– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Я буду пытаться освободить принцессу.

Мой брат поджимает губы и грустно опускает голову.

– Ты чиста сердцем, дорогая сестричка. Я сделаю все, чтобы твоя искренность оставалась при тебе как можно дольше.

Я провожаю его взглядом. Так молод – и так печален… Почему?

Я нужна женщине в зеркале.

Хватаю первую книгу, до которой могу дотянуться, и карандаш с ночного столика, подбегаю к зеркалу. Открываю том на неведомом мне языке и пишу на титульной странице: «Не теряйте надежды, мы ищем выход». Остается показать раскрытую книгу узнице. Та непонимающе мотает головой.

– Вы не владеете моим языком? – спрашиваю я, зная, что ответа не будет.

Отходя от зеркала, вижу отражение своей фразы. Прочесть ее невозможно. Я кидаюсь все переписывать задом наперед, потом показываю женщине результат. Ее лицо проясняется, она радостно кивает и раскидывает руки, что означает ожидание. Я довольно задираю большой палец. Она принимается копаться в книгах и разбрасывать подушки. Пока она роется в своей комнате, я гадаю, как связаны два помещения. Казалось бы, любое перемещение предметов по одну сторону от зеркала должно сопровождаться тем же самым по другую. Однако устроенный узницей кавардак ничуть не отражается в комнате Эликса. Странно! Может быть, в сутках есть час, когда два отражения сходятся? Или особый день недели?

К счастью, принцесса кладет конец моим бесплодным мучениям. Она нашла то, что искала, и показывает мне. Это здоровенный фолиант в старом кожаном переплете. Название, выписанное причудливыми золотыми буквами, я, конечно, вижу задом наперед. Как же мне его расшифровать? Ответ, пришедший мне в голову, настолько прост, что мне стыдно, как это я раньше не догадалась. Улыбаясь собственной бестолковости, я хватаю маленькое зеркальце и держу его так, чтобы в нем отражалось отражение в зеркале. Теперь название можно прочесть: «Галдаброк. Учебник практической магии».

Я тут же бросаюсь искать «Галдаброк». Руки не знают покоя, а голова тем временем занята всем тем, что я услышала от Жоло. Мои родители на самом деле мне не родители, моя родная мать умерла, отец был ранен. Короче говоря, моя семья разрушена совершенно непонятной мне войной. Неужели все это правда?

Перебирая книги, я даже не смотрю на обложки. До меня быстро доходит, что это ничего не даст. У меня опускаются руки от мрачных мыслей. Всю жизнь я жила во лжи. Приемные родители скрывали от меня правду для моего же блага. Чем я так ценна, что люди губят ради меня свои жизни? Я же пустое место. Какой во мне интерес? Ни красоты, ни ума, колдовать и то не умею. Почему они всем пожертвовали ради меня? Вскидываю голову. Десятки зеркал отражают совершенно заурядную девочку. Лица возвращают мне мой взгляд. Странно, сколько копий меня самой смотрят на меня во все глаза.

Которая из них настоящая я?

Одна лишилась матери, другую удочерили, третья сбежала, четвертую поработили, на пятую нанесли магическую татуировку, шестая чуть не умерла в пустыне, седьмая…

Я – все они одновременно. Множество фрагментов в одной телесной оболочке. Я как разбитое зеркало. Но разбитое зеркало не может стать целым, сколько ни собирай осколки, полного отражения не выйдет. Неужели я на всю жизнь останусь грудой осколков? Моя личность восстановлена, но я не чувствую себя полноценной.

Неподвижно стою на коленях, увязая в ковре, взглядом упираюсь в зеркало, в руках сжимаю книгу в потрепанном переплете. Если бы мне удалось заплакать, я выплакала бы всю свою грусть. Но солнце пустыни, похоже, выжгло мне глаза, оставив одну корку.

Внезапно из мастерской доносятся шаги. В двери появляется фигура. Это Элифас. Он лавирует между стопками просмотренных книг, не замечая моего состояния.

– Вы всюду устраиваете беспорядок, – острит он.

– В этом моя сила, – отвечаю я ему в тон.

– Сила?.. – Он в замешательстве останавливается.

– Я пошутила, – тороплюсь его успокоить.

Между нами явная культурная пропасть. Его изящная беспечность заставила меня забыть, что мы принадлежим к разным мирам. Я принимаюсь разъяснять:

– В моем мире… – Нет, здесь тоже придется уточнить. – В моем прежнем мире, на Земле, любят придумывать героев. Обычно они наделены сверхъестественными способностями: кто непобедимый силач, кто невидимка. В наших сказках волшебства невпроворот, но они очень далеки от действительности. Я, например, не обладаю никакой особенной силой.

– И сеять беспорядок не можете?

– Специально – нет, – отвечаю я с улыбкой.

– В моем мире тоже хватает разных историй. Но они часто вдохновлены реально существовавшими людьми.

– Хотелось бы послушать, когда выдастся время. Уверена, вы знаете много таких сказок.

– На то я и историк. Да, мне есть что рассказать. Попробую выбрать такую, которая вам понравится. – Он только сейчас вспоминает, зачем пожаловал. – Меня прислал Жоло. Вы нашли что-то любопытное?

– Не уверена, что это подходящее слово.

Элифас подходит к наклонному зеркалу на ножках. Женщина по другую сторону машет ему рукой. Он отвешивает церемонный поклон, она заливается краской.

– Это зеркало заточения, – сообщает он ученым тоном. – «Зеркало неподвижного времени», если перевести название этого колдовства с языка рун. Оно запирает человека в некоем мгновении. Он не старится, ему не нужно есть. Он – узник до скончания времен или пока его не освободят.

– Какой ужас! Судя по всему, Эликс люто ее ненавидит, раз подверг такому заточению.

– Или пылко любит, – возражает Элифас, кладя ладонь на холодную поверхность зеркала.

– Не понимаю, что это за любовь.

– И, надеюсь, никогда не поймете, – сухо отвечает Элифас. – Вам повезло, вы не ведаете чувств этих ненормальных взрослых.

Он достает из кармана куртки очки в золотой оправе, водружает их себе на нос и принимается тщательно, с видом знатока разглядывать раму зеркала. На это уходит минут пять. Кому, как не археологу, уметь определять ценность таких вещей!

– Судя по состоянию рамы и ножек, – произносит он, убирая очки, – этому зеркалу лет двести-триста.

– Эта женщина томится там уже не одно столетие?! – восклицаю я, удивляясь про себя, как принцесса смогла сохранить рассудок.

– Этого я не знаю. – Прежде чем продолжить, он откашливается и собирает лоб в морщины. – Но вы правы в другом: узнав про нее, мы не должны оставлять ее взаперти. Как я могу вам помочь?

Я скороговоркой объясняю, какую книгу ищу. Уповаю на его оптимизм, потому что от пессимизма Жоло мне мало проку.

– Вы заглядывали под кровать? – Он нагибается и откидывает край стеганого одеяла.

Под кроватью целый склад книг, там их сотни. А я-то думала, что изрядно продвинулась! В отчаянии я плюхаюсь на пол, понимая, сколько еще предстоит трудиться.