class="p1">— Но она больше не хочет его бояться, — прошептал он в нескольких сантиметрах от моего лица, — потому что знает, что он не ее собственность. И хочет доказать, что так же идеально подходит ему… как он ей.

Я задохнулась, когда его губы слегка коснулись моих. Он прерывисто дышал, его пальцы подрагивали на моей коже. Эти ощущения меня погубят.

— Я так хочу поцеловать тебя, мой ангел, — медленно проговорил он. — Так хочу…

Тут я чуть не лишилась сознания, словно ураган по имени Эшер унес прочь и мои чувства, и ясность мысли. Каждое его слово лихорадило сердце, опустошало мозг и запускало порхающих бабочек в животе.

Его глаза пожирали меня, большой палец снова и снова поглаживал мои дрожащие губы. Время остановилось. Осталось только наше смешанное дыхание и ощущение его пальцев на моей коже.

— Когда он смотрит на тебя теми же глазами, что и я в самом начале… у меня возникает желание вырвать ему зенки.

— Какой же ты деликатный…

Усмехнувшись, он поднял на меня глаза, и меня пронзило током.

— Я не могу быть деликатным с другими, но могу быть с тобой. Я хочу быть таким с тобой.

В это мгновение вся горечь растворилась. Единственное, чего я желала, — это почувствовать его губы на своих.

Сердце яростно боролось с рассудком — с такой силой, что я не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Разум не желал поддаваться искушению, чувство нашептывало, что лучше уступить. Эшер сводил меня с ума, разрушал все барьеры.

И вдруг сердце взяло верх.

Больше не сдерживаясь, я, зажмурившись, прильнула губами к его губам. От соприкосновения с его пылающим ртом меня сотрясала дрожь, сердце пропускало удары.

Его губы остались неподвижны. Пальцы сжались на моем подбородке, тело застыло, и даже мозг, казалось, замер, как случалось с моим всякий раз, когда Эшер на меня смотрел.

Я только что совершила ошибку.

Срань господня, зачем я это сделала?! Вот дура! Полная дура.

Но когда я, смущенная и растерянная, хотела отстраниться, он жадно впился в мои губы.

Мы оба идиоты…

Внутренности стянуло в узел, тело охватила буря эмоций, вызванных бешеной лаской его губ.

Год.

Целый год.

Обвив рукой мою талию, он теснее прижал меня к себе, углубляя поцелуй. Задрожав, я запустила руку ему в волосы. Чувства затопили меня, захватили мое тело, которое слабело от его прикосновений. Его изголодавшиеся губы кружили голову, сжигали заживо.

И на несколько мгновений…

На несколько секунд…

Я затерялась в этом поцелуе, забыв про все.

Руки и ноги дрожали. Его пальцы вжимались в мою кожу, зубы кусали нижнюю губу. Тело трепетало от новых ощущений, я сжимала его в объятиях с такой силой, как будто от этого зависела моя жизнь. Никогда еще я не испытывала столько чувств за одно мгновение.

И это ужасало.

Задохнувшись, я прервала поцелуй. Приоткрыв рот, я словно вынырнула из омута, в котором тонула.

Он коротко и быстро дышал, совсем как я. Мы оба ошалели от того, что произошло.

От того, что начала я.

От того, что закончил он.

Вот черт.

Прошло семь часов.

Семь часов с нашего поцелуя, а я никак не могла опомниться. Я до сих пор чувствовала жар его губ и всякий раз начинала дрожать.

Я опять потеряла голову в объятиях дьявола.

Через несколько минут после поцелуя Эшер вышел купить еды. Следующий час мы провели в тишине и покое, не говоря ни слова.

А вот дальше догадайтесь, кто попытался воспользоваться ситуацией?

Он знал, что я ни в жизнь не признаю случившееся, а потому начал подкатывать с классическим вопросом: «Ты не хочешь об этом поговорить?»

Нет, Эшер, не хочу, потому что сейчас мне больше всего хочется удавиться.

Ведь я первая поцеловала его. Не знаю почему. Какое-то необоримое притяжение, и я не устояла.

А я-то собиралась держать его на расстоянии, поизмываться над ним вволю… и вот, сломалась первой. Это взвинчивало меня еще больше. Я злилась на себя за то, что уступила, и на него за то, что он постоянно напоминал об этом со своей кривой ухмылочкой.

А вдруг теперь он решит, что я окончательно сдалась? А вдруг не будет больше стараться ради меня?

Эти вопросы вертелись в голове уже больше часа, пока я с тяжелым сердцем готовилась к вечеринке. Ведь не считая проблемы с Эшером, играющим у меня на нервах, мне предстояло в очередной раз рискнуть здоровьем. Я молилась, чтобы со мной ничего не случилось.

Лишь бы он сдержал слово.

Я накручивала на горячие щипцы прядь волос, чтобы превратить ее в локон. Ванная в этом доме была гигантской, а зеркало занимало практически всю стену. И задохнулась, когда в зеркале отразилась внушительная фигура Эшера. Небрежно прислонясь к дверному косяку, с вечной улыбочкой на губах, он ощупывал меня взглядом.

— Ну… может, все-таки поговорим о том, что произошло?

Сердце подскочило к горлу. Я раздраженно запыхтела, накручивая очередную прядь на раскаленный металл.

— Тебе еще волосы красить, — холодно напомнила я.

— Нет. Это тебе еще красить мне волосы, — отозвался он.

Я закатила глаза. Пульс участился, когда он медленно подошел ближе.

— Не хочешь отвечать? — снова спросил он с кривой усмешкой.

— Тут не о чем говорить, — сухо бросила я, хотя руки задрожали.

— Ладно, — проговорил он. — Не буду тебя заставлять. Я только хотел сказать, что…

Его пальцы скользнули мне на талию, и я замерла. Я чувствовала его спиной и медленно таяла от этого. Пульс ускорился, когда его губы коснулись моего уха. Он перехватил мой взгляд в зеркале и промурлыкал:

— Мне чудовищно не хватало твоих губ.

— Я обожгу тебя щипцами, — нахмурившись, пригрозила я. Дыхание перехватило. — Убери руки.

Не без ухмылки он все-таки повиновался, чем опять удивил меня.

— Тебе не нужны щипцы, чтобы обжечь меня. Воспользуйся губами, эффект будет тот же.

Я свирепо выдохнула, а он, расхохотавшись, вышел из ванной.

Ругаясь сквозь зубы, я доделала завивку. Я знала, что этот садист еще долго будет припоминать мне сегодняшний случай…

Подкрашенная и причесанная, я вернулась в спальню за платьем. Мы должны были выходить меньше чем через час. При этой мысли сердце упало.

— Я тебя жду! — прокричал хриплый голос демона из ванной.

Он не собирался краситься сам и уж точно не отказался от мысли, что я это сделаю за него. Я сделала глубокий вдох.

Ладно, Элла… сохраняй спокойствие, и все будет хорошо.

Вернувшись, я обнаружила, что он сидит на стуле и лыбится во весь рот.