И оказалась права. Мейсон по-настоящему разволновался.

— Что?! — воскликнул он, когда мы вошли ко мне вкомнату. — И они не предпринимают ничего?

Я пожала плечами и села на постель.

— Дмитрий сказал…

— Знаю, знаю, ты уже говорила. Об осторожности и всетакое. — Мейсон принялся сердито расхаживать по комнате. — А если этистригои доберутся до других мороев… до другой семьи? Проклятье! Тогда стражипожалеют об осторожности.

— Хватит. — Я почувствовала себя задетой, так как,даже лежа на постели, не в состоянии отвлечь его от безумных плановсражений. — Мы все равно ничего не можем поделать.

Он остановился.

— Можем. Можем поехать.

— Куда? — тупо спросила я.

— В Спокан. В городе можно сесть на автобус.

— Я… постой. Ты хочешь, чтобы мы поехали в Спокан инапали на стригоев?

— Именно. Эдди с нами. Мы можем поехать в тот торговыйцентр. Сейчас стригои неорганизованны, легко дождаться подходящего момента иубрать их одного за другим…

Я уставилась на него.

— Ты совсем тупица?

— Спасибо за вотум доверия.

— Дело не в доверии. — Я встала и подошла кнему. — Я знаю, ты кому хочешь сумеешь надрать задницу. Видела своимиглазами. Но… Мы не можем просто прихватить Эдди и напасть на стригоев. Длятакой операции потребуется гораздо больше людей. Нужно все как следуетспланировать. Нужна дополнительная информация.

Я положила руки ему на грудь, он накрыл их своими иулыбнулся. Боевой огонь все еще полыхал в его глазах, но, несомненно, мыслиначали смещаться в другом направлении. Ко мне.

— Я не хотела обзывать тебя тупым. Прости.

— Ты говоришь так потому, что хочешь повернуть всепо-своему.

— Конечно, хочу.

Я засмеялась, с удовольствием заметив, что он расслабился.Характер нашего разговора напомнил мне другой, происходивший некогда междуКристианом и Лиссой в церкви.

— Ладно, — сказал он. — Не стану слишкомсильно противиться, если ты используешь меня и своих интересах.

— Вот и хорошо. Мои интересы очень разнообразны.

Я обхватила его руками за шею. Припомнилось, какоеудовольствие доставил мне вчера его поцелуй.

Внезапно откуда-то издалека голос Мейсона произнес:

— Ты и впрямь его ученица.

— Чья?

— Беликова. Эта мысль мелькнула у меня, когда тызаявила о сборе дополнительной информации и все такое. Ты рассуждаешь вточности как он. Ты стала гораздо серьезнее.

— Ничего подобного.

Мейсон притянул меня к себе, но внезапно романтическоенастроение стало таять прямо на глазах. Я хотела заняться с ним сексом, чтобына время забыть Дмитрия, а вовсе не беседовать о нем. С чего он вспомнил онаставнике? Предназначение Мейсона — отвлечь меня.

Он, однако, ничего не заметил.

— Ты изменилась, вот и все. Это не плохо… просто тыстала другой.

Что-то в его словах заставило меня разозлиться, но не успелая открыть рот, как он впился в мои губы своими. Естественным образом дискуссиязакончилась. Во мне опять проснулась мрачная сила, но я просто перенаправила еев другую, физическую сторону, дернув Мейсона на себя, в результате чего мырухнули на постель, ухитрившись не прервать поцелуя. Я впилась ногтями ему вшею, его руки скользнули мне на затылок и развязали «конский хвост», который ясоорудила всего несколько минут назад. Перебирая пальцами рассыпавшиеся волосы,он поцеловал меня в шею.

— Ты… изумительная, — пробормотал он.

И я чувствовала, он именно так меня воспринимает. Его лицосветилось любовью ко мне.

Я выгнулась дугой, и его губы плотнее прижались к моей шее,а руки проскользнули под рубашку, начали продвигаться вверх по животу и быстродобрались до края лифчика. Учитывая, что всего минуту назад мы спорили, яслегка удивилась такому стремительному развитию событий. Хотя, если честно…ничего не имела против. Такова вообще моя жизненная установка. Со мной всевсегда происходит быстро и интенсивно. В ту ночь, когда мы с Дмитрием палижертвами заклинания вожделения, нами тоже владела неистовая страсть. Правда,Дмитрий отчасти контролировал ее, и временами мы продвигались вперед медленно…у него это получалось замечательно. Но в основном нам не удавалось сдерживатьсебя. Сейчас я как будто снова переживала те мгновения. Его руки, ласкающие моетело. Глубокие, страстные поцелуи.

И тут до меня кое-что дошло. Целовала я Мейсона, но мысленнопредставляла на его месте Дмитрия. И не просто вспоминала. Я действительновоображала, будто прямо сейчас была с Дмитрием, снова и снова переживала тунеобыкновенную ночь. Это было легко — с закрытыми глазами. Но когда я открыла их,то увидела Мейсона. Он так долго обожал меня, так страстно хотел. Я же… я сним, а представляю на его месте другого…

В этом что-то неправильное.

Я вывернулась из его объятий.

— Нет… Не надо.

Мейсон мгновенно остановился — такой уж он был парень.

— Слишком далеко заходить? — спросил он. —Хорошо. Не будем.

Он снова потянулся ко мне, но я отодвинулась.

— Нет, я просто… не знаю. Давай закончим, ладно?

— Я… — На мгновение он утратил дар речи. —Куда подевались те «множество вещей», которые тебя совсем недавно интересовали?

Да… Ситуация выглядела скверно, но что я ему скажу? «Я немогу быть с тобой, потому что, делая это, думаю о другом парне, которого по-настоящемухочу. Ты для меня — дублер». Идиотизм.

Я сглотнула, чувствуя себя ужасно глупо.

— Прости, Мейс. Я не могу.

Он сел и провел рукой по волосам.

— Ладно. Все в порядке.

— Ты сердишься.

Это я поняла по тому, как звучал его голос. Он смотрел наменя взволнованно.

— Я просто сбит с толку. Не понимаю твоих сигналов. Тоты пылаешь, то холодца как лед. То говоришь, что хочешь меня, то, оказывается,нет. Если бы ты остановилась на чем-то одном, это было бы прекрасно, но тысначала внушаешь одну мысль, а потом уходишь в противоположном направлении. Ине только сейчас — все время. Он говорил правду. Я вела себя с ним крайненепоследовательно — иногда заигрывала, иногда полностью игнорировала.

— Может, ты хочешь что-нибудь особенное? — спросилон, когда я не ответила. — Что-нибудь такое… ну не знаю. Чтобы тыиспытывала ко мне более сильное чувство?

— Не знаю, — еле слышно сказала я.

Он вздохнул.

— Тогда чего вообще ты хочешь?