и разночтений. Скажем, то, что братья Кирилл и Мефодий, создавая славянскую версию Библии, основывались на Септуагинте, далеком от совершенства греческом переводе, во многом определило развитие православия, по сей день ставящего славянский перевод греческого текста выше (?!) еврейского оригинала. Я не оговорился, в этом — всё православие, именно так писал митрополит Филарет (Дроздов) (1782–1867) в работе «О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого Семидесяти толковников и славянского переводов Священного Писания»…

Если процесс предварительной канонизации Библии у евреев происходил примерно в период разрушения Второго Храма, то в христианстве аналогичный процесс затянулся на более долгое время и продолжался вплоть до эпохи Реформации. Что до русской православной церкви, то можно без преувеличения сказать, что он продолжается до сегодняшнего дня. Что я имею в виду? Современный русский перевод Масоретского текста с иврита был сделан только в XIX веке (!). В то же время русская церковь веками пользовалась славянским вариантом Книги, который некогда был сделан с Септуагинты и существенно расходился с каноническим еврейским текстом. Иерархи православной церкви, некогда толковавшие о «русском Христе», ныне задаются вопросами, зачем в качестве первоисточника вообще необходим еврейский текст или почему Масоретский текст лучше, чем какой бы то ни было иной. Они считают, что вообще не следует вмешиваться в допотопный перевод, сделанный с Септуагинты. Нет оснований считать, аргументируют они, что евреи сохранили библейский текст лучше, чем греческие святые отцы. Это, так сказать, к вопросу о «русских слонах», которые, как известно, являются лучшими слонами в мире…

Итак, Божественный или боговдохновенный текст Библии, в результате драк еврейских и христианских церковников ныне представлен, как минимум, четырьмя главными формами, заметно отличающимися по составу и происхождению:

1. Еврейский канон (Танах), в основном сформированный в иудаизме до новой эры;

2. Основанная на александрийской версии иудейского канона грекоязычная Септуагинта, принятая православной церковью;

3. Вульгата — латинский библейский канон католической церкви;

4. Протестантский канон, возникший в XVI веке и занимающий промежуточное положение между первым и двумя последующими.

О нынешней «творческой работе» над Священным Писанием свидетельствует широкая практика его бесконечных современных адаптаций: Библия для подростков, Библия для девочек, Библия для крестьян и т. д. и т. п.

Немного о содержании Священного Писания. Библейские заповеди трудно признать божественными инструментами спасения души, потому что они носят, в основном, запретительный характер:

Они не говорят, что делать, а только то, чего не делать. Это родительский наказ, оставленный детям, которые, иначе, перевернут всё вверх дном. Такие запреты нужны, когда к людям нет доверия, — и это снова возвращает нас к старой логике — раб, оставленный без присмотра, начинает бесчинствовать. Поэтому и нужна дубинка из заповедей и Божьего гнева, которая бы всегда висела на видном месте.

В этих заповедях много человеческого и нет даже намека на божественное, священное или праведное. Заповеди исходят из преступной, а не духовной природы человека. Это скорее устрашающий кнут или дубинка, чем инструмент совести. Трудно представить, что они необходимы просветленному или даже мало-мальски культурному человеку: не убий, не прелюбодействуй, не кради…

Не убивай, не ври, не кради — и всё будет хорошо, ты станешь таким же духовным и счастливым. Но это будет очень большой ошибкой, потому что причины и следствия здесь перепутаны местами.

На первом месте всегда стоит уровень духовного развития — именно он формирует поведение. Провернуть этот механизм в обратном направлении невозможно. Сколько из себя не изображай просветленного, духовности от этого не прибавится, а скорее даже убудет.

Просветленный человек выглядит праведником не потому, что ему хватает твердости и силы воли следовать всем мыслимым заповедям. А грешник не становится менее грешником от того, что, стиснув зубы, не позволяет себе нарушить установленный закон.

Настоящий праведник живет вообще без правил — у него больше нет той мотивации, которая порождает греховные поступки, поэтому он и выглядит праведником. Но вместе с тем он может совершать и такие действия, которые абсолютно не согласуются с христианскими заповедями, и это все равно не будет для него грехом, потому что за каждым его поступком стоит сам Бог (Самость).

Ну, а грешник потому и грешник, что живет только по правилам, а самостоятельно не может для себя решить, что зло, а что благо. Как бы он ни напрягался, что бы из себя не изображал, — до тех пор, пока он следует чужим заповедям, он так и останется грешником. Словами апостола Павла — «Где нет закона, нет и преступления (Рим 4:15) …Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона (Рим 5:13)».

Не соответствуют действительности и широко распространенные аргументы об уникальности Библии — ее богодухновенности, благодатности, благовестии, сверхъестественных пророческих предсказаниях, божественном удостоверении, единственности христианского пути к спасению. Здесь желаемое выдается за действительное.

Я не считаю Библию «книгой жестокостей», но то, что она является хаотической книгой, почти не вызывает сомнений. Но что иное можно ожидать от беспорядочно сгруппированных текстов, многократно писаных и переписанных огромным количеством людей?.. Как справедливо заметил епископ Джон Шелби Спонг в «Грехах Писания», люди, желающие «жить по Библии», либо не читали ее, либо не поняли.

Увы, можно согласиться с выводом атеистов о том, что в Библии «племенная мораль» подается вместе с инструкциями для геноцида, а «десять заповедей» постоянно соседствуют с прославлением убийства, насилия и жестокости. О ней можно сказать многое, но нельзя сказать одного, что это — канон нравственности… Бог, карающий скопом и поодиночке, сжигающий города и вызывающий потопы, отдающий приказ забить «грешника», собирающего хворост в субботу, — не мой Бог.

Я никогда не мог понять, почему иудейский Иегова суть «Адонай или Элохим, Бог поражающий, Человек Войны» — все еще устраивает «избранный народ». Когда я читаю на страницах Библии многочисленные рассказы о грозном и мстительном Боге, у меня постоянно возникает такая картинка: огромный человек, разрушающий муравейник только за то, что ничтожная мурашка ущипнула его за палец… Если в Священной Книге постоянно говорится о Божественном гневе, мщении, сожжении городов, разрушении башни, Всемирном потопе, то разве это не высшая форма хулы на Отца и Святого Духа?! Кстати, в этом отношении Бог Ветхого Завета существенно отличается от христианского:

Многие полагают, что хотя бы Ветхий Завет евреев и христиан общий. Это глубокое заблуждение… Ведь Бог Авраама не имеет ничего общего с триединым божеством христиан[142].

Вклад Ветхого и Нового Завета в оправдание человеческого и божественного насилия столь велик и столь разрушителен, что нередко можно услышать