переехали в Америку. Отцу предложили работу при посольстве. А Мак. Он будто черт на плече. Как будто все дерьмо из меня вытащили и слепили полноценную скульптуру. А она ожила. Но я не сдамся. Я все вспомню.

– Значит будем жить все вчетвером.

– Пенни. Я теряю себя. На их фоне я как безвольная тень. Тюфяк.

– Я договорюсь с ними. У каждого будет свое эфирное время, пока мы не придумаем как собрать тебя обратно. Что нового на работе?

– Синистер тот еще кадр. Его адвокат нам слова вставить не давал.

– А кто с ним говорил? Отдай в следующий раз инициативу кому-нибудь из них.

– Нет уж. Я их не выпущу. Я уже и так им слишком много позволил. В тюрьме дал волю Маккинли. А утром, Мак перехватил управление. И если на охрану в тюрьме мне плевать, то тебя трогать я никому не позволю.

– Не надо ревновать меня к Маку. Пенис у вас один на всех троих.

– Тебе нравиться плохой Маккинли?

– Я люблю вас всех. Тебя.

Меня должно было это успокоить, но я снова пялился в потолок. Фенозипам не помогал, а Пенни похоже запала на психа Мака. Я видел это. Она смотрела на меня и ждала его появления.

Я устал от этого самокопания и жалости. Я должен найти мясника. Я поднялся с постели, оделся и пошел в сторону озера. Мокрый снег щипал мне лицо, засыпался в ботинки, залетал в рукава. Когда я пришел на берег Грин Лейк то уже не чувствовал пальцев на руках и ногах.

– Терпи. Помню в Афганистане, в горах, там не минус два.

– Я никогда не был в Афганистане! – прокричал я и меня бросило в жар. Пот застывал на лбу. Деревья шумели, тонкий лед, покрывший Грин Лейк трескался и тонул в черной воде.

Я никогда не был за приделами Сиэтла и Эдинбурга. О других городах и странах я знал лишь из новостей и уроках географии. Джо рассказывала мне об Ираке и Афганистане. Мне достаточно галлюцинаций и расщепления личности. Чужих военных флэшбеков мне еще не хватало.

Я практически ничего не видел. Я шел на ощупь, раздвигая ветки перед собой. Пальцы ног обжигал талый снег. Мне было жутко холодно, но я продолжал идти, потому, что в горах Афганистана, видите ли, холоднее. Я был готов молиться о появлении мясника, может хоть удар электрошоком меня согреет. Но вокруг не было ни души.

– Ирвин! Ирвин Маккинли!

Я начал озираться, но ничего не видел в темноте.

– Кто здесь? – я потянулся за пистолетом.

Мокрый снег захрустел под чужими ногами, и я разглядел в свете зажигалки Пенни. Она поднимала воротник клетчатого пальто и втягивала шею от холода.

– Что ты тут делаешь?

– Тебя ищу! Немедленно домой!

– Не приказывай мне! – закричал я в ответ и пар из моего рта еще долго облачком летал в воздухе.

– Агент Маккинли? Приятно наконец познакомиться лично.

– Пенелопа! Иди домой. Здесь опасно!

– Сейчас, это самое безопасное место в Сиэтле. Уж поверь мне.

Я уже не чувствовал ног от холода и упал в снег. Пенни уселась на холодную землю рядом со мной. Лед трескался и тонул в черной воде. Мы сидели на мокром снегу.

– У меня скоро яйца от холода зазвенят. – запротестовал я.

Цыкнув сам на себя, я прижался к Пенни.

Лучше бы я проснулся с похмелья. Голова болела сильнее обычного, нос заложило, а в глотку, словно нагадили дикие гиены. Ночная прогулка по Грин Лейк была плохой идеей. Под одеялом было невыносим жарко, снаружи, холодно как на улице. Я стащил костюм со стула, оделся, не вылезая из постели и поспешил закутаться в пальто.

Пенни уже не было. Я заварил растворимый кофе, долил туда виски, а также наполнил свою старую фляжку.

Лучше мне не стало. Я прижимался к печи в машине Пола, пока не вспотел. На планерке мой вид не остался не замеченным. Мне приказали надеть маску или ехать домой и не раскидывать свою заразу по бюро. За маской я отправился в морг.

– Заболели, агент Маккинли?

– Простудился. Дадите маску, а то забросаю соплями все бюро.

– Синистер чист. Ни один из следов на месте взрыва и убийства Форестера не принадлежит ему.

– Сообщим ему завтра. Пусть помучается.

– Я еще вчера позвонил ему.

Я чихнул от такой наглости.

– Ничего, что сначала нужно было сообщить мне или Дипло?

– Агент Маккинли, почему вас всех так пугают, те кто умнее вас? – спросил О`Райли и у меня не было ответа на этот вопрос.

– Мне все равно, сколько у него там ученых степеней. У него был мотив.

– Ваши коллеги тоже во многом с вами не согласны. Но вы же не взрываете их машины.

– Спасибо за маску.

Нет. Этот не может быть. Синистер виновен и это написано у него на роже большими неоновыми буквами. Я не один так считал. Мы все втроем так считали. Это не мое дело. Я помогаю Дипло с мясником и только. Все остальное не моя забота. Но где ему разобраться с этими преступными гениями. Полгода ловить одного маньяка на все село. Наши ему не по зубам.

Снова распался на части. К обеду собрался, но похоже у меня поднялась температура. Я хотел раздеться до гола, но тут не школа современного искусства. Этого бы не оценили. Хотя Мак считал эту идею забавной. У плохого Мака со мной больше общего, чем у правильного агента Маккинли. Это мне и не нравилось.

– Эй Мак! – Дипло умел приходить не вовремя. Я только заварил себе терафлю.

– Я уже знаю про Синистера.

– Да, я тоже. – Дипло сморщился. – Я уже популярно объяснил доку, что не стоит оповещать наших подозреваемых раньше нас.

– Популярно? Ты ведь его не бил?

– Пару раз приложил об холодильник. Там, где я раньше работал, ему бы ноги из жопы выдернули за такие выходки.

– Не стоило этого сделать.

– А что? Только тебе можно кулаками махать? Я вот чего зашел, Рейзен засунул меня в слежку за домом Трента, а я пообещал одной девчонке заскочить к ней. Подстрахуешь меня пару часиков?

– Что говорила Пенни? Не давай ему сесть нам на шею.

– Возмутительно! Пусть подрочит и едет на наружное наблюдение!

Они как всегда правы, но им никто слова не давал. К тому же, Трент, возможно отравил Лиама Маллоуна.

– Конечно. Давай адрес.

Трент снимал квартиру на пятьдесят первой. Проще было послать к нему Патруль из Рентона. В служебной машине барахлило отопление, к тому же на окраинах всегда