Она снова приседает.

– Я искренне сожалею о доставленном беспокойстве. А теперь, пожалуйста, можно мне уйти?

– Ты никогда не попадешь домой, зловредный маленький полип! – кричит Червонная Королева.

Я не успеваю понять, что происходит. Кроллик движется быстрее молнии – откуда-то он вытаскивает клинок, который волшебным образом рассекает стальные цепи. Все случается так быстро, что никто ничего не замечает – и вдруг Королева, хлопнув крыльями, хватает Алису за плечи и поднимает ее в воздух. Судейский аист подхватывает лежащий на полу меч и летит вдогонку за Червонной Королевой. Та вылетает вместе с Алисой из зала, остальные – за ней.

Я тяну Морфея за руку и требую:

– За ними!

– Сама лети, – отвечает тот и выпускат меня.

Я с криком кувыркаюсь в воздухе. Желудок подступает к горлу. Под лопатками чешется, как будто что-то там пытается пробиться наружу, но это ощущение исчезает так же внезапно, как и появляется. В нескольких сантиметрах от пола, вместо того чтобы врезаться в него головой, я переворачиваюсь – и оказываюсь в кресле, с чашкой в руках. Шахматные фигурки разбросаны по столу, как будто никакая сцена не разыгрывалась передо мной.

Но я знаю, что это не так.

Морфей сидит напротив, крутя в руках фигурку Червонной Королевы. Мой желудок постепенно возвращается на место.

– И чем закончилась эта история? – спрашиваю я.

– Спроси у своего кошмара.

Я ставлю фигурку Алисы на черную клетку.

– Аист и Червонная Королева сражались в воздухе. Алиса спаслась и пошла искать тебя.

– Но я ничего не мог сделать, черт возьми, потому что уже начал превращаться. Я оказался заперт в коконе на семьдесят пять лет.

– Так как же Алиса победила?

Морфей катит фигурку королевы по доске и сшибает Алису.

– Она и не победила. Как ты прекрасно знаешь, ваш род был проклят.

– Поэтому ты привел меня сюда.

Он кивает.

– Чтобы освободить свою семью и открыть порталы, ведущие в ваш мир, ты должна исправить ошибки, из-за которых Червонная Королева отправилась в изгнание и лишилась короны: осушить море, вернуть герцогине веер и перчатки, помириться с устрицами и гостями чаепития. Только ты можешь разрушить магические узы, наложенные Червонной Королевой.

Повисает тяжелое молчание, нарушаемое лишь звуком падающей воды вокруг кровати. Я хочу взять фигурку гусеницы, но Морфей перехватывает мою руку. Тепло проникает сквозь перчатку прямо в кости.

На мгновение я отчетливо вижу его насмешливым мальчиком, как много лет назад, когда мы вместе играли в сне. Тогда я понимала, зачем он собирал мертвых бабочек. Они воплощали для него свободу – то, чего он был лишен, сидя в коконе. Вот почему Морфей любил летать, особенно во время грозы: полеты наперегонки с молнией позволяли ему ощутить свою силу. А он, в свою очередь, понимал мои причуды – страх высоты, желание чувствовать себя в безопасности. Но здесь и сейчас он измучен, соблазнителен и загадочен. Морфей вырос, и у нас обоих куча проблем.

– Так вот зачем ты в это влез, – негромко говорю я, пуская пробный шар. – Чтобы успокоить свою совесть после того, как ты подвел Алису.

Морфей с шипением поднимается, шурша перьями и одеждой. Порыв воздуха касается моих волос.

– Я никогда не смогу простить себя за то, что случилось с Алисой.

Он сжимает в кулаке фигурку Чеширского кота и принимается мерить шагами ковер. Несмотря на свой внушительный рост, Морфей изящен, как черный лебедь.

– Не надо самообмана. Я не такой уж альтруист.

– Не волнуйся, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы так подумать, – говорю я, изогнув бровь и подняв чашку как бы в его честь.

Морфей мельком смотрит на меня и слегка улыбается.

– В бою с аистом Червонная Королева сумела завладеть мечом. Я был неуязвим в своем коконе… в отличие от Чешика. Он бросился к Алисе, как только Червонная Королева замахнулась. И принял удар, который предназначался девочке.

Морфей удерживает фигурку кота в равновесии на кончике пальца и подносит ее к свету.

– Чешик – редкое существо. Нельзя сказать, что он отчасти дух, а отчасти плоть; он – то и другое одновременно. Он может исчезать и появляться и принимать любой облик. Его почти невозможно убить. Когда королева ударила Чешика стрижающим мечом – единственным, который способен противостоять любой магии в подземном королевстве, – его жизненные силы разделились пополам. Да, Чеширский кот разрублен надвое, но по-прежнему жив.

– То есть он не умер? – уточняю я, отставив чашку.

– Не совсем. Голова Чешика откатилась в кусты, где пряталась Алиса. Он сумел ухватить стрижающий меч зубами и выплюнул его у ног девочки. Нижнюю половину Чешика захватила в плен Червонная Королева и в знак неповиновения скормила бедняжку своему ручному брандашмыгу, прежде чем была схвачена и выдворена из королевства.

Морфей трясет коробочку. Оттуда выпадает самая большая фигурка – фантастическое существо с драконьими когтями и шипастым хвостом. При виде его разинутой пасти и зазубренных зубов я ощущаю ужас. В детстве я обычно прятала эту фигурку, когда мы оживляли остальные.

Морфей подбрасывает фигурку кота в воздух, ловит ее и крепко сжимает пальцы.

– Что ты помнишь про брандашмыга? – спрашивает он, как на экзамене.

– Это чудовище размером с грузовой вагон. Оно глотает пищу целиком, так что жертва медленно разлагается в темных недрах его брюха. Смерть может растянуться на целый век…

И Морфей вновь смотрит на меня с гордостью.

– Правильно. Для Чешика, который не может умереть, это все равно что изгнание на необитаемый остров, без солнца, без луны, без звезд, без ветра и воды. Кругом только смерть. Его половинка до сих пор находится в брюхе брандашмыга, не в состоянии выбраться и страстно желая вновь воссоединиться с головой.

Я вздыхаю.

– Ты хочешь, чтобы я помогла Чешику выбраться и он мог найти свою голову?

Морфей поворачивается ко мне и опускает крылья.

– Для этого нужен стрижающий меч. Только он способен рассечь шкуру брандашмыга. Алиса спрятала меч там, где, как она знала, он будет в сохранности. В каком-то совершенно нелепом, тривиальном месте, где никто не додумается его искать.

Взгляд Морфея падает на фигурки, стоящие передо мной. Я беру яшмового человечка в странной шляпе, похожей на птичью клетку.

– Чаепитие. Значит, меч у Шляпника.

– Ты забыла: Кэрролл нарочно придумал это имя для своей книжки. На самом деле Шляпника зовут Герман Болванс. И он совсем не безумный, а, наоборот, очень славный, когда не спит.

Я постукиваю фигурку по голове, ожидая дальнейших объяснений.