Обильный снегопад не застал сироту врасплох, так как косолапый почувствовал его за несколько дней. Осели, притаились на местах звери и птицы. У копытных закончилась свадебная пора. Пернатые забились в укромные места и расщелины. В ночь перед снегопадом медведи продвинулись к своим берлогам. Только белогрудому некуда было деваться.

Все время после смерти матери медвежонок находился на северной стороне хребта, неподалеку от прииска. С высоты он отлично слышал людей. Он начал привыкать к человеческой речи, стукам топора, резким ударам железа. Всепроникающая цивилизация действовала на звереныша теперь не больше, чем грохот водопада в горном ущелье.

Излюбленным местом пребывания следопыта сейчас служили три огромные, разлапистые ели. Своим местом расположения они создали ему временный, уютный дом. Густые, разлапистые ветки защищали от воды и ветра сверху и сбоку. Толстый слой опавшей хвои согревал от земли прелой теплотой от гниения. Маленький ручей неподалеку от елей, могучие кедры-великаны давали воду и корм. Медвежонку не стоило уходить далеко от своего логова, чтобы утолить жажду и поесть. Он двигался мало, глубокой ночью до раннего рассвета. Границы его территории ограничивались ближайшей россыпью вверху и горбатым прилавком внизу. Темное время суток и ограниченный мир хранили покой раненого зверя. Несмотря на страшные потрясения, он имел достаточный слой жировых запасов. Он был готов спокойно провести суровую зиму где-то под корнями огромного кедра. Однако не мог найти достойного пристанища в недалекой округе.

За сотни, тысячи, миллионы лет суровой жизни в тайге у медведя выработался идеальный инстинкт самосохранения. Зверь носит богатую шубу, имеет сокрушительные клыки, искусно владеет цепкими когтями. О могучей силе хозяина тайги знает любой, кто так или иначе с ним сталкивался. Складу ума, хитрости, скрытному образу жизни обитателя можно удивляться ежедневно. Его предусмотрительность поражает воображение любого человека. Добродушный с полным желудком и злой в суровую годину косолапый непредсказуем. Он всегда избегает встреч с человеком в спокойном состоянии и агрессивен в защите своих интересов. Прелюбопытный характер по отношению к разумному существу — человеку — не имеет границ. Оставаясь невидимым за тенью густых кустарников и стволов деревьев, топтыга может часами наблюдать за действиями двуногого. А потом повторять их с точностью до движения. Проживая рядом с медведем, человек тайги знает только поверхностные черты характера зверя. Невдомек, как лохматая медведица, предчувствуя суровую годину, никогда не родит двух или трех медвежат, зная, что не сможет их прокормить. И наоборот, ожидая щедрый урожай кедрового ореха, выведет весной из берлоги наибольшее количество потомства.

Подготавливаясь к холодам, белогрудый тщательно осмотрел ближайшую округу. Врожденное чувство поисков будущего жилья не давало ему покоя. Место должно быть сухим, просторным, непродуваемым. Его не должны топить внутренние воды во время первой весенней оттепели. Оно должна находиться в глухой чаще, буреломе, подальше от посторонних глаз.

Выискивая достойное место для своего зимнего жилья, медвежонок исходил обширную территорию, от глубокой долины до вершины хребта. Но найти что-то подходящее так и не смог. Здесь, на северной стороне горы, почва была сырой, напитанной влагой. Где бы ни пробовал белогрудый свои силы, всюду находил воду, натыкался когтями на камни или чувствовал ветер. На вершине хребта проходила граница территории другого, черного медведя. Пересечь ее звереныш не мог по понятным причинам. Внизу, в долине, жили люди. Уйти на поиски новых, свободных территорий детеныша не пускала призывная сила инстинкта единения с матерью. Временами ветер доносил до его ноздрей запах ее шкуры.

Неизвестно, как долго зверь мог жить под сводами трех елей. Условия для существования продлевали время. Большую часть суток он лежал в своем укрытии, выбираясь на волю перед рассветом, чтобы поесть и попить. Боль в суставе постепенно затихала. Однако лапа оставалась вывернутой наружу, начала сохнуть. Медвежонок сильно хромал, не мог взобраться на дерево, неуверенно, с трудом копал землю. Однако движения когтей и быстрота реакции конечности не изменяли приказам головного мозга. Со временем белогрудый стал приступать на левую ногу. Боль постепенно отступала, притупилась. Бессонные ночи и мучения прошли. Новая жизнь несла свои краски и ожидания. Звереныш все еще верил, что к нему вернутся добрая мать-медведица с сестрой.

Мягкие, пушистые снежинки не испугали белогрудого медвежонка, но зверь понимал, что перемена погоды не сулит ничего хорошего. В дополнение к этому большее волнение ему доставили звуки и запахи, долетавшие из таежного поселка. Голоса людей, лай собак, ржание лошадей, мычание коровы отдавали тревогой. Они говорили о скором путешествии людей, где был запах шкуры матери.

Белогрудый медвежонок не ошибся. За суетой и переполохом наступила тишина. Как ни старался звереныш услышать привычные звуки, в тяжелом шорохе падавших снежинок, завывании ветра, треске промерзших стволах деревьев отсутствовали всяческие наветы человека. Исчез едкий, рваный дым костров, тонкий, ни с чем не сравнимый запах матери.

Медвежонок нервничал. Передвижение людей вызвало растерянность и беспокойство: как быть дальше? Все время, пока он был здесь, под сводами трех разлапистых елей, он жил ожиданием. Теперь ждать было некого и нечего. Запах матери-медведицы исчез. Вместе с ними исчезли надежды на защиту и покровительство, спокойную зиму в уютной берлоге, сытую, беззаботную жизнь. Вместо этого перед зверенышем предстали беды, разрешить которые в своем возрасте ему было тяжело. Глубокий снег, холод, суровая зима, отсутствие крова, опасность быть убитым своими сородичами, но, главное, одиночество сковали страхом перед будущим. От ужаса перед неизвестностью детеныш перешел к действиям, которые могли хоть как-то приблизить его к матери.

Дождавшись сумерек, утопая в глубоком снегу, отчаянный белогрудый осторожно побрел в сторону покинутого людьми прииска. То, что он ожидал там застать, подтвердило его предположения. Таежный поселок был пуст. Заваленные под крыши снегом избушки были мертвы без человека. В холодных глинобитных трубах еще томился острый запах сгоревшего огня. В притонах знакомо пахло пометом животных. Стволы деревьев имели терпкие метки собак и рук человека. В стороне пустовали жерди, где висела шкура матери.

Медвежонок долго изучал пустой поселок с некоторого расстояния, обошел его стороной по кругу. Он боялся подойти к домам. Слишком остры и тяжелы для него были пугающие запахи врагов. Полный круг рассказал ему о настоящем положении дел. Звереныш пересек тропу, по которой ушли люди, домашние животные и унесли на своих плечах мать и сестру. Не надо было много ума, чтобы догадаться, в каком направлении на хребет поднимались двуногие. Изысканное умение распутывания следов передалось ему от далеких предков.

Глубокой ночью косолапый пошел по тропе за караваном. Сначала это были робкие попытки проследить шествие со стороны. Какое-то расстояние, задыхаясь и чихая от враждебных запахов, детеныш прыгал от дерева к дереву параллельно следам. Потом понял, что идти по тропе проще и быстрее.

Передвижение по канаве не составляло труда. Снег не успел засыпать и растворить следы. Сотни острых запахов человека, собак, домашних животных не могли затмить тонкий навет присутствия матери. Она была где-то тут, вместе с остальными. Микрочастицы волос с ее шкуры, мелкие капельки застывшего пота, ниспадавшие со снежинками на тропу, говорили о том, что мать здесь, присутствует с человеком, каким-то образом движется и не уходит в сторону. Малыш чувствовал главного врага. Чуткие ноздри звереныша ловили ни с чем несравнимый навет телогрейки Наташи, ее запах, присутствовавший тогда во время трагедии. Этот запах запомнился сироте на всю оставшуюся жизнь.