– Больно! Жуть, как больно!

– Где больно? – Теперь я опускаю в воду обе руки, стараясь на ощупь определить, в чем проблема.

– Нога болит! – Джемма тоже опускает руки в воду, минутку молчит и снова начинает плакать. – Ее дверцей прижало. – Задыхаясь от всхлипов, она тянется ко мне. – Ханна, вдруг я сломала ногу и танцевать не смогу?

Волны нашей паники сливаются, и сквозь магический барьер пробивается струйка воды. Я гоню тревогу и направляю на разбитое окно еще больше магической силы. Приток воды нужно сдерживать как можно дольше, пока у меня план не появится.

– Джемма, посмотри на меня! Давай же! Мы отсюда выберемся. А пока постарайся поменьше шевелиться, ладно?

Она кивает, и я, зажмурившись, направляю сознание в воду, которая уже поднялась выше локтей, до середины плеч. Ниточка магии тянется к ноге подруги, и у меня сердце екает, когда я касаюсь оголившейся кости. Зазубренный металл разодрал Джемме кожу и мышцы. Концентрируюсь на сломанной двери, на тонкой водяной струе и теле Джеммы, после чего давлю что есть мочи.

Крики Джеммы пронзают тесное пространство между нами, но давление воды вместе с магией выпрямляет вогнувшуюся дверцу и освобождает ей ногу. Вода розовеет. Затем краснеет.

– Нет, нет, нет, нет!

Крови очень много. Слишком много. У Джеммы стекленеют глаза. Она пытается заговорить, но язык заплетается. Голова откидывается на подголовник. Нам пора. Пора всплывать на поверхность.

Я не смогу протиснуться мимо Джеммы, не сделав ей еще больнее, поэтому тянусь к ручке и толкаю дверь плечом. Давление воды, текущей мимо корпуса машины, мешает ее открыть. Я кричу, налегаю сильнее, направляю на дверцу воду в салоне: пусть, пусть она ее выдавит.

В конце концов дверь срывается с петель, и ее уносит течение. В салон льется вода, причем куда быстрее, чем прежде. Только это уже не важно: нам надо выбираться.

– Давай, Джемма! – Я обхватываю подругу руками. – Глубокий вдох!

Набираю полную грудь воздуха и выталкиваю нас обеих из салона навстречу течению.

Вода швыряет нас вверх и вниз, кружит, не давая сообразить, где дно и поверхность. Ориентируюсь я лишь благодаря тому, что машина тонет. Я взываю к магической силе, умоляя течение вынести нас наверх. Боль заполняет меня целиком, пронизывает плоть и кровь, но река повинуется.

Мы всплываем на поверхность, я жадно ловлю воздух ртом, дрожу, плачу, боюсь, что от холода отвалятся пальцы ног. Я закидываю руку Джеммы себе на плечо, и мы с подругой стукаемся головами.

Джемма не дышит!

Плыву к ближайшему островку суши, остатки магической силы несут нас к цивилизации. Вытаскивая Джемму на каменистый берег, ощущаю стойкий запах воды, а потом улавливаю аромат жареной картошки и морепродуктов. Рядом ресторан? Остается надеяться, что Охотник на ведьм, столкнувший машину с моста, не остался проверить, уцелели мы или нет.

– Помогите! Помогите! – повторяю я, затаскивая Джемму повыше на насыпь. По ногам у нее струится кровь, заливая мокрые камни. – Помогите, пожалуйста!

Перед глазами плывет, я падаю на валуны, стукаясь локтем. От боли из глаз брызжут слезы, которые я сдерживала.

Вокруг нас кто-то суетится. Кто-то сильный поднимает Джемму и уносит вверх по склону. Кто-то помогает мне подняться и сажает на стул. Какой-то мужчина укладывает Джемму на спину и слушает ее дыхание. Я пытаюсь сказать, что она не дышит, и уже давно, но не успеваю и рта раскрыть, как он зажимает ей нос и делает искусственное дыхание.

– Ханна! – Знакомый голос прорезает нарастающий шум, кто-то бросается ко мне из густеющей толпы.

Я поднимаю голову. Лорен. Следом за ней спешит детектив Арчер.

От страха в ногах появляется сила. Я вскакиваю со стула и пячусь.

– Это были вы. – Голова лихорадочно обрабатывает информацию. Они – Охотники на ведьм. Они оба. Других вариантов нет. Иначе что они здесь караулят? Хотят проверить, сработал ли их план? Удалось ли им меня убить?

– Ханна, в чем дело? – Лорен тянется ко мне, но я резко отстраняюсь. Поворачиваюсь, чтобы сбежать, но кеды такие мокрые, что скрипят и увязают в земле.

Я поскальзываюсь и падаю.

Последнее, что я вижу, – надо мной возвышаются Лорен и Арчер.

Когда просыпаюсь, кажется, что в голове туман, а каждая клеточка тела болит так, что шевельнуться страшно. Неподалеку на стуле сидит мама с книгой на коленях. Аппараты пищат в такт ударам моего сердца. Я опускаю взгляд: меня переодели в хлипкую больничную сорочку. В тыльной стороне кисти – одна иголка капельницы, в локтевом сгибе – другая.

– Ханна! – Мама кладет книгу на тумбочку и пересаживается на краешек моей койки. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, – отвечаю я, стараясь прогнать туман из головы, осторожно двигаю пальцами ног и заставляю себя сесть на постели. Мышцы забиты от перенапряжения, но, похоже, я цела. – Вроде бы нормально. Что случилось? Какой сегодня день?

Сквозь занавески сочится яркий солнечный свет.

Мама встревоженно морщит лоб.

– Вчера ты попала в аварию. Неужели не помнишь?

Ее слова, как динамит, прорывают дамбу, и воспоминания несутся бурным потоком. Я отвезла Джемму на репетицию, чтобы извиниться перед Морган. Горячий румянец заливает лицо. Мы целовались в заднем ряду концертного зала. Потом вспоминаются яркие фары и огромный внедорожник, скрежет металла и холодная вода, льющаяся в окно со стороны соседнего сиденья.

Джемма!

Медицинские аппараты отчаянно пищат в такт участившемуся пульсу.

– Как Джемма? Что сейчас с ней?

– У Джеммы все будет хорошо. – Мама убирает с моих глаз волосы и кладет руку мне на плечо. – Сейчас она отдыхает. Ей почти целую ночь ногу оперировали.

Сознание заполняют крики Джеммы. И ее страх. Кровь, красящая реку, в которой мы тонули. Слез в глазах у меня столько, что мама расплывается в цветную кляксу.

– Это Охотник, – говорю я хриплым, дрожащим голосом. – Он столкнул нас с дороги. Они столкнули. Детектив и Лорен. Я их видела.

– Твоя начальница?

– Мама, она там была. Вместе с детективом. Они наблюдали за нами, сидя в ресторане на берегу. Они, кто же еще!

Значит, они столкнули нас с моста, а потом вернулись убедиться, что задача выполнена.

Мать качает головой.

– Лорен позвонила нам и рассказала о случившемся. У них с детективом было свидание. Они заказывали ужин, когда твоя машина упала в реку. – Мама содрогается. В глазах у нее блестят невыплаканные слезы. – Это не их рук дело.