С приветом из прошлого. Помнишь, мы придумывали имя нашему неродившемуся брату, и тогда остановились на этом. Знаю, что помнишь…

Я знаю, что не твоя супруга разделяла нас, а твое собственное желание. Больно, когда нас стараются переделать, сломать, ведь не для того мы ищем близких людей, не для того…

Я пытаюсь проникнуться, слиться с домом, хотя это нереально. Я, больной на голову, сижу на лестнице, совсем один в лесу, с диким зверем, прислушиваюсь к звукам и шорохам. Ведь это обычное явление, оно же свойственно старым домам?! Боже, мне стыдно признаваться тебе, но я боюсь этого одиночества. Кажется, оно пожирает меня изнутри, переворачивает мои внутренности, сжимает их, пронизывает убийственным ледяным холодом.

Я стал нервным, иногда ощущаю на себе сверлящий взгляд, будто дом наблюдает за мной. Что-то терзает меня, беспокоит… Здесь есть что-то, чего я не вижу. Пойми меня правильно, Доминик, я не сошел с ума, прости…»

Доминика после этого письма охватило беспокойство за брата. Когда он вышел на улицу, к «опелю», то первым делом бросился к смартфону, который так и валялся на заднем сиденье, и позвонил Майку. Он наконец решился сделать то, что должен был сделать уже очень давно. Телефон Майка молчал.

Разгоняясь на ровном шоссе, Доминик прокручивал в голове обрывки этого оборванного письма. Майкл не дописал его, отправил быстро. Значит, его отвлекли обстоятельства.

Волк! Это животное засело в мыслях. Быть может, волк напал на него?

Это только догадки, предположения, но какие еще могут быть причины, оправдывающие это молчание?!

Закончились крутые повороты, и руль встал ровно. Доминику требовалось только едва подкручивать его, чтобы не улететь в овраг. Он быстро набрал номер Майка и долгих пять минут слушал гудки. С каждым протяжным гудком его сердце замирало в оцепенении. Он был абсолютно уверен, что дождется, и брат ответит на звонок, но этого так и не произошло.

В дороге начались непредвиденные приключения. Когда он выехал на открытую безлесную местность среди покрытых грязью равнин и полей, налетел ураганный ветер, и автомобиль наполовину вынесло на встречную полосу.

Мусор поднялся на метр от земли: листья, прутики, ветки, уснувшие мухи – все вертелось и кружилось в водовороте, который невидимая сила подбросила ввысь и со всей дури швырнула в лобовое стекло. Надо сбросить скорость, иначе…

И тут раздался взрыв. Пальцы разжались, руль неожиданно вырвался из рук. Удар произошел, судя по ощущениям, под капотом, с левой стороны. Колеса вихляли на влажном асфальте, порывы ветра подталкивали «опель» в кювет.

Он долго тормозил, пока не выровнял машину. «Опель» неестественно скосило влево.

– Вот блин! – выругался Доминик, когда увидел разорванную шину.

Тяжелые капли били его по щекам, и он прикрывал голову рукой.

Погода словно пришла в злобное помешательство. Тучи стягивало в плотный водоворот за высокими горами. Серые облака, бегущие по небу, сливаясь друг с другом, мгновенно темнели. Все это настораживало и нервировало. Доминик сейчас готов был поклясться, что наблюдает зарождение смертельно опасного урагана.

На равнине, продуваемой со всех сторон, ему за три часа не встретилось ни одной машины. Нужно поменять колесо на запасное. Но сколько он здесь пробудет и куда направится ветряная воронка?

Он принялся за дело. Ветер хлестал по спине, дождь как будто обезумел, серый день за несколько жалких минут превратился в сумерки. А позади разворачивался огромный неуправляемый водоворот. Доминик поторапливал себя, но старался работать спокойно, не оборачиваясь. Если пока не снесло, значит, есть надежда, что все обойдется.

Он плашмя уложил колесо с разорванной шиной в нишу багажного отделения, опустил домкрат и только сейчас посмотрел назад. Вихрь хватал в свои объятия все, что попадалось ему на пути, абсолютно все, что можно было унести, сломать или вырвать из земли, а то и взять вместе с ней. Траву на земляных островках жестоко косило, воздух, казалось, темнел и сгущался вдали, за полем, принимая вид смерча!

Его лицо посерело. Доминик охнул и быстро завел «опель». Когда он подъезжал к сплошной высокой стене елового леса, то слышал, как ветер царапает двери и лижет стекла, как пластик прогибается под его напором и мощными ударами, ревет и стонет.

Руль под вспотевшими ладонями дребезжал, но он видел черную воронку, уходящую на северо-восток. Доминик уже долго ехал и начал уставать за рулем, но боялся, что ураган сменит направление и двинется в обратную сторону, к нему, поэтому пять часов без остановки мчался сквозь лес.

Наконец он съехал по бетону на обочину, рядом с которой виднелась зыбучая колея. По ней меньше недели назад могли ездить лесорубы на тракторах и спецмашинах, вывозя из непролазных лесов ценную древесину. Прямо в машине провалился в неспокойный сон. Он часто просыпался, а когда в полночь дождь окончился, то следующие пару часов прислушивался к звукам, доносившимся из леса: то сова недалеко ухнет на самой высокой ветке, то совсем близко пробежит маленький хищный зверь, сверкнув в темноте глазками. Не дожидаясь рассвета, он двинулся в путь. Было утро пятого ноября.

Доминик приближался к заправке. Теперь он сможет перекусить и заправиться. На всякий случай он опять позвонил брату и сильно огорчился, обнаружив, что тот опять не берет трубку.

– Замечательно, Майк, – ворчал Доминик, пряча смартфон в карман куртки.

В дороге его застали врасплох звонки Элизы Шетти. Он был уверен, что жена, наконец, отставит его в покое, но ошибался. Эта врунья долго напускала видимость безразличия и ненависти к Майку, она была слишком уверена, что ее окружают слепые идиоты. Но теперь он видел, какая она на самом деле, видел ее со стороны – глазами Майка, доселе недоступным для него взглядом. Когда знаешь точно, что собой представляет человек, становится намного легче смириться с его предательством.

Было неприятно вспоминать разговор Элизы с матерью. Она прошлась по нему, словно каток или бульдозер, и на смену любви пришли равнодушие и холод.

В груди будто разрасталась бездна, черная дыра.

Однообразная дорога сливалась перед глазами, превращая путешествие в невыносимое испытание, которое поначалу манило и привлекало, а теперь скорее разочаровывало. Однако судьба Майка волновала Доминика сильней, нежели собственные душевные терзания.

Когда он остановился для того, чтобы справить нужду, метрах в тридцати от него на дорогу вышел бурый медведь. Он водил носом по ветру, осторожничал, но ветерок дул в лицо Доминика, и зверь не услышал запаха человека. Доминик, поторапливаясь, запрыгнул в «опель» и стал ждать, когда медведь скроется в кустах можжевельника и отойдет от проезжей части на достаточное расстояние. Но вместо этого неосторожный и любознательный зверь двинулся навстречу.

Когда человек завел мотор, мишка остановился, взвесил риск и скрылся за ближайшими зарослями.

Доминик уже чувствовал сердцем, что его длинный тернистый путь близок к концу. И вот сразу за поворотом мелькнул указатель с названием загадочного городка – Темный Бор. Судя по расстоянию, он будет на месте к трем или четырем часам дня, а там у местных жителей можно будет узнать точную дорогу.