– Почему? – спросил Гаврош. Он слушал как завороженный, понимая, что это не простой трёп и неказистый на вид прапорщик Тверин заглянул туда, куда мало кто заглядывал, и видел то, что находится за пределами понимания обычного человека.

– Да потому, что у них принято баранов резать! Все мужики режут, а детишки с малолетства смотрят и привыкают! Наш командир говорил: поступок рождает привычку!

– Значит…

– Конечно! Кто привык четвероногих резать, тот и двуногого легче зарежет! Только мы этого не прощали… Если такое прощать, то и тебе голову отрежут! Каждого палача с этих пленок доставали и с ними так же обходились, как они с нашими ребятами…

– Тоже головы отрезали?!

Тверин сплюнул.

– О таких вещах вслух не говорят…

– А вы это делали?

– И вопросов таких не задают! Но я тебе несколько случаев расскажу, только без имен и фамилий. В этом деле главное…

Время пролетело быстро.

– Приходи завтра, у нас будут разведчики, посмотришь, как они работают, поговоришь, – сказал напоследок Тверин. – Раз этим вопросом интересуешься.

Гаврош пришел, и после стал приходить на все тренировки разведчиков.

Наблюдал упражнения по быстрому открытию огня, по стрельбе из любых положений, даже научился метать ножи и теперь в свободное время метал нож в нарисованную на заборе свинарника человеческую фигуру.

Командир разведбата майор Соснин приметил настырного, неравнодушного к оружию солдата и как-то раз подозвал к себе.

– Мне про тебя прапорщик Тверин рассказывал. Да я и сам вижу: оружие любишь, боевыми приемами интересуешься. Так иди к нам на контракт!

– Спасибо, товарищ майор, я подумаю, – ответил Сергей из вежливости.

Рассматривать предложение всерьёз Гаврош не планировал.

– Не для меня всё это: дисциплина, распорядок, тяготы и лишения всякие, – пояснил он Тверину.

– Тогда в цирк иди! – усмехнулся прапорщик. – С твоими-то способностями… Там весело, циркачки опять же… Будешь вокруг ножи втыкать… Или, если повезет, в них чего-то воткнешь!

Тверин весело расхохотался.

* * *

Служба была в радость, и два года пролетели незаметно. В отличие от других дембелей, Гаврош не делал снимков в наглаженной форме, с оружием наперевес, со значками на груди. Один только снимок увозил из армии – Сивый сфотографировал его за работой: с окровавленным штыком в руке на фоне зарезанной свиньи. С такой памятью Гаврош и собрался домой.

Сивый отвёз его на своей «Ниве» к железнодорожной станции, вышел проводить на перрон. Утренний степной воздух, с присущим железной дороге запахом пропитанных креозотом шпал, приятно щекотал ноздри. Пассажиры маленькими группами стояли вдоль железнодорожного пути в местах предполагаемой остановки своих вагонов. Гаврош был в синей клетчатой рубашке, легкой куртке-ветровке черного цвета, черных брюках и блестящих черных туфлях. Все новое, купленное заранее в сельмаге по соседству.

– Непривычно тебя в гражданке видеть, – сказал прапорщик, обнимая его за плечи. – Форму в сумке везёшь?

– Не. На кой она мне?! Оставил молодому. Он у вас на хозяйстве отъестся, в свою не влезет, а моя ему как раз будет.

Сивый хлопнул себя по лбу.

– Да я и забыл, что ты не собираешься бравым видом девчат завлекать! В штатском ехать проще – патрули не будут без конца документы проверять. Они вечно на вокзалах ошиваются. Да и милиция сейчас шерстит солдатиков: оружие из зоны боевых действий ищут. Подарок мой в сумке?

– Нет, при мне, – провел по левому боку Гаврош. – Специально внутренний карман пришил…

– Это ты зря, – покачал головой Сивый. – Документы и деньги надо было в карман, а его – в сумку, на самое дно…

– Ладно, обойдется! Деньги и документы тоже в кармане, – он провел по правому боку.

– Кстати, вечером из части звонили, – нахмурился прапорщик. – Там еще бумага пришла: не отлучался ли ты куда-нибудь за время службы?

– Так уже было! И я объяснение писал, и вы…

Сивый пожал плечами.

– Видать, машина крутится. Значит, что-то серьезное. Опять те же вопросы!

– Ну, а вы что? – безразлично спросил Гаврош.

– Что, что! Сказал, что не отлучался. Сегодня надо письменно подтвердить. Ты там точно ничего не натворил?

– Да я в Яблоневке один день пробыл, когда бы успел? С матерью повидался – и обратно! Ничего, вернусь домой, разберусь…

С лязгом и скрипом затормозил подошедший состав.

– Ладно, – улыбнулся прапорщик. – Тебе пора. Через минуту отправление… Удачи, боец!

1998 г. Дорога в Тиходонск

Плацкартный вагон был наполовину пуст. Гаврош переоделся в спортивные штаны и майку, но ветровку оставил на себе. Сидя в одиночестве на нижней полке, он смотрел на мелькавшие за окном перелески, дома и дороги, пока солнце не стало слепить глаза. За перегородкой пожилая пара, муж с женой, судя по запаху, ели колбасу и соленые огурцы. Гаврош расстелил на верхней полке постель – ему там больше нравилось – и с удовольствием проспал под стук колёс почти шесть часов.

Проснулся он от гомона подсаживающихся в вагон пассажиров. Грузились солдаты в форме с эмблемами противовоздушной обороны – то ли отпускники, то ли дембеля, какие-то мужики с небритыми и опухшими лицами, пара разбитных товарок, застопоривших движение по коридору большими сумками-баулами… Словом – обычный разношерстный люд. Гаврош выглянул в окно и прочел надпись на старинном здании вокзала: «Самара».

Когда поезд набрал ход, а пассажиры наконец-то попрятали под лавки сумки и расселись по местам, попутчики начали знакомиться. В купе Гавроша разместились трое: парень, по виду его сверстник, с большой спортивной сумкой и двое мужиков, ехавших вместе, судя по одному рюкзаку на двоих – худощавый лет сорока и плотный лет на пять его старше.

– Ну что, поужинаем?! – предложил парень и выставил на столик бутылку водки. – Меня Вячеславом зовут. Славик, в общем!

Мужики оживились.

– Николай! – представился худощавый.

– Михаил! – кивнул самый старший. – Конечно, поужинаем! Колян, доставай!

На столе появились ещё одна бутылка водки и четыре пирожка с картошкой, какие обычно продают на вокзалах старушки. Колян аккуратно выложил их из пакета на разложенные салфетки.

– Тоже с вахты? – улыбнулся Славик.

– Да, – ответил Миша.

Все сидевшие внизу, не сговариваясь, посмотрели на Гавроша.

Он спрыгнул с верхней полки и сел рядом с Вячеславом.

– Сергей! Только у меня ни выпивки, ни закуски нет.