это так несправедливо – говорить, что Гений фальшивит. – Вероника беспомощно развела руками, как бы призывая Мих-Миха в свидетели.

– Что такое? Да вы подслушивали? – Завуч был вне себя, но это выражалось только в интонациях его голоса, кричать на студентов он никогда себе не позволял, потому и пользовался их огромным уважением. Вероника смело посмотрела ему прямо в глаза.

– Мы, то есть я не подслушивала, а слушала. Это же огромное счастье. Мы все вам так благодарны, Михаил Михайлович, за то, что вы пригласили гениального Музыканта выступить у нас. – Вероника говорила очень искренне, от волнения прижав руки к груди. Её щёки пылали, огромные синие глаза потемнели, светлые волосы, недавно уложенные в модную причёску, свободно падали на плечи.

Эта девичья искренность тронула завуча. Он расплылся в улыбке и подозвал её ближе:

– А что вы там говорили про фальшь? – Он внимательно посмотрел на Веронику. – Вы действительно считаете, что талантливый музыкант не может ошибаться и брать фальшивые ноты?

Вероника тряхнула светлой головкой:

– Не имеет права, ему чувство ответственности не позволит, он же Гений! – и она для убедительности подняла указательный палец вверх.

Мих-Мих задумчиво посмотрел на неё:

– Да, Вероника, с таким максимализмом вам сложно будет жить. Люди, как правило, несовершенны.

Синие глаза девушки удивлённо посмотрели на немолодого завуча.

– Я не о людях говорю, Михаил Михайлович, я о гениях, они же особенные. – Вероника махнула рукой в сторону двери, откуда доносились звуки рояля и за которой находился один из тех, кого она имела в виду.

* * *

Этот разговор Вероника вспомнила сейчас, по прошествии нескольких лет, задумчиво помешивая ложечкой сахар в чашке с кофе и глядя на улицу сквозь витрину московского кафе. Город, о котором она мечтала с детства и который выбрала для дальнейшей учёбы и жизни, постепенно начинал утопать в сумерках, и только яркие огни центральных проспектов не давали ему погрузиться во тьму.

«Боже, какой же наивной дурой я была тогда», – думала Вероника, вспоминая годы, проведённые в родном городе, далёком, как она считала, от цивилизации, из которого она всеми силами старалась вырваться. В кафе было тепло и уютно, негромко звучали шлягеры популярного ансамбля «Самоцветы».

– Извините, у вас свободно? – незнакомый молодой человек, говоривший с явным иностранным акцентом, стоял у её столика с чашкой кофе в руке.

«Только тебя здесь не хватало», – раздражённо подумала Вероника, но тем не менее из вежливости утвердительно кивнула. Это было её любимое кафе, и, как правило, она предпочитала находиться здесь в одиночестве.

– Ой, Ника, ну наконец-то я тебя нашла. Так и знала, что ты здесь, в «своей» кафешке. – Аня, сокурсница Вероники и близкая подруга, симпатичная брюнетка с карими глазами и милыми ямочками на щеках, устало плюхнулась на свободный стул, бросив сумку на пол. Окинув оценивающим взглядом молодого человека, сидевшего за столиком подруги, она, нисколько не стесняясь, протянула ему руку:

– Я Анна. А вы, наверное, новый знакомый Ники? – улыбаясь, девушка смотрела на него во все глаза.

Вероника не стала вмешиваться, так как давно привыкла к Аниным выходкам, которые та совершала с такой милой непосредственностью, что лишала окружающих возможности осуждать её. Она была родом из небольшого южного городка, и в ней бурлила кровь кубанских казаков, которые во все времена славились свободным нравом и бурным темпераментом.

Молодой человек от неожиданности поперхнулся кофе и закашлялся. Аня, недолго думая, энергично постучала по его спине кулаком и, когда кашель прекратился, вновь протянула руку. Она была так обезоруживающе мила в своём простодушии, что молодой человек улыбнулся в ответ.

– Мэт, Мэтью, – поправился он, отвечая на рукопожатие. – How are you? Как дела? – продолжил он на английском и на русском.

Теперь пришла очередь Ани кашлять от удивления: она переводила округлившиеся глаза с подруги на молодого человека.

– Иностранец? – спросила девушка и, увидев его утвердительный кивок, обратилась к Веронике.

– Ну, ты даёшь, подруга! И когда только успела? – Аня вновь уставилась на незнакомца, стараясь изучить его более подробно.

– Аня, перестань. – Вероника всё-таки решила вмешаться, иначе непосредственность подруги грозила перерасти в лёгкое ненавязчивое хамство. Та поняла это замечание по-своему.

– Да ладно, что ты? И правильно делаешь. Давно пора твоего профессора, козла старого, на место поставить. – Она говорила громко, совершенно не стесняясь присутствия постороннего человека. Вероника, растерянно взглянув на иностранца, побледнела. Судя по его смущённому виду и мгновенно вспыхнувшим щекам, он без «перевода» понял, о чём сказала Аня.

– Прекрати немедленно, – Вероника прикрикнула на девушку. Та сразу стихла. Она не любила, когда подруга была в таком настроении.

Молодой человек поднялся со стула и, глядя на Веронику, извинившись по-русски и по-английски, отошёл от столика в глубь кафе. Аня непонимающе посмотрела ему вслед.

– Так вы что, не знакомы? – Она с удивлением посмотрела на Веронику.

– Нет, конечно, неужели не понятно? – с раздражением ответила та. – Сколько можно тебе повторять, чтобы при посторонних ты не смела говорить о моих отношениях с Профессором. Я ведь только тебе доверилась, а ты болтаешь везде и всюду.

Вероника в отчаянии отвернулась, но в её глазах Аня заметила слёзы. Она подвинула свой стул ближе к подруге и обняла её.

– Никуся, милая, родная моя. Ну, прости меня, глупую. Я так люблю тебя и хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. – Она гладила по спине подругу, положив голову ей на плечо. Вздохнув, девушка провела рукой по чудесным светлым волосам Вероники и продолжала: – Ну да, Профессор помог тебе поступить в институт, оказывал знаки внимания, но это же не значит, что ты всю жизнь должна быть его рабыней. Ты молодая, краси… – Она не успела закончить фразу, как Вероника резко отбросила её руку.

– Какая же ты глупая, Анька! Неужели ты не понимаешь, что я с ним не из-за института, а потому что любила его. Я думала, что он особенный человек, не такой, как все, – она вздохнула и сказала очень тихо: – Я думала, что он Гений.

Вероника закрыла лицо руками, и перед глазами пронеслись, как кадры кинохроники, отрывки из жизни после приезда в этот замечательный город её мечты. Вот она поступает в институт. Экзамен принимает Профессор, моложавый, с проседью, мужчина аристократической внешности. Он внимательно смотрит на неё, задавая очередной вопрос по предмету, но она не слышит, она вся трепещет и от его имени, которое гремит на всю страну по радио и телевидению, и от его взгляда, который согревает её невероятным теплом. В следующем кадре он подвозит её на своей «Волге», останавливаясь в квартале от общежития, чтобы не вызывать