Слишком меня боится.

* * *

И вот комиссар снова в деле. И не важно, что это за охота.

Засучить рукава — и вперед. Это вызвало волнующие воспоминания. Расследования, допросы, слежка, облавы.

Охота на человека. Адреналин.

Лефевр кружил вокруг нее. Старый трюк, чтобы выбить подозреваемого из колеи.

Сандра сидела на стуле. Она все еще была в наручниках, смирно держала руки на коленях.

И смотрела на свою обувь.

Им с ней не справиться.

Кроме Лефевра, в комнате находились еще двое полицейских — лейтенант и капитан. Они оба никак не ожидали напасть на след братьев Оржон именно сегодня. Как, впрочем, и в любой другой день.

Но Сандра по-прежнему не произнесла ни слова, и им до сих пор не удалось установить ее личность. Так что надежда на арест клана Оржонов пока оставалась призрачной.

Сандра на минутку повернула голову к окну, словно ища поддержки в ослепительной синеве неба.

Ей объявили о том, что она задержана по подозрению в соучастии в вооруженном ограблении. Им нужно было найти повод для обращения к прокурору Республики по поводу официального допроса. На том основании, что среди налетчиков с Вандомской площади была женщина.

Если бы они знали, что ее закопали заживо, думала Сандра. Что она уже стала добычей червей…

Но нет, они не должны были об этом знать.

Сандра все еще не понимала, как выпутаться из этой западни.

Что сделал бы папочка?

Ее мозг работал на полную мощность, на предельных скоростях. Она чувствовала себя как насекомое, пойманное в стакан, которое отчаянно пытается выбраться, но без конца натыкается на стеклянную стенку.

Комиссар попросил своих ищеек обойти все отели Обани с фотографией таинственной незнакомки. Вдруг кто-нибудь ее опознает. Если, по ее словам, она проделала долгий путь, возможно, она где-то оставила свой багаж…

Она, конечно, могла спокойно переночевать в Марселе и сесть на автобус, чтобы вернуться к себе.

Лефевр написал на бумаге разные фамилии, но никак не мог вспомнить ту, которую она назвала ему в домофон.

Ройе? Тюлье? Лекюйе? Рулье?

Другие полицейские занимались тем, что искали по всей стране совпадения с этими фамилиями в сочетании с именем Сандра.

Лефевр не собирался упускать ни единого шанса.

Наконец он остановил этот беспорядочный вихрь и снова обратился к подозреваемой:

— Если вы будете с нами сотрудничать, суд примет это во внимание. Подумайте хорошенько…

Никакой реакции. Даже бровью не повела.

— Мы можем позвонить кому-то из ваших близких. У вас есть на это право… Дайте нам только номер телефона и имя.

Она, естественно, не ответила. Тогда Лефевр посмотрел ей прямо в лицо, ближе некуда.

— Может быть, — проговорил он, — вы хотите, чтобы мы предупредили Рафаэля Оржона?

Тут она нервно сцепила руки. Лефевр воспринял это как начало. Знак, пусть даже незначительный, некоторого затруднения. И он продолжил:

— Или, может быть, вашего отца? Он звонил уже дважды. Видимо, он очень волнуется… — Комиссар снова сел за стол и обменялся усталым взглядом со своими подчиненными. — Вы желаете вызвать адвоката? — не унимался он. — Если у вас нет своего, мы можем вам его предоставить… Что скажете?

Сандра едва не сказала «да». Но в любом случае она ничего не сможет рассказать даже адвокату.

Она приговорена к молчанию.

Навеки?

Нет.

Надо молчать все сорок восемь часов под арестом. Затем они, конечно, ее отпустят. За что ее удерживать? За то, что она приехала к полицейскому, заявив, что ее послал грабитель банков?

Сандра подняла голову и позволила себе улыбнуться Лефевру:

— Мне не нужен адвокат, потому что меня не в чем упрекнуть.

Лейтенант замер над клавиатурой своего ноутбука.

— Так эта дама все же умеет говорить! — воскликнул капитан.

Сандра повернула голову налево, чтобы размять затекшие мышцы шеи.

На стене висела большая доска из пробки, где были приколоты разные документы и множество фотографий.

Она заметила их, как только вошла, но не рассмотрела внимательно. Теперь, приглядевшись, она вдруг столкнулась нос к носу с Джессикой. Рядом с ней — Орели.

И Рафаэль — на расстоянии тридцати сантиметров.

Возможно, самые разыскиваемые лица в стране.

Удар попал в самую точку. Сандра содрогнулась с головы до пят. И это не ускользнуло от комиссара.

— Это фото Рафаэля так на вас подействовало?

Она снова опустила голову.

Смотри на свои туфли, шлюха!

— Он и правда фотогеничен! — усмехнулся комиссар. — Но если он послал вас ко мне, так это потому, что вы не его нынешняя подружка. Это, скорее, означает, что он не слишком вас любит!

Правая нога Сандры начала нервно трястись вопреки ее воле.

— Это значит, что он хочет очень сильно вам навредить, — настаивал Лефевр. — Но почему Рафаэль Оржон желает вам зла, мадемуазель?

Сандре хотелось заплакать. Ее губы задрожали, она попыталась держать себя в руках.

— Позволим вам немного подумать, — вдруг предложил комиссар. — Так у вас будет возможность представить, что это значит — оказаться за решеткой… Вот увидите, вам там понравится!

Капитан, высокий, немного нескладный тип, взял ее за руку, она попыталась уклониться резким движением. Он подошел, чтобы схватить ее снова, она смерила его взглядом.

— Не прикасайтесь ко мне! — приказала она ледяным тоном.

Полицейский поднял руки с легкой улыбкой в уголке рта:

— Не беспокойтесь, мадам! Камеры находятся в подвале, я пропущу вас вперед…

* * *

— Звони своему приятелю, — приказал Патрик, протягивая телефон Рафаэлю.

Бандит по-прежнему лежал на своем засаленном матрасе. Он почти не шевелился со вчерашнего вечера.

Потому что каждое движение причиняло ему нестерпимую боль.

Даже если он не двигался, боль все равно была адская. Неостановимая.

— Спросишь у него, отдал ли он деньги Сандре, — продолжал Патрик.

Рафаэлю удалось изобразить кривую улыбку.

— Что, папочка, от нее нет новостей? И ты уже зассал…

— Заткнись! Звони.

— У меня слишком пересохло горло, чтобы разговаривать с кем бы то ни было, — возразил Рафаэль, закрывая глаза. — Дай мне воды, а там посмотрим…

Папочка замер на секунду, пытаясь вновь обрести свое знаменитое хладнокровие.

— На твоем месте я бы не играл в эти игры, — предупредил он. — У меня есть еще бутылка серной кислоты в сарае.

— Серьезно?.. Я уже в таком состоянии, что мне особо нечего бояться.

— Я вылью ее на Джессику, не на тебя.

— Да? Я бы удивился. Ты не хочешь слишком уродовать эту малышку. Ты пока еще не натрахался вдоволь. Я не прав?

Лицо Патрика напряглось.

— Может, и так… Спасибо за совет. Тогда достанется твоему брату.

— Он справится со всем, с чем справляюсь я, — парировал Рафаэль.

Вильям, выпрямившись как палка, кивком