сильное огневое сопротивление противника, форсируя минные поля и инженерные заграждения, вышли на рубеж Косны — Студне, нанеся при этом следующий урон фашистам: подбито и сожжено самоходных установок — 2, разбито пушек и минометов — 24, раздавлено и разбито пулеметов — 8, разбита одна автомашина, уничтожено до 80 солдат и офицеров противника; совместно с наступающими стрелковыми частями взято в плен 60 солдат и офицеров, подорвано свыше 100 противотанковых и противопехотных мин, захвачено четыре противотанковых орудия, два пулемета.

Вывод:

1. Боевая задача полком минных тральщиков выполнена полностью и с честью. Тральщики полностью оправдали свое назначение — как мощное средство прорыва обороны противника.

2. Наличие в полку приданных саперов-минеров каждому тральщику и их совместные действия с подчинением саперов командиру тральщика увеличили темп продвижения полка и создали благоприятные условия для продвижения последующих боевых эшелонов.

3. Во избежание излишних потерь от артогня противника тральщики нуждаются в необходимом огневом прикрытии артиллерии калибра более 76 миллиметров.

Командир 29-го гвардейского стрелкового корпуса гвардии генерал-майор Шеменков.

Начальник штаба гвардии полковник Козловицкий»[13].

Итак, без всякого привала, без всякой паузы — снова «по коням», снова вперед! Задача — преодолеть Варту и выйти к Одеру. Варта — очень серьезная водная преграда для танков. Ширина реки до 170 метров, глубина — до 1,8 метра. Берега невысокие, но обрывистые. Пойма реки большей частью заболочена. Преодолеть этот водный рубеж можно только по мосту, а мосты противником взорваны.

К счастью, наш полк шел по маршруту таких крупных соединений, как 8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковая армии; инженерные части последней, располагая достаточными переправочными средствами, навели мост через Варту в районе Унеюв. По этому мосту и прошли наши танки, а за ними — колесные машины с тралами, боеприпасами и горючим.

Дальнейшими нашими ориентирами на пути движения были города Коло и Конин.

Мы шли во втором эшелоне. Но понятие «второй эшелон» в данном случае весьма и весьма относительно. На всем пространстве от Варты до Одера попадались разрозненные группы фашистов. Их называли «блуждающими котлами». Они пытались ускользнуть, но безрезультатно. Некоторые при первом же столкновении с нашими частями разбегались или сдавались в плен, другие ожесточенно сопротивлялись. Бои вспыхивали неожиданно на перекрестках дорог, в рощах и в лесах, в деревнях и усадьбах, на флангах и в тылу. Это были короткие, но яростные схватки. Треск пулеметов и автоматов раздавался и впереди, и справа, и слева. Сражались все: танкисты и шоферы, разведчики и ремонтники, саперы и даже повара. Везде был фронт, и каждый был бойцом.

…В боевом разведдозоре идут две «тридцатьчетверки» под командованием лейтенанта Ф. Н. Шайхутдинова. На броне командирской машины — два сапера и один разведчик, на броне второй машины — три разведчика. Впереди на дороге — небольшой мостик через ручей. Слева — опушка леса.

Шайхутдинов остановил танк, открыл люк башни.

— Орлы, надо проверить мостик. Перевозников — старший. Быстро!

Рядовой Степан Герасимович Перевозников был в саперном взводе, пожалуй, солиднее всех по возрасту: ему исполнилось тридцать пять лет. Обычно обстоятельный и неторопливый, он, когда требовалось, действовал стремительно и сноровисто. Даже молодым не всегда удавалось за ним угнаться.

— Есть проверить! — мгновенно отозвался сапер, скатываясь с танка. Вместе с товарищами он внимательно осмотрел мостик, пробежал вправо и влево вдоль ручья, выскочил на дорогу и, став лицом к танку, помахал рукавицей перед собой. Это означало: «Мин нет, путь свободен». Потом удалился по дороге еще метров на тридцать и, неожиданно обнаружив за выступом леса отдельный дом с двором, дал рукой сигнал десантникам следовать за ним. Приблизившись ко двору, они увидели там до двадцати немецких солдат, которые сгрудились у костра. Среди них были и фаустники.

«Ага, похоже, из отступающих. Кашу варят», — подумал Перевозников.

— Обходи, ребята, будем брать, — скомандовал он своим.

Когда саперы и разведчик, окружив двор, заняли места и выставили перед собой из-за забора стволы автоматов, Перевозников рванул калитку и во всю мочь крикнул:

— Хенде xoxl — и тут же дал короткую очередь над головами гитлеровцев. А вслед прозвучали автоматные очереди еще с двух направлений. Фашистские вояки, не успев пустить в ход оружие и видя, что окружены, повиновались.

В это время ко двору подбежали три наших десантника со второго танка, направленные Шайхутдиновым на помощь.

Вся «бродячая» команда из двадцати солдат и одного лейтенанта, который пытался укрыться в доме, была взята в плен и отправлена в тыл. Так проявил инициативу и находчивость наш рядовой солдат-сапер.

В разгаре была зима. И хотя в здешних краях она не столь уж сурова, все равно не обходилось без сильных снегопадов и гололедицы. Порою дороги становились труднопроходимыми.

В таких условиях тяжелее становилось поддерживать постоянную тесную связь с подразделениями, осложнялся подвоз, да и вся работа тыла. Но эти трудности были кратковременными, быстро преодолевались, и мы их как-то даже почти не замечали. Главное — темп наступления. А он — не снижался.

Командир полка и я твердо держали управление в своих руках; где по рации, а где требовалось — и личным общением. Контроль за действиями подразделений, за соблюдением дисциплины и организованности был тем более важен, что многие солдаты и сержанты обзавелись индивидуальными средствами транспорта — трофейными велосипедами.

…Внимательно всматриваюсь в щели из машины по сторонам. Здесь где-то должна быть граница с Германией. Сейчас о ней можно судить лишь по карте. Обыкновенный заснеженный перелесок тянется из Польши в Германию. Немецкая деревня отличается от польской однообразными, аккуратными рядами домиков с красными черепичными крышами и… непривычной пустынностью. На улицах, во дворах и домах — ни души. Двери домов распахнуты настежь. Всюду валяется брошенная впопыхах хозяйственная утварь, бумаги… «Нацистская пропаганда забила мозги им, — отмечаю про себя. — Бежали, бросив все на произвол судьбы».

Впереди что-то горит. Оттуда доносятся звуки боя — первого боя, который ведут наши танкисты на земле врага. Во мне поднимается чувство радостного удовлетворения. «Все-таки дотянулись мы до тебя, нацистский рейх! Теперь конец смрадного существования фашизма недалек».

В первых числах февраля мы сосредоточились в небольшом немецком городке Зонненберге, примерно в десяти километрах восточнее Одера. В это время Передовые части 8-й гвардейской и 5-й ударной армий вели упорные бои по расширению плацдарма, захваченного на западном берегу Одера под Кюстрином, и на овладение городом Кюстрин (Костшин).

Один из стрелковых корпусов 8-й гвардейской армии со средствами усиления в эти же дни штурмовал блокированную цитадель в Познани.

Зонненберг на время стал нашим выжидательным районом, где предстояло