– Не забывайте, что война разразилась совсем недавно, – шепчет мне Элифас.

Я облегченно перевожу дух. Он прав. Ваишали не знает о войне, она ведь сидела взаперти. Ей невдомек, что колдуны и чародеи стали заклятыми врагами.

– Война? – переспрашивает женщина, услышавшая шепот Элифаса.

– Война позади, – успокаивает ее Элифас. – Вы пропустили целый век истории. Если хотите, я могу восполнить этот провал в ваших познаниях.

– Доставьте мне это удовольствие! – радостно просит Ваишали, вскидывая голову. – Только не здесь, прошу вас! Это ужасное место мне отвратительно. Выйдем на свежий воздух.

– Прекрасная мысль! – подхватываю я, тоже торопясь покинуть логово колдуна.

Мы выходим под безжалостное солнце пустыни. Жоло, Сафр и Маргуль сидят на палубе и о чем-то негромко беседуют. Судя по их виду, они отлично поладили. При появлении Ваишали вся троица удивленно разевает рты. Сафр, узнавший ее, встает, Маргуль не может вымолвить ни слова.

Жоло, как подобает воспитанному чародею, предлагает гостье удобное место – перевернутый ящик. Она опускается на него, как на мягкий королевский трон, с ее уст не сходит блаженная улыбка. Она все время смотрит на небо, с наслаждением нюхает горячий воздух, ее глаза, несмотря на слепящее мерцание Красной пустыни, широко распахнуты.

– Вижу, моя сестра нашла способ вас освободить. Она удивительно настойчива.

– Я никогда не перестану ее благодарить, – отвечает Ваишали.

Она пристально смотрит своими черными глазами мне в глаза, давая понять, что не шутит.

Все церемонно представляются, Ваишали тоже. Услышав, что она принадлежит к колдунам, Жоло морщится и смотрит на меня. Не совершила ли я ошибку, прервав ее плен?

Все мы изучаем друг друга. В таком составе мы впервые встречаемся на палубе. Странные узоры выписывает порой жизнь!

– Ну, что ж… – несколько торопливо нарушаю я молчание. – Что дальше?

Мое нетерпение вызывает у Маргуля приступ смеха.

– Мы проникнем в город, – начинает Жоло. – Как утверждают Сафр и Маргуль, стража привыкла, что мимо проплывает баржа Эликса, и ничего у них не потребует, кроме обычного транзитного тарифа. Мы спустимся в трюм и дождемся, пока догроны переведут судно в канал, по которому мало кто ходит.

Слово берет Элифас, прислонившийся к рулевой рубке и сложивший на груди руки. Меня поражает его способность сохранять элегантность при любых испытаниях.

– Я знаком с людьми, которые были бы не прочь приобрести по приемлемой цене судно вместе с грузом.

– Черный рынок? – спрашивает насупленный Сафр.

Элифас утвердительно кивает. Догрон недовольно качает головой.

– Нага. Хозяин здесь свой человек. Покупателей не найдется. Нас без колебания выдадут. Слишком опасно.

– Тогда баржу можно будет спрятать в принадлежащем мне ангаре близ доков, под предлогом поломки двигателя. Я обращусь к людям, не задающим вопросов.

Жоло кивает, объяснения Элифаса его как будто убедили. Но, на мой взгляд, они легковесные. В конце концов, мы мало знакомы с этим замудренным модником. Знаю, что он путешествует, что-то заносит в блокнот, что он обходителен и, главное, дьявольски умен. Маловато, чтобы ему довериться. Он не жалует колдунов (это ему в плюс) и любит выпускать на волю пленниц (еще один плюс). Но довериться?.. Разрываясь между благоприятным впечатлением и страхом предательства, даю себе слово не спускать с него глаз.

– Что потом? – спрашивает Маргуль.

– Потом мы отправимся ко мне, – предлагает Элифас. – Доедем на колеснице от доков прямо до моего дома, чтобы остаться невидимыми.

Моя окрепшая было решимость дает трещину. Колесница – это, конечно, автомобиль.

– Как же так? – Я гневно тычу в него пальцем. – Кто вы такой? Я принимала вас за путешественника. Откуда у вас ангар, дом и эта ваша колесница?

– Я говорил вам только правду. Я простой землепроходец.

– Хватит, Элифас, – весело произносит Жоло. – Пришло время представиться. Сам видишь, она не знает, кто ты. Вспомни, она не из нашего мира.

Модник выпрямляется, отвешивает мне поклон и церемонно провозглашает:

– Прошу любить и жаловать: Элифас Финеас, семья Галлор.

Я не знаю, как это понимать, зато Ваишали восклицает:

– О, ваша семья владеет копями Эредиаст в Пустыне Ветров. То есть владела сто с лишним лет назад…

– Это по-прежнему так. Я обязан семье своим состоянием. Помимо прочего, она – главный оператор экспорта-импорта города и в связи с этим командует в доках.

– Раз пошла речь о Галлорах, значит, город называется Йолин-Анх, а находится он в Красной пустыне, – делает вывод Ваишали.

Даже пробыв сто тридцать шесть лет пленницей волшебного зеркала, эта колдунья осведомлена лучше меня. Снова чувствую себя чужой. Только что мы были тесным кружком, и вот я вылетаю из него, как пробка.

Жоло улавливает мое огорчение.

– Компания «Галлор» принадлежит одноименному семейству, одному из богатейших в Йолин-Анхе. Она создала себе репутацию качеством магических камней, которые продает колдунам. Ей принадлежат шахты на западе континента.

– Шахты Ребиас… – пытаюсь вспомнить я.

– Эредиаст, – поправляет меня он. – Там добывают драгоценные магические камни.

– Значит, вы богаты? – обращаюсь я к Элифасу, снова принявшему небрежную позу. – Зачем же вы прикидывались вором?

Модник улыбается.

– Так назвал меня Гразиэль. Сам я никогда не говорил, что живу воровством. Предпочитаю именоваться исследователем. Каюсь, порой я присваиваю сведения и имущество – из интереса к истории этого континента.

– Но ведь вы богач? – не отстаю я.

– Да, – сознается он наконец. – Я один из наследников мужского пола семейного состояния Галлоров. В моей собственности шахты, флотилии, караваны, дома в разных городах континента. Да, я богат. Но для меня дело не в деньгах. Деньги – пыль.

– Если я правильно понимаю, вы зарабатываете добычей и продажей драгоценных камней. Выходит, вы – союзник колдунов?

Он морщится и смотрит на меня с неприязнью. Его глянцевая оболочка дала трещину.

– С колдунами ведет дела моя семья, а не я. Я – Элифас, землепроходец, исследователь и историк!

– А еще, когда вам это нужно, вы богаты, – добавляю я, дразня его.

– Вот пиявка! – восклицает модник, воздевая руки к небу.

Конец нашим препирательствам кладет смех Ваишали – хрустальный, настолько искренний, что никто из присутствующих не удерживается от улыбки. Сафр и тот прыскает.

– Прошу прощения! – Она утирает слезы веселья. – Я так счастлива быть с вами! Слышать ваши голоса, чувствовать то же, что чувствуете вы. Клянусь всеми ветрами пустыни, это прекрасно!