точно не знает, поедет ли вообще к родителям, и что, может быть, останется дома. Говоря это, она лукавила: у нее были очень близкие отношения с матерью, и, ни разу не повидав ее в этом году, про себя она твердо решила ехать к ней на праздники. Высказывая же свои сомнения, Ольга желала только посмотреть на реакцию Юрия, услышать от него что-нибудь типа: «Конечно, оставайся! Погуляем по набережной! Съездим на пикник!» Она хотела увидеть, что он будет рад ее компании на выходные, но вместо этого муж откровенно пугался и принимался рьяно убеждать ее в том, как замечательно будет для нее побывать у родителей и что ни в коем случае не нужно упускать представившейся возможности. Дня не проходило, чтобы Юрий не возвращался к разговорам о предстоящей поездке супруги, и чем ближе наступал момент отъезда, тем более он оживлялся в предвкушении. Сегодня же был особенно воодушевлен. С утра он пребывал в самом приподнятом расположении духа, даже как будто в нетерпении: несколько раз уточнял время отправления поезда, а сейчас по пути на вокзал буквально ликовал, и эта ликующая жизнерадостная физиономия мужа в то время, когда он отвозил их с дочкой на вокзал, чтобы отправить за пять сотен километров к родителям на целую неделю предстоящих праздников, очень ранила Ольгу. Женское самолюбие ее было задето, даже оскорблено отношением супруга, рождая в ней злость и раздражение.

По пути на вокзал Ольга старалась не смотреть на мужа, отвлекая себя мыслями о том, как она погостит у родителей, которые всегда очень радовались ее приезду, но когда Юрий включил вместо радио свои любимые песни, негодование ее возросло до предела. Ольге и так-то не нравилась музыка, которую время от времени ставил муж (грохот и шум большого количества инструментов, непонятные английские слова — все это не доставляло ей ни малейшего эстетического удовольствия), но она, являясь по натуре сдержанным и очень тактичным человеком, почти никогда не говорила об этом вслух, позволяя супругу слушать ее время от времени, что, впрочем, происходило нечасто. Но сейчас, когда Юрий, включив любимые песни, весь расплылся в улыбке, да еще под действием переполнявших его эмоций принялся при этом неистово стучать по рулю, глупо и невпопад подпевая исковерканными ужасным произношением словами, не имеющими ничего общего с тем, что раздавалось из динамиков, она вдруг испытала сильнейшее бессознательное желание сделать больно супругу, кольнуть его, ранить этого эгоиста, открыто светившегося счастьем в присутствии жены и родного ребенка оттого, что не увидит их всю следующую неделю.

— Верни радио, — недовольно потребовала Ольга, только Юрий сбросил скорость.

— Почему? — вопросительно посмотрел тот. — Отличная песня играет.

— Через час мы уедем — вот тогда слушай свою дурацкую музыку сколько тебе вздумается.

— Это не дурацкая музыка, — нахмурившись, сказал Юрий, переключая магнитолу на привычную радиоволну. — Это Элвис Пресли.

— Мне эта музыка не нравится, — значительно произнесла Ольга.

Слова жены задели тонкие струнки самолюбия Юрия. По большому счету он был не особо против послушать радио и без возражений переключил магнитолу, но супруга назвала столь любимую им музыку дурацкой, а затем демонстративно подчеркнула, что она ей не нравится, сделав это безо всякой цели, очевидно назло, потому как в тот момент он уже успел выключить ее. От этих ничем не обоснованных нападок он вдруг испытал сильнейшее раздражение и злость на жену.

Прежняя веселость Юрия пропала без следа: чувствуя неприятный осадок в душе от обидных высказываний супруги, он сосредоточенным взглядом устремился на дорогу. Ольга же, увидев, что ее слова ранили мужа, вдруг испытала жалость к нему и тут же укорила себя за отпущенные колкие замечания в его адрес. Супруги полностью погрузились каждый в свои безрадостные мысли.

— Смотрите, Алладин! — раздался громкий голос Саши, показывавшей пальцем на высившийся впереди большой баннер с рекламной афишей детского театрализованного представления. На баннере были изображены восточный принц, принцесса, джинн, тигр и мартышка. — Папа — принц, я — принцесса, а мама — тигр, — разглядывая баннер, добавила девочка уже заметно тише, будто теперь она не обращалась к родителям, а просто невзначай озвучила вслух свои мысли.

Глава II

Слова дочери сбили супругов с их гнетущих мыслей, и они, отвлекшись, переключились каждый на свое.

— Вот это красотка! — спустя некоторое время восхищенно воскликнул Юрий, обращаясь к жене и кивая головой в сторону тротуара.

Ольга перевела взгляд в направлении, куда указывал муж. Вдоль дороги шла девушка без шапки, с длинными хорошо уложенными волосами, одетая в легкую курточку, подбитую широким рыжим меховым воротником, до предела короткую юбку, тонкие не по погоде капроновые колготки с двумя вертикальными на всю длину полосками сзади, стилизованными под шов, наподобие тех, что носили в шестидесятых годах прошлого века, и туфли на платформе с длиннющими каблуками.

— Разве нормальный муж стал бы такое жене говорить?! — возмутилась Ольга, которой регулярно приходилось слышать от супруга восторженные реплики в адрес эффектно выглядящих женщин.

— Оля, мы же сто раз с тобой это обсуждали. Ты отлично знаешь: я говорю так не потому, что мне нравится эта девушка…

— Ты сказал: «Вот это красотка!» Это что вообще такое?

— Ну сама посуди, я даже лица ее не мог отсюда разглядеть. Может, она вообще страшнющая. Я просто отметил, как она одета.

— Да не должен муж такое говорить!

— А что, лучше врать?! — воскликнул Юрий, перейдя на один тон с супругой. — Все мужики смотрят на других женщин. Все без исключения, просто большинство скрывает это. Так к чему ложь? Она только вводит жен в заблуждение, не позволяя трезво оценить ситуацию. А потом и получается, что мужчина уходит из семьи, а супруга недоумевает: «Но ведь он так любил меня. Никогда не смотрел на других женщин, они для него просто не существовали». Я же честен с тобой и говорю прямо: ты прекрасна и дашь фору любой девушке. Мне не нужна эта красотка, я хочу только, чтобы ты выглядела так же эффектно. Ты от природы обладаешь великолепной внешностью и фигурой и, если бы еще одевалась соответствующе, была бы просто неотразима. У тебя имеются все возможности для этого, и я лишь хочу, чтобы ты была неотразима.

— Есть же где-то нормальные мужики, — уже тише, будто смирившись с чем-то, произнесла Ольга. В экспрессивной речи мужа она уловила признание ее красоты, неказистое, но искреннее и оттого приятное ей.

— Хм, «нормальные мужики», — тоже снизив голос, хмыкнул Юрий и тут же вдруг, просияв в лице, продолжил: — Я тебе не рассказывал про заставку