на короля. Де Мерло оказался храбрее.

— Король говорит также, что вы забыли о главном деле — победить Саладина и вернуть Иерусалим, сир, — выпалил он, набрав в грудь воздуху. — Вы преследуете здесь невинных христиан, когда вам следует сражаться с тысячами сарацин в Утремере.

Повисло напряженное молчание.

У Ричарда забилась жилка на шее, говорившая о высшей степени гнева. Он посмотрел на де Мерло и вскинул бровь, как бы спрашивая: «У тебя все?»

— Король говорит, сир, что вы храбрец, но, когда дело доходит до драки с сарацинами, оказываетесь трусом, — довершил де Мерло, почти шепотом.

Не я один охнул от удивления и негодования.

Ричард взорвался. Проклятия, какими он осыпал епископа и де Мерло, заставили бы поседеть святого. Он кричал и грозил им скипетром, и мне уже начало казаться, что епископ, бледный как простокваша, вот-вот упадет в обморок. Де Мерло держался чуточку лучше, но тоже выглядел напуганным.

Наконец король перевел дух и каменным взором окинул посланцев, принявшихся вдруг пристально разглядывать узоры на полу.

— Передайте своему господину Филиппу, что даже за половину богатств Руси я не покину Кипра, пока не буду готов! Когда я завоюю остров, завладею обеими его гаванями, соберу все зерно и вино, необходимые для Святой земли, тогда, и только тогда я отправлюсь под Акру, — заявил король. — Достаточно ясно?

Епископ и де Мерло охотно подтвердили это.

— Тогда уходите, пока я не забыл, что вы послы.

Ладонь Ричарда легла на золотой эфес.

Ни один толстяк при мне не выказывал такого проворства, как епископ Бове в тот день. Де Мерло отставал от него всего на шаг.

— Хорошо, что Филиппа тут нет, — прорычал король. — Не ручаюсь, что я смог бы отвечать за свои поступки.

Вполне естественно, что Ричард так отнесся к этому, подумал я, но его ярость лишь усилила мое беспокойство насчет того, что наша война с Саладином проиграна до ее начала.

Глава 13

Пятнадцать дней спустя весь остров Кипр оказался в руках Ричарда. Короткая яростная кампания закончилась бы еще быстрее,