фея. Она так громко чирикала, что и глупцу стало бы ясно: ты в беде. К тому же маячок в последние дни двигался по странному маршруту. Судя по нему, у тебя явно что-то пошло не так… Что ты делала в самом фешенебельном районе Эльфтауна? Туда не пускают никого, кроме эльфов.

— Это не я… — устало машу рукой. — Потом объясню. Значит, ты понял, что Эса зовет тебя на помощь?

— Вроде того. Я подозревал, что проблема в Эль Граса. Взял маску, машину с фальшивыми номерами. Фея полетела впереди, чтоб показывать дорогу. Когда мы проезжали Элит Грас, я увидел тебя в окне. Еле успел поймать… Не благодари, — на последних словах слышу по голосу, как он улыбается.

Черт! Он спас мне жизнь, а я забыла об элементарной вежливости!

Чуть помедлив, говорю:

— Спасибо, что пришел на выручку! Я вообще-то не любительница выпрыгивать из окон, просто другого выхода не было. Меня заперли на работе, лишили возможности покормить фею, а она может есть только из моих рук. Оказывается, иметь своего питомца — это очень нервозатратно! — сама не замечаю, как из меня начинают сыпаться жалобы. — Я даже собаку не рискнула бы завести, а тут фея появилась… Так у тебя есть с собой что-нибудь вкусненькое?

— Дома полно еды, — напряженно бросает эльф и замолкает.

Меня смущает негодование в его голосе, — неужели он злится на бедовую девчонку, что оторвала его от важных дел? — поэтому я не осмеливаюсь уточнить, у кого дома полно еды.

Это точно не про нашу с Виолой квартиру, где в холодильнике обычно шаром покати! Тем более, последние пол часа мы кружим по Эльфтауну, будто водитель не собирается пересекать его границы.

Наконец, после недолго молчания парень произносит:

— Значит, Эль Граса удерживал тебя силой на работе?

— Да…

— Он перешел все границы, — глухо рычит он.

— Нет, это с Лидией он перешел все границы, а со мной пока держится в рамках плохого работодателя.

В наступившем молчании запоздало кляну себя, что вспомнила Лидию. Хотела парня успокоить, а, в итоге, обсыпала солью рану. Браво!

Поспешно перевожу тему:

— Где сейчас фея?

— Летит за нами невдалеке. Должен признать, феи — прекрасные питомцы…

Пока он говорит что-то про преимущества фей перед тем же собаками, меня терзает некое несоответствие.

— Скажи, лорд Ла Имри, зачем тебе нужны маска и автомобиль с фальшивыми номерами?

Из-под маски доносится тяжелый вздох.

— Я несколько лет боролся с Эль Граса в законными способами. Раз это не сработало, опробую новые методы.

— Какие, интересно?

— Вот мы и дома! — восклицает Натаниэль, припарковываясь около прекрасной виллы. И аккуратно снимая с лица маску.

На выходе из машины даже не успеваю полюбоваться прекрасными кустами роз и архитектурой, как на меня пикирует фея. Она болезненно вбивается своим весом в мое плечо, и в голове отдается эмоциональный писк потоком упреков:

— Ты совсем меня голодом заморила! Ну и хозяйка мне досталась… Еще чуть-чуть — и крылья откажут! Дай мне поесть, пока я не окочурилась!

Глава 42. Я не буду давать ему пощечину!

Растерянно оглядываюсь на Натаниэля, и тот без слов понимает, что мне нужно. Берет за мое многострадальное запястье и ведет за собой по ступенькам в белое двухэтажное здание. Точнее даже тащит на огромной скорости — выпущенной стрелой мы пронзаем пространство.

До меня доносится его бормотание:

— Так не вовремя… Жаль…

Я не вовремя попала в беду? Или домой к нему попала в неудачный момент? У него бардак?

Спросить неловко, и мне остается лишь догадываться, что означают его слова.

Перед глазами мелькают белокаменные стены, резные перила, высокие потолки, мозаичная инкрустацию в дверях, хрустальные люстры… Бардака не видно, странно… А еще странно, что по дороге мы ни на кого не натыкаемся. Несемся в тишине.

— Ты живешь один в таком большом доме? — спрашиваю, порядком запыхавшись.

— Сейчас да.

— То есть обычно кто-то живет с тобой?

— Пока не разберусь с Эль Граса, у меня дома опасно. Слегка, — бросает Ла Имри. — Я отправил всю прислугу в отпуск… от себя подальше.

— Почему тогда ты сам здесь остался?

— Надоело бегать, — бросает он. — Сейчас спасем твою фею от голодного обморока!

На этих словах мы вторгаемся в огромную светлую кухню, нашпигованную всякой техникой.

Натаниэль бросается к вместительному холодильнику, а я останавливаюсь перед столешницей, на гладкой поверхности которой поставлена ваза с фруктами.

Ароматные персики, бархатные абрикосы, какие-то экзотические плоды ядовито-оранжевого цвета так и манят к себе взгляд!

Я беру персик и поспешно протягиваю фее, но та капризно отталкивает фрукт.

— Н-нет. Хочу вон тот, яркий шарик. Никогда его не пробовала. Пахнет он… Мммм! Вкусненько!

Протягиваю ей невиданный, а потому несколько сомнительный фрукт, надеясь, что у фей не бывает аллергии на экзотику. Тяну к малышке руки, чтобы снять ее с левого плеча и усадить на столешницу, но не успеваю.

Фея стремительно вонзает зубки во фрукт, и тот практически взрывается брызгами. Сок врезается мне в лицо, в белую блузку и волосы, обдавая резким кисло-сладким запахом.

Как назло, быстро снять с себя Эсу не получается, потому что ее крылья зацепились за мои волосы, но и есть она не прекращает с голодухи. Поэтому снова и снова окатывает меня новыми яркими брызгами. При этом довольно урчит и строит счастливую рожицу.

Возможно, она даже чувствует мое негодование, но ее голод сильнее желания мне угодить.

Через несколько секунд после начала ее трапезы стою, вся оплеванная оранжевой грязью. Пытаюсь оттереть пятно с запястья, но вязкая жижа только размазывается по большей поверхности.

Руки опускаются от отчаяния. Сок, что попал на гладкую мебель и пол, наверняка, можно начисто отмыть тряпкой.

А вот мои грязные волосы и одежду тряпкой не отмоешь. В таком виде меня не пустят на автобус, чтобы поехать домой. Даже на улицу не выйти — бомжей или откровенно чокнутых в Эльфтауне точно не потерпят!

Успеваю лишь прошептать: «Эса, что ты наделала!», как Натаниэль закрывает холодильник и поворачивается в мою сторону. Его руки заняты какими-то продуктами — хозяин этого кухни собирался предложить еду моей питомице, но немного опоздал.

Когда его аквамариновый взгляд падает на меня, он замирает, будто парализованный. И не отрывает глаз, которые вдруг темнеют, точно море перед бурей.

Наверно, злится на меня, бедовую, а теперь еще неряху…

Неожиданно он бормочет:

— Ты так красива…

Судя по абсурдным словам, он шутит, но при этом не вижу ни одной веселой искорки в его глазах. С такой мимикой впору на похороны ходить.