Башмак остановился у самого внутреннего дворика. Кошачий автомобиль доктора Зинченко замедлил ход и остановился чуть позади. Мистер Лимончелло распахнул дверь в боку ботинка и вышел.

– Дональд! – воскликнул он, и голос его громом разнесся над парковкой. – Умерь же пыл огня!

– Спешу исполнить твой приказ! – ответил мистер Пекельман, переходя вдруг на шекспировский язык. Он наклонился и щелкнул выключателем у костровой ямы. И пламя погасло в один миг!

– Газовая горелка, – прокомментировал мистер Лимончелло. – Просто еще один фрагмент нашего великолепного замысла.

– А? – только и мог произнести Кайл.

Мистер Лимончелло нарядился в ярко-желтый спортивный костюм, на голове у него красовался велошлем в виде половинки лимона. Шагнув во дворик, хозяин библиотеки расстегнул ремешки, снял шлем и взял его под мышку.

– Накройте, пожалуйста, книги брезентом, чтобы они не пострадали, – строго сказала доктор Зинченко, переодевшаяся в свое обычное короткое кожаное платье красного цвета, алые чулки, красные туфли на высоких каблуках и строгие очки в красной оправе.

– Желанье ваше – для меня закон, миледи! – с этими словами мистер Пекельман театрально взмахнул куском ярко-голубой ткани, рывком расправил его в воздухе и опустил на лежащие перед ним стопки книг.

Мистер Лимончелло приблизился к Эндрю Пекельману:

– Эндрю!

– Сэр?

– Если ты спросишь меня – а дедушка в костюме? – то сразу скажу: понятия не имею. Потому что никакого давно потерянного четвероюродного дедушки по имени Вуди у тебя нет.

– Как – нет?

– А вот так. Познакомься с сэром Дональдом Торном, одним из лучших актеров во всей Англии!

Сэр Дональд, которого до этого момента все считали дедушкой Вудро (или Вуди) Пекельманом, снял бейсбольную кепку с эмблемой «Голубых соек», изысканно помахал ею и поклонился.

– «Весь мир – театр, – сказал он. – А люди в нем – актеры».

– Сэр Дональд дал несколько уроков и нам с доктором Зинченко, дабы мы сыграли свои роли со всей страстью и искренностью. – И тут мистер Лимончелло изобразил сам себя, хотя на сей раз был куда более драматичен, нежели прежде: – О горе, горе! Я, Луиджи Либретто Лимончелло, официально объявляю первую Библиотечную Олимпиаду закрытой. Все. Капут!

– Так, стойте, – сказала Акими. – Вы притворялись, что ли?

– О да!

– А выглядело так убедительно, – заметила Сьерра.

– Сэр Дональд – прекрасный учитель.

– А вы, сэр, прекрасный ученик. – И сэр Дональд поклонился еще раз.

– Благодарю вас, – ответил мистер Лимончелло и тоже слегка поклонился.

– Зачем же вы притворялись, будто решили бросить библиотеку? – спросил Кайл.

– Чтобы ее не бросили вы – ни в коем случае, ни за что. Итак, перед тем как столь драматично покинуть наш круг, я пообещал, что в понедельник назначу новый совет попечителей для своей библиотеки. У всех публичных учреждений вроде нашего есть попечители…

– Безусловно, – подтвердила доктор Зинченко. – В основном эти попечители заняты тем, что ищут финансирование и следят за тем, чтобы учреждение исполняло свою миссию.

– Ну, – сказал мистер Лимончелло, – с чем, с чем, а с финансированием у моей библиотеки проблем не будет. Я вам уже говорил, что я супермультимиллиардер?

– Да, мы слышали, – кивнула Абия Сулейман.

– И все же мне понадобится совет попечителей, которые будут отстаивать наше дело здесь, в Александриавилле. Именно затем я и затеял Библиотечную Олимпиаду. Я говорил вам, что ищу чемпионов и рыцарей. Так оно и было. Я искал тех, кто любит библиотеки, тех, кто встанет за правое дело и пойдет за него в бой, каких бы жертв это ему ни стоило. – Он замолчал и поглядел на Марджори Мулдауэр. – Пусть даже этот человек не одобряет мой способ ведения дел.

– Мне очень жаль, что я взяла ту книгу, – сказала Марджори.

– Мы догадывались, что, когда мистер Пекельман начнет предлагать «Бесплатное обучение в колледже», кто-нибудь да согласится. Это был экзамен. Если вы или кто-то другой явились сюда не ради любви к книгам – мы хотели об этом знать. И я бесконечно рад, что в конце вы бились за эти книги, не щадя себя, потому что – хочешь верь, хочешь не верь, – я, Марджори, тоже люблю библиотеки qua библиотеки. Просто я не люблю говорить «qua», а то сразу чувствую себя лягушкой.

Все, включая Марджори, засмеялись.

– Ну что ж, – сказал мистер Лимончелло, положил шлем, сцепил руки за спиной и повернулся ко всем олимпийцам, – ознакомившись с результатами финальной игры, я с уверенностью могу утверждать, что совет попечителей библиотеки наконец найден. В конце вы объединились и работали вместе во имя спасения библиотеки, пусть даже вас не ждали никакие призы – разве только новые знания, увлекательные приключения и чудеса, что таятся на страницах книг.

– Но мы же, э-э, еще не взрослые, – заметила Акими.

– И слава богу! Взрослые – серьезные и скучные люди. А вы же знаете – читать и учиться совсем не скучно!

– Вы в самом деле хотите, чтобы я тоже была в совете? – спросила Марджори.

– О да! Без тебя нам не обойтись. И без Эндрю.

– Я в Олимпиаде не участвовал, – сказал Эндрю.

– Ну, это технические детали. Мистер Пекельман, вы приняты в совет попечителей. Мои поздравления!

– Но я живу в Мичигане! – сказала Марджори.

– А моя библиотека оснащена суперсовременным оборудованием, и в том числе исключительно высокоскоростным вай-фаем, поэтому мы всегда сможем пообщаться с помощью ваших новеньких смартфонов. Мне нужна ваша помощь – ваша, Марджори, Эндрю и все остальные, – чтобы моя библиотека превзошла сама себя. Я хочу только одного: чтобы вы всегда стояли за свободу речи, свободу слова и свободу приключений!

– Ну ладно, немного приключений еще ничего, – сказала Марджори. – Только пусть в библиотеке будут и тихие места, где можно спокойно почитать.

– Вот именно поэтому в Электронном учебном центре у меня звуконепроницаемые стены. – Мистер Лимончелло раскинул руки. – Ну что ж, о тридцать три новых попечителя, разделите ли вы со мной путь к истине и знанию?

– Да! – закричали все, и вместе со всеми – Марджори Мулдауэр, которой – не может быть! – это даже, кажется, понравилось.

Позже Кайл вспоминал закрытие Олимпиады как нечто сногсшибательное.

Прежде чем был погашен огромный вращающийся фонарик, мистер Лимончелло вручил тридцать три сертификата на полную оплату обучения в любом колледже. Диджей крутил танцевальные мелодии. Подали огромный торт в виде открытой книги. На бескрайних белых страницах, залитых мягкой глазурью, было выведено желтым: «Открой книгу – открой разум».