Пронзительный звук офицерского свистка отправил солдат на штурм: похоже, Самарин решил воспользоваться ситуацией. Рудницкий подбежал к Анастасии, ее лицо было в волдырях, а волосы и одежда обгорели, но, похоже, она не сильно пострадала.

– Ты как? – быстро спросил он.

– Как видишь.

– У меня есть мазь от ожогов. Я мог бы…

– Потом! – нетерпеливо прервала она. – Идем!

Рудницкий беспомощно вздохнул и последовал за девушкой, несмотря на то что из здания доносились крики и одинокие выстрелы. Наверное, это был не лучший момент утверждать, что солдаты сами справятся…

На очередные трупы они наткнулись на лестнице: двух солдат превратили в обугленные куски мяса, а гражданский был заколот штыками. Дальше было еще хуже, вход на четвертый этаж был блокирован кучей тел, в основном солдаты, которых можно было узнать по остаткам обмундирования.

– Тут должен был быть кто-то важный, с самой верхушки иерархии, иначе они не сопротивлялись бы так яростно, – заявила девушка.

Рудницкий не ответил, он старался справиться с тошнотой. Вонь горелого мяса заставляла желудок подкатывать к горлу. Как он заметил, у Анастасии не было таких проблем, ей не мешали ни вид, ни запах.

– Ну, идем! – поторапливала она. – Не будем вступать в битву, но нужно проверить все помещения. На всякий случай.

Рудницкий перешагнул через труп и сильней сжал оружие. Девушка ожидала, что он пойдет первым.

– Начинаем с левой, – сказала она.

Алхимик осторожно переступил порог. Дверь, изрешеченная, как сито, наводила на мысль, что внутри никого нет. По крайней мере, живого.

Тучный усатый мужчина сидел в кресле, на его лице застыла гримаса испуга. Рана на шее свидетельствовала о причине смерти: кто-то перерезал ему горло. Рудницкий ощутил во рту горечь желчи.

– Что ты так смотришь? – подтолкнула его Анастасия. – Он уже не встанет. Идем дальше!

Две следующие комнаты были пустыми, но беспорядок говорил о том, что недавно тут кто-то был. Когда они вышли в коридор, услышали, как Самарин приказывает обыскать каменицу. Алхимик вздохнул с облегчением – звуки битвы стихли.

– Похоже, все, – заметил он.

Через минуту появился Матушкин и повел их наверх.

– Мы очистили здание, остался только последний этаж, – проинформировал он. – Кажется, там никого нет, но лучше соблюдать осторожность. Особенно в читальне.

– Это библиотека, – поправила его Анастасия.

– Один черт! – со злостью бросил солдат.

– Что-то случилось? – спросил Рудницкий. – Мы же выиграли.

– Половина наших полегла! Вот, что случилось! Это Варшава, не граница, а потери такие, как на Кавказе!

По мере подъема вид здания менялся все больше. Лепнину и штукатурку заменил кирпич, словно они и правда вернулись в Средневековье, а обычные окна были украшены витражами. По просьбе алхимика Матушкин посветил на одно из них, но нарисованные на стекле не то люди, не то звери постоянно меняли форму, что вызывало боль в глазах при долгом смотрении.

– Что за чертовщина? – пробубнил солдат.

– Архитектурой анклава можем заняться поздней, – с раздражением кинула Анастасия. – Сейчас у нас дело поважней.

– Ага, – согласился Матушкин. – Надо обследовать эту библиотеку.

* * *

Каменные, без украшений, стены делали помещение похожим на келью. Огромную келью: «библиотека» превышала размерами не один бальный зал. Все камни были подогнаны и отполированы, блестели, словно их только что намочил дождь. Впечатление усиливал запах влажной земли.

– Что нам делать? – неуверенно спросил Рудницкий. – Где эти символы?

Анастасия закрыла глаза и долго исследовала стены, водя по ним кончиками пальцев.

– Тут, – довольно заявила она.

– Где? – нетерпеливо спросил полковник.

В библиотеку зашли только они трое, Самарин не хотел лишний раз рисковать, подразделение и так было сильно потрепанным.

– Тут, на стенах.

– Ничего не видно.

– Садитесь оба, – сказала девушка.

– И что дальше?

– Символы везде: на стенах, потолке, на полу. Нужно только их разглядеть. Сразу предупреждаю, ощущение будет не из приятных. Эти знаки – чистая сила, и пока ваши организмы адаптируются к этому типу… энергии, пройдет какое-то время.

– И что нас ждет? – с беспокойством вмешался алхимик.

– Прежде всего боль в глазах и в голове, возможны кошмары, панические атаки или эйфория. Сложно сказать, поскольку каждый реагирует по-своему. Точно одно: процесс сопровождается болью. Вы не принадлежите к существам, созданным для использования магии, вы стремитесь к тому, что вам не принадлежит, и должны заплатить за это. И еще одно: вы можете прекратить в любую минуту, просто закрыв глаза, но помните, что второго шанса не будет, библиотека вас оттолкнет.

– И как я не догадался! Ты и есть источник знаний про библиотеки, магию и черт знает что еще, – язвительно произнес Самарин. – Кто ты, черт тебя побери?! Это какая-то ловушка!

Рудницкий поджал губы, ситуация начинала выходить из-под контроля. Что бы о нем ни говорили, Александр Борисович точно не был глупцом, рано или поздно он бы и так догадался, кем является эта девушка.

– Я та, кто хочет тебе помочь. Все еще не доверяешь мне? Я спасла твою жизнь в больнице, и сейчас вы бы без меня не справились, – спокойно ответила Анастасия. – Ловушка? Не смеши меня! Если бы я хотела убить тебя, ты бы давно был мертв!

– Вот в это я верю, – признал Самарин. – Но это ничего не меняет. Как я могу доверять кому-то, кто не говорит правды?

– Скажи еще, что ты ничего от нас не скрываешь?

К удивлению алхимика, Самарин опустил глаза и скривился.

– Ладно, – буркнул он, – как нам увидеть эти знаки?

– Выбери себе какой-нибудь камень и смотри на него. Это все. – Она пожала плечами.

– Ну, хорошо, в таком случае начнем, – вздохнул Рудницкий.

* * *

В камне не было ничего странного, даже левым глазом он видел совершенно обычный камень. Никакого неожиданного изменения цвета или формы, никакой магии. Час или два – Рудницкий потерял счет времени – он тупо пялился на серую поверхность, правда, не ощущая нетерпения или неудобства. Словно терпение исходило от камня. Он становился камнем. Он был камнем.

Темнота пришла неожиданно и – конечно же! – вместе с болью. Алхимика затопил мрак, изредка озаряющийся искрами, похожими на падающие звезды. Со временем частички света появлялись все чаще, кружились под воздействием невидимого и неощущаемого ветра, разгоняли тьму. Наконец он увидел знак. Тот проявлялся медленно, на тон бледней ночи, излучая невыразимую, выходящую за пределы всех знаний мощь.