Мы разделяемся на три группы. Элифас должен раскрыть Ваишали глаза на минувшие сто лет истории, Маргуль и Сафр готовят ужин на палубе. Я остаюсь при Жоло. Солнце вот-вот зайдет, наступает вечерняя прохлада, которой хочется воспользоваться, не уходя есть в трюм.

Жоло ведет меня на нос баржи.

– Что ты задумал?

– Не догадываешься? Мы будем обсуждать волшебство.

– Ты научишь меня самозащите?

Брат смотрит на меня удивленно.

– Зачем? Ты чувствуешь опасность?

– Скорее растерянность, – сознаюсь я, сама удивляясь своей откровенности. – Меня печалит прошлое и страшит будущее. Я распадаюсь на куски, это трудно выносить. – Тяжело вздыхаю, Жоло молчит, чувствуя, что я не закончила. – Ты говоришь, что я чародейка, но я ничего не смыслю в колдовстве. Идет война, и мне страшно оказаться мишенью, а еще я боюсь, что от меня ждут чего-то невозможного. Вы все несравненно сильнее меня. Вам этот мир знаком, а я всего лишь пытаюсь хоть что-то в нем понять.

– Не бойся, сестренка! – Он заботливо ерошит мне волосы. – Я научу тебя всему, что знаю, только на это понадобится время.

– А Бап?.. Я смогу его увидеть?

– Он живет у Бхаи Ави. Мы туда и направляемся.

– Как насчет моих земных родителей? Откуда им было знать, что у меня не разовьются колдовские способности? Ты рассказывал о бедной, зато щедро наделенной волшебством планете…

– Есть смеси растений, ставящие заслон магии. Их следовало давать детям…

– Пищевые добавки! Ну конечно! Я всю жизнь их ела, не зная зачем. Мама говорила, что у меня авитаминоз. Каждый вечер я глотала зеленую желатиновую капсулу.

Мне нравился этот момент перед сном, когда мама садилась на край моей кровати. Она давала мне эту «капсулу здоровья» и целовала в лоб. Таков был наш ритуал под журчание ее ласкового голоса, пропитанный ванильным запахом ее духов.

От этого воспоминания у меня сжимается сердце. Чувство вины становится еще сильнее.

– Если бы не моя родословная, ничего бы не произошло.

– Рано или поздно произошло бы. Инстинкт дал бы о себе знать. Возможно, ты почувствовала, что им тяжело влачить груз лжи, возможно, рвалась наружу твоя колдовская натура. Лучше уж так. Время тайн позади. Скоро они узнают о нашей встрече.

Я сажусь неподалеку от оставшихся на палубе мешков с костями, накрытых брезентом. Большую часть груза Эликс сбыл Гразиэлю.

– Ты знаешь, что здесь лежит?

Жоло утвердительно кивает.

– Сафр говорил мне, что эти кости нужны для колдовства. Это правда?

– В черной магии используется много органики. Кости расходятся на ура.

– Эликс купил их у людоеда. У людоеда, жителя нашего мира… То есть парного мира, – поправляюсь я, вспомнив, что сама я родом из Эфира.

– Одно время Земля исполняла роль каторги. Это было удобно: так избавлялись от преступников, отправляя их на другую сторону. Надо было только стеречь Переходы, чтобы они не бежали назад.

– Что?! Это же ужасно! Вы отправляли опасных безумцев в мир, где нет волшебства?

– О, там имелись другие способы защиты. Как ты заметила, здесь технология осталась в зачаточном состоянии, потому что магия глушит волны и источники электроэнергии. На той стороне все по-другому.

– Выходит, наука и магия плохо согласуются?

Моим размышлениям мешает карканье. Большой белый ворон замедляет свой полет и садится брату на плечо.

– Наконец-то! – приветствует его Жоло.

Птица трется головой о его висок, как будто ласкается.

– Фрида, познакомься с Карасу, моим оори.

– Твоим?..

– «Оори» на нашем языке значит «животное-друг». Можешь считать его моим партнером. Мы познакомились давным-давно и с тех пор неразлучны.

– В каком смысле?

Волосы Жоло трудно отличить от оперенья ворона. С кормы доносится какой-то звук, человек и ворон дружно оглядываются. Волнующее зрелище!

– Даже не знаю, как это объяснить… Скажем так: Карасу думает как человек, я тоже, как видишь, кое в чем на него похож.

– Ты стал человеком-вороном, а Карасу – вороном-человеком?

Жоло подтверждает мою догадку, радуясь моей смышлености.

Пока мы беседуем, Маргуль приносит складной столик и еду. Видно, что он рад устроить пикник.

– Это нормально? У любого в Эфире есть оори? Пока что я их не видела…

– Нет, не у любого, только у чародеев, – отвечает Жоло.

Вот оно что!

Значит, рано или поздно что-то в этом роде заведется и у меня.

Оори…

Жоло смотрит на меня сияющими глазами. Он заранее знает, каким будет мой следующий вопрос.

Мне трудно сдержать раздражение.

Так уж обязательно играть в вопросы-ответы? Может, существует учебник для начинающих чародеев? Я устала ощупью двигаться от открытия к открытию.

– У наших родителей тоже были вороны-оори?

Меня занимает вопрос, появится ли у меня ворон – спутник всей жизни? Не сказать, чтобы я не любила птиц, но и их страстной любительницей себя не назову. Жоло весело мотает головой.

– Нет, это не семейное. Каждый чародей неповторим. Например, у Ма в роли оори была сова.

– Что-то я не пойму… Тот, прежний белый ворон и этот – не одно и то же?

– Нет, тогда вороном был я. Со временем чародей приобретает умение оборачиваться своим оори. Это как вторая кожа.

Я роняю голову и запускаю пальцы в волосы, становящиеся по мере отрастания все непослушнее. Мне нужно несколько секунд спокойствия, чтобы усвоить все эти чудеса.

Оори – новый элемент в моей личной головоломке, добавляющий еще одно измерение в то, что называется волшебной силой.

– Тебя что-то огорчило? – беспокоится Жоло.

– Нет, все хорошо, – заверяю его я, борясь с желанием горько иронизировать.

Действительно, чему тут огорчаться? Я чародейка, гонимая тысячами колдунов, мои родители мне не родители, потому что настоящие родители погибли или предпочли воевать. Эликс и Гразиэль наверняка крадутся по нашим следам, а мы тем временем готовимся проникнуть в город, где заправляет враг…

– Знаю, ты узнала много нового…

– Слишком много для одного раза. Но ты ни в чем не виноват.

Глубоко дышать – мой способ успокаиваться. У меня нет никаких причин для враждебности к брату. В конце концов, он принес мне облегчение, а не наоборот: благодаря ему я теперь знаю ответы на некоторые вопросы.

– К столу! – звучит зычный голос.

На барже праздник. Стол накрыт веселенькой скатертью, на палубе горят фонари. Нас ждет пир. Я сажусь за стол вместе с остальными, но мне невесело: какое веселье при таком неопределенном будущем!