— Да, пошел, ты! Козел! — Паша вяло рявкнул на Ивана. — Я твоему пипирку оторву…

— Ну да, ну да… — тихо рассмеялся Иван, а потом Паша смотрел, как тот буквально змеей, скользнул через обломки разрушенной стены и пропал из виду.

Вроде тихо… Иван осторожно выглянул из окопа:

— Опа! — краем глаза увидел смазанную фигуру, проскользнувшую за стену одного из домов. — Хм, но туда ведёт ход сообщения. Значит нам туда.

Петро тихо двигался по окопу, сторожко заглядывая за каждый поворот, а потом быстро одергивая голову, ожидая неожиданного выстрела. Вот он заглянул за очередной… Кроме пары мертвых русских на дне окопа никого не было, он двинулся вперед и тут… Что-то кольнуло его сзади в шею, а потом свет померк…

Иван, прячущийся в одной из «лисьих нор», резко ударил ножом сзади в шею проходящего мимо него «азовца», а потом бросил гранату с выдернутой чекой в ту сторону, откуда пришел «азовец».

— Граната! — и тут же раздался взрыв.

Иван не постеснялся укоротить запал, так что граната взорвалась через полторы секунды, а не 4–6, а потом быстро выскользнул из «норы» и удрал в другую сторону.

— У нас потери, у нас потери… — раздалось в рации у Ковальски.

Иван не стал смотреть, что там произошло, но в результате взрыва погибли два «азовца» и один поляк, двоих «громовцев» посекло осколками. Среагировали все максимально быстро, пытаясь залечь, но никто не ожидал, что граната окажется с укороченным запалом, а узость окопа не дала возможности вовремя укрыться всем.

Следующие двадцать минут раздавались постоянные взрывы: используемые Иваном гранаты и его «закладки», густо покрывающие прилегающую территорию. Но постепенно Ивана отжимали в сторону Паши. Хотя он стремился уйти в другую сторону, но ему профессионально не давали этого сделать.

Ковальски только оставалось матерится, слушая очередные доклады о погибших и раненых.

«Когда меня не станет…» — напевал про себя Иван, почти комфортно спрятавшись между домом и каким-то сараем.

— На, сука! — он дал очередь в два патрона, увидев, как за остатками одного из домов что-то шевельнулось, похоже на каску.

Сильно радовало, что установленный ПБС сильно глушил звук, так что был слышен только лязг затвора, и то, приглушенный. Внутри автомата Иван при сборке-разборке обнаружил кусок резины, который глушил звук удара затвора, при его «откатывании» назад при выстреле.

— Попеть не дадут… — прохрипел он пересохших горлом, — буду петь голосами, своих детей…

Судя по «взлетевшей» каске, попал он хорошо — насмерть.

Тут же смылся в другой отнорок окопа, а потом осторожно выглянул и стал осматривать поле боя. Как вдруг…

— Да откуда вас столько?! — Иван резко перекатился в осыпавшийся окоп, увидев, как не менее чем с трех сторон «заплясали» огоньки очередей, явно направленные в него, зашелестели над головой пули, а также стали со шлепками впиваться в землю вокруг него.

Успел удрать в другое место, где опять вытащил из выемки очередной пульт, а потом нажал на кнопку.

— Бабах! Бум!.. По остаткам домов и окрестностям пронеслась очередная череда взрывов — пройдя по «цепи» зарядов:

— Ну теперь всё! Мы голые… — Иван чуть улыбнулся, понимая, что осталось ему недолго. Сюрпризы у него закончились — это были последние заряды…

ГЛАВА 17

Они приближались, а он всё также стрелял и перемещался со всей возможной скоростью, на которую в своём состоянии был способен. Всего десять минут, после последних взрывов его «сюрпризов», но дались они ему очень дорого.

— Бля, больно то как, — Иван лежал на земле, укрывшись за остатками очередного забора, пытаясь как-то как заглушись боль, что казалось поселилась во всём его немолодом организме.

Болел пробитый пулей бок, болели посеченные осколками ноги, болели — раненые руки, нашпигованные осколками от гранат.

Эти уродцы взяли за привило не стрелять, а сразу всаживать гранату из «граника» или закидывать места его нахождения гранатами, гады…

Заканчивались патроны… Смесь анальгетика: два шприца, была использована полностью. И его количество в его крови скорее убьет его также надежно, как и пуля, правда чуть позже, так что это было уже не важно.

Но вроде пока еще силы оставались. Хотя очень хотелось лечь и сдохнуть. Но там, где-то не очень далеко, — отходили гражданские и сын… Так что умирать было нельзя, а если и можно, то вцепившись зубами намертво в тех, кто захочет пройти дальше.

— Эх, надеюсь у них всё страстётся… А я сверху посмотрю… — Иван прекрасно понимал, что сейчас отсюда ему не уйти, шансов нет, а внуков хотелось посмотреть. — Эх, жаль… Интересно, на меня внуки будут похожи?

Отец, он и его сын, судя по фотографиям, каждый в свои три года были похожи, как братья-близнецы… А будущий внук? Или внуки? И, кстати, девочек не было за три поколения. Как-то их матери ограничивались парнями. Все по одному парню рожали. Вопрос: а девчонки где?

Наверное, он думал совсем не о том, но именно эти мысли не давали ему опустить руки и сдаться.

Поблизости раздался какой-то шум. Иван быстро приподнялся и успел сделать короткую очередь, вроде поразив силуэт фигуры, которая высунулась из-за угла в его направлении с выставленным автоматом. И противник резко отшатнулся назад, раненый или убитый.

С другой стороны, раздалась автоматная очередь — пули пролетели совсем рядом с головой, будто «погладив» воздухом его лицо… Иван хотел дернуть стволом автомата в ту сторону, как краем глаза увидел, что из-за угла, где исчез пораженный боец, резко высунулся второй «немец» и на плече у него была «труба» гранатомёта…

Иван успел дать очередь в два патрона. Но этот уродец, перед тем, как получил одну из пуль — в лоб, успел нажать на спуск.

«Чуть не успел…» — Иван будто в замедленном кино видел, как прямо в его сторону летит огненный комок, который все приближался и приближался, но успел начать то, что хотел допеть: «Я буду петь голосами, своих де…», — перед его глазами возникла яркая вспышка…

— Ха, кончился, курва! — радостно выдохнул поляк Йозеф, увидев, что граната из РПО «Шмель» ударила