– А как быть с приглашениями?

– Спишу на оплошность секретаря, – пожал плечами Ивар.

Он тоже думал об этом и нашел, как казалось, единственное приемлемое решение.

– Тогда с вашего позволения…

Августа ушла.

Ивар проводил ее задумчивым взглядом. Интересно, какой она вернется? Зеркальный слепок рисовал ее серьезной привлекательной особой, но время безжалостно, особенно к девушкам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации.

Начали съезжаться гости. Их оказалось больше, нежели он предполагал. Остальные, ссылаясь на уважительные причины, прислали извинения и поздравления с фамильярами. Ивар их не читал, складывал письма на серебряный поднос в углу. Он догадывался, что обязан ажиотажному интересу к своей особе присутствию короля. Трезор уже вернулся из оранжереи и равнодушно принимал выражения преданности с бокалом шампанского в руке. Ивар стоял рядом и напряженно ждал. Не невесту, о которой уже не раз спрашивали, – ее мнимого отца. Нужно покончить со всем раз и навсегда.

Захария сир Хайн не заставил себя ждать.

Шепотки, как по команде, смолкли, гости замерли в ожидании занятного представления. Даже король отошел в сторону, прочь с импровизированного ринга. На губах застыла выжидающая улыбка. Сложно сказать, кому конкретно он симпатизировал.

– Сир, – не размениваясь на приветствия, Захария прямиком направился к Ивару, – где моя дочь?

Маркиз всем своим обликом бросал вызов изысканным нарядам гостей: заляпанные грязью сапоги, несвежая рубашка.

– Понятия не имею, – пожал плечами Ивар, достойно выдержав попытку гостя пронзить его кинжальным взглядом. – Ее здесь нет.

– Вы издеваетесь?! – взревел Захария. Желваки на скулах пришли в движение, челюсти рисковали стереть зубы в порошок. – Вы женитесь на Алисе и понятия не имеете, где она?!

– Именно так, – кивнул Ивар, – потому что моя невеста не является вашей дочерью.

Несмотря на щекотливость ситуации, поведение маркиза разочаровало. Он ожидал тонкой игры, а Захария прилюдно рушил репутацию семьи. Ивар на его месте не стал бы кричать, сотрясать кулаками воздух, а вызвал бы обидчика на дуэль. Но маркиз не станет. Его сын – пожалуй, но не старый лис. Кому хочется примерить новый кленовый костюм?

– Не понимаю, – немного растеряв былой пыл, потряс головой Захария.

Он только сейчас заметил короля, извинился и отдал ему необходимую дань уважения.

– Что вы, Захария, не стесняйтесь! – медоточиво ответил Трезор. Вот кто наслаждался происходящим! – Честь семьи важнее.

Захария колебался. Слово «честь» намекало на то, что он должен бросить вызов Ивару? Однако в планы маркиза это не входило.

– Вашей дочери здесь нет, – повторил Ивар. Ему надоела затянувшаяся трагикомедия. – Через пару минут вы сами убедитесь, что особа, которой я сделал предложение, вовсе не Алиса сир Хайн. Не спорю, они похожи, даже учились вместе, однако зовут ее Августа Дзирт. Вот, – заметив мявшуюся на пороге буфетной невесту, просиял он, – можете убедиться!

Гости, маркиз, король – все дружно обернулись к Августе. Ее пронзили десятки глаз, будто бабочку насадили на множество булавок. Сглотнув, Августа сделала самый сложный первый шаг. Ноги ее дрожали – хвала Темным богам, под юбками не видно! И за перчатки тоже спасибо, они спрятали свежие порезы.

Так непривычно было видеть в зеркале свой истинный облик. За ту пару недель Августа успела от него отвыкнуть. Она боялась смотреть на Ивара, увидеть в его глазах оценку себя настоящей, поэтому сосредоточилась на маркизе. Тот хмурился, оторопело уставившись на нее. Не вспомнил, конечно. Да куда ему! Захарию мало волновали подруги дочери, на которых нельзя женить сыновей.

– Дорогая?

Под стрекочущий шепот гостей Ивар шагнул к Августе и с наигранной нежной улыбкой взял ее под руку. Она молодец, не вздрогнула, тоже улыбнулась, пусть немного затравленно.

Нравилась ли ему эта женщина? Пожалуй. В ней не было манерности, кукольности Алисы. Фигура у Августы тоже лучше. Разумеется, на его вкус.

– Это ваша невеста? – глухо поинтересовался Захария.

– Именно.

Ивар победоносно обвел взглядом гостей и, чтобы ни у кого не осталось сомнений, поцеловал затянутую в перчатку руку Августы.

– Это не Алиса, ваше величество, – развернувшись к королю, растерянно пробормотал Захария. – Очень похожа, но другая женщина. Прошу меня простить!

И он ринулся вон из буфетной, скрываясь от летевших вслед ехидных смешков.

Августа опустила отяжелевшую голову на подушку. Она безумно устала. Сложно сказать, от чего больше. То ли от ритуала, отнявшего много сил, то ли от необходимости молчать и улыбаться, когда сводило зубы. Одно хорошо – с Алисой покончено. Когда маркиз Тове стремительно вылетел из буфетной, Августа испытала облегчение. Наверное, следовало догнать его, рассказать о дочери, чтобы Захария мог достойно ее перезахоронить, но она не стала. Хватит! Если род сир Хайнов испытает немного горя, от них не убудет. Да и плевать отцу на Алису, она для него брачный товар, не более, чего таких жалеть? Поищет для вида и примется устраивать судьбу оставшихся отпрысков.

Другое дело – король. Августа весь вечер не могла отделаться от ощущения, что он следит за ней. Однако когда Трезор пригласил ее на танец, ничего дурного не случилось. Монарх был вежлив, тактичен, вел себя отстраненно, но без неприязни – словом, как и положено человеку его положения. Он даже пожелал ей счастья и выразил надежду, что хотя бы на этот раз Ивар сумеет довести невесту до алтаря.

И вот Августа лежала на шелковых простынях в комнате, которой спустя месяц, если все пройдет гладко, предстояло стать ее спальней. Сон не шел, в голову лезли разные мысли. К примеру, ночевали ли здесь прежние, умершие девушки? Обстановка не новая, на туалетном столике и вовсе резная пудреница, флакон духов. Аромат практически выветрился, но Августа сумела уловить его сердце – нечто пряное. Кто же наносил его на запястья, чьи пальцы касались пуховки?

«Нет, это не невеста – жена», – с пугающей ясностью осознала Августа. В памяти всплыло, что давно, когда она была еще маленькой девочкой, существовала графиня Монтезе. Наверное, это ее вещи, ее комната, сохраненная в неприкосновенности. Но зачем помещать Августу в склеп?

Шелковые простыни перестали приятно холодить. Августа напряглась и рывком села. Воображение соткало образ женщины в белом, с кривой усмешкой наблюдающей за ней из зеркала, непременно брюнетки с длинными прямыми волосами. Мол, радуйся, глупая, пока можешь, твоего здесь ничего нет и никогда не будет. Августа содрогнулась и резким движением откинула одеяло, нащупала тапочки. Нужно отыскать колокольчик и попросить постелить ей на диване в гостиной – где угодно, только не здесь! Однако вместо этого Августа затеплила свечу и как завороженная уставилась на зеркало. Никого, никаких призраков.