На губах у нее расцветает улыбка, но вдруг кто-то откашливается. Громко.

– Внимание на меня! – На пороге стоит руководительница студии и изучает царящий в раздевалке хаос. – Все внимание!

Никто не реагирует, и руководительница быстро хлопает в ладоши. Танцовщицы тотчас прекращают разговоры и хлопают в таком же ритме. Воцаряется тишина.

– Отлично! Начнем наше шоу! Пятый год! Вы выступаете первыми. Второму году – приготовиться. Мамы, выводим чечеточниц за кулисы и ждем. Остальные перебираются в зал. Выходим, живо!

В раздевалке становится шумно: танцовщицы в последний раз смотрятся в зеркало и устремляются к выходу. В суматохе я теряю Морган из вида. Коробочка падает, ее содержимое сотрясается. Быстро поднимаю подарок, предназначенный Морган. Ну вот, суперплан Джеммы накрылся медным тазом. Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Это мне?

Голос Морган окутывает меня, как туман от водопада: мягко, но неотвратимо.

Я застываю – ноги прирастают к полу. Убрав за ухо выбившуюся прядь, жалею, что утром не соорудила на голове что-то получше неопрятного пучка.

– Ага. – Делаю вдох, чтобы успокоить нервы, и поворачиваюсь: теперь мы с Морган стоим в полупустой раздевалке. – Там и карточка есть.

– А что внутри? – Девушка опасливо приближается, и я протягиваю ей коробочку. Аккуратно и уверенно она развязывает бант, чтобы вытащить карточку. – Ты сама ее разрисовала?

Щеки заливает горячий румянец, и я киваю.

– Мне показалось, это долговечнее, чем живые цветы.

Морган обводит пальцем карточку, которую я расписала вчера вечером. По краям я акварелью нарисовала полевые цветы и, может, слегка пожульничала: использовала магию, чтобы краска легла идеально. На заднем плане – пятна розового, пурпурного и синего внахлестку. Поверх них с помощью набора для каллиграфии, который год назад получила на день рождения, я старательно вывела: «Прости меня».

– Как красиво! – с придыханием восклицает Морган, отводит руку с карточкой чуть подальше и склоняет голову набок. – Цветовая палитра выбрана с умыслом? Похоже на…

– На флаг бисексуалов? – перебиваю я. – Так и есть. Вообще-то я хотела извиниться за то, что сбежала со свидания… и еще за то, что не сразу поняла, почему после каминг-аута можно встречаться с парнем.

Морган молча кивает, водя пальчиком по краю карточки. Следующий ее кивок адресован, скорее, самой себе.

– А что в коробочке?

– Помнишь вечер нашего знакомства? Ты сказала, что попробовала бы мою выпечку. – Поднимаю крышку, демонстрируя свое любимое печенье с шоколадной крошкой. – Я подумала, сейчас самое время.

Морган широко улыбается и достает верхнее печенье.

– Не надо было столько труда прилагать! Эсэмэски хватило бы. – Морган откусывает кусочек и прямо дрожит от удовольствия. – Я, конечно, не жалуюсь. Вкуснятина невероятная! – Она доедает печенье, а я млею от похвалы.

– Рада, что тебе понравилось. А на свиданиях я обычно такие фокусы не выкидываю, честное слово!

– Понятно. – Морган аккуратно закрывает коробочку крышкой. – Ничего страшного, что ты не можешь поставить точку в отношениях со своей бывшей. Напрасно я торопила тебя с новым романом.

– Я поставила точку, клянусь! Вероника для меня в прошлом.

– Ханна, никаких проблем нет. Предлоги сочинять не нужно. Если хочешь просто дружить, я пойму.

Сердце падает, оставляя в груди гулкую пустоту.

– Ты этого хочешь?

– Не знаю. – Морган водит пальцем по крышке, не глядя на меня. – Печенье и карточка – это очень здорово, правда! Но в отношениях я хотела бы быть любимой девушкой, а не дублершей бывшей пассии.

– Мне не нужна дублерша.

– Ханна, она звонила тебе без остановки, пока ты не ответила. А ты ответила и рванула к ней с низкого старта. – Морган скрещивает руки на груди. – Что я должна думать?

Непослушная прядь выбивается из пучка, и я возвращаю ее на место. Не хотелось поднимать эту тему, но я не позволю Веронике испортить мне намечающиеся отношения с Морган.

– В ее дом кто-то вломился.

– Что?! – Морган поднимает голову, ее голос звенит от тревоги. – С Вероникой ничего не случилось?

– Нет, она в порядке. – Я переплетаю пальцы и прижимаю их к макушке. – Мы думаем, злоумышленник хотел ограбить дом, решив, что никого из хозяев нет. Вероника вышла из уборной и спугнула его.

Морган шумно выдыхает.

– О-па! Мне очень жаль. – Она барабанит пальцами по крышке коробочки. – Чувствую себя стервой.

– Ты ничего не знала.

Морган поднимает голову и смотрит мне в глаза с откровенным вызовом.

– Значит, Вероника для тебя в прошлом? Она больше не твоя прима?

В сердце вспыхивает искорка надежды.

– Место пока вакантно.

Морган краснеет: для меня это самая очаровательная картинка на свете. Ну или номер два – после Морган-Кусающей-Губы-В-Попытке-Спрятать-Улыбку.

– Рада слышать.

Страхов и опасений как не бывало.

– И у меня есть второй шанс? Должна ведь я исправить ошибку с первым свиданием.

Морган отвечает не сразу: поднимает глаза к потолку и изображает глубокую задумчивость.

– Хм… Вообще-то вторым шансам я не верю. – Она отмалчивается так долго, что у меня пульс подскакивает. – Но ты можешь пригласить меня на новое свидание.

С огромным трудом сдерживаюсь, чтобы не опозориться, от счастья пустившись в пляс.

– Ты не пожалеешь, обещаю! – Я улыбаюсь так широко, что начинают болеть щеки. Устрою ей настоящую экскурсию по Салему, покажу все свои любимые места… – Есть только один вопрос…

Морган подходит ближе, потом еще ближе, и вот у нас уже один воздух на двоих.

– Спрашивай что хочешь. – Ее слова многообещающе щекочут мою кожу.

Неуверенность накатывает волной, но взгляд Морган придает храбрости.

– Могу я тебя поцеловать?

Морган обнимает меня за шею, тыкая в спину коробкой с печеньем, только мне на это плевать.

– Я думала, ты никогда не попросишь.

Морган подается вперед, я притягиваю ее к себе и прижимаюсь лбом к ее лбу. Разделяющий нас воздух бурлит от энергии. Я дожидаюсь момента, когда терпеть становится невмоготу.

Наши губы соприкасаются, и все остальное отступает на второй план. И мои тревоги. И страхи. Губы у Морган – теплые и мягкие. У них вкус ягодного бальзама, новых шансов, бесконечных возможностей.

Хочу, чтобы этот момент длился вечно.

* * *

Мы с Морган идем в зал и садимся в заднем ряду. Она комментирует выступления танцовщиц, объясняет разницу между классической хореографией и современной, рассказывает, как долго и сложно готовить пуанты.