острыми локтями, пробился сквозь стенку пассажиров и остановился рядом с Шелестовым. Обычная солдатская зимняя шапка, варежки с дырками в районе среднего пальца и старые зимние ботинки, размера на два больше, чем ему было надо, говорили о его принадлежности, скорее всего к школе – интернату №62, которая находилась на Ленинском проспекте, дом 97 «А». Это была тоже территория 96 – го отделения милиции, земля Сашки Волченкова. Пацан должен был сойти на следующей остановке после Антона. А пока он счастливо улыбался, прижимая к груди новую коробку с фотоаппаратом «Смена – 8».

Вошедшие на следующей остановке двое молодых мужчин остановились у самого выхода и профессионально ощупали пассажиров внимательными насмешливыми взглядами. Один из них, высокий и рыжий, скользнув по лицам людей, стоявших рядом с Шелестовым, на секунду задержался, узнав Антона, и приветливо кивнул ему головой.

Линейный контроль, гроза безбилетников, а проще говоря «зайцев», работал в основном по выходным и за два года Шелестов изучил их всех в лицо, как и они его. Поэтому он перестал показывать удостоверение при проверках, а они, увидев его, отворачивались и начинали потрошить «зайцев», если таковые были, с удвоенной энергией: рядом был сотрудник уголовного розыска и если что, он мог помочь в разборках с безбилетниками.

Как только «рогатый» тронулся, контролёры принялись за дело.

– Приготовьте билетики, пожалуйста! Линейный контроль! – держа в правой руке голубой жетон, рыжий направился в сторону Антона, а второй, коренастый и плотный, двинулся вдоль салона.

Он ткнул удостоверение в лицо своей первой «жертве», пожилой женщине, явно не москвичке.

– Билетик, пожалуйста! – сухо произнес он.

Она протянула билет. Эти рисунки на билете, пробиваемые компостером, Шелестов знал уже наизусть – четыре отверстия образовывали квадрат, а пятое было строго по центру, как пятерка на игральных костях. Отверстия на билете совпали с этим описанием и контролёр, надорвав талончик, вернул его обратно пассажиру. Подойдя к следующему пассажиру, он снова повторил заветную фразу, мельком взглянув в сторону Антона.

– Ваш билетик – повторил он, оглядев молодого мужчину. Тот был как комок нервов: глаза бегают, руки трясутся, смотрит то в правое, то в левое окно.

– Эй, вы меня слышите – раздраженно повысил голос контролёр.

– У меня нет, нет. Неужели непонятно? – наконец ответил пассажир дрожащим голосом.

– Штраф десять рублей.

– Нет у меня никаких денег, что вы от меня хотите?

– На выход пройдите – с презрением сказал контролер.

– Постойте, мне нужно проехать еще одну остановку, до аптеки! Я очень болен! – еще больше занервничал человек.

– Дойдёшь пешком, вылазь!

Увидев контролёров, парень забился в самый угол троллейбуса, если можно так сказать, и отчаянно вертел головой, пытаясь найти спасительный выход из создавшегося положения. Поскольку он практически спрятался за широкую спину Шелестова, но Антон слегка развернулся к пацану вполоборота и наклонился к его уху.

– Ну, что, попался? – весело прошептал Шелестов.

– Ага, влип!

– Детдомовский?

– Да.

– Школа – интернат №62? Седьмой класс?

– А вы откуда знаете?

– У тебя на лице написано. А буква какая: «А» или «Б»?

– Седьмой «А» – класс.

– Хорошо, я запомнил. Хороший фотоаппарат?

– Да, так, ничего особенного, просто совсем новый.

– Разбираешься?

– Да. Вот этот я выиграл за первое место среди юных фотографов нашего Октябрьского района, только что получил в «Кинолюбителе!».

– Молодец. Как зовут?

– Стёпа. Степан Веткин!

Рыжий контролёр уже почти дошёл до Шелестова.

Антон взял правой рукой Степана за локоть и развернулся к нему навстречу.

– Со мною едет, до отделения! – спокойно произнёс Антон, глядя в глаза рыжему.

Тот кивнул головой, развернулся и направился дальше вдоль салона троллейбуса, вслед за своим напарником.

– Я на следующей выхожу! Я – Антон Шелестов, сотрудник милиции 96 отделения. Знаешь, где это?

– Да, знаю.

– Вот тебе пять рублей на жизнь и мелочь на билет. Если что, заходи запросто, ладно?

– Хорошо, большое спасибо!

– Ну, давай, бывай, парень!

– Ресторан «Гавана»!-торжественно сообщил громкоговоритель «рогатого».

Легко соскочив с подножки троллейбуса, Шелестов быстрым шагом направился в родную полуподвальную «контору».

– Скорее всего, в группе я буду до следующего утра, поэтому Новый 1986 год будет встречен дома! – приятная мысль настраивала на миролюбивый лад, – и Антон улыбнулся, открывая дверь в отделение

Обычно в такие предпраздничные дни и вечера редко бывали серьёзные преступления, больше всё домашние семейные разборки, конфликты с соседями и травмы. Уголовный мир тоже старался этот праздник отмечать в кругу семьи, либо в кругу себе подобных – кому как повезёт. Однако, уже взявшись за ручку входной двери отделения, он подумал, что пара мелких конфликтов на почве «ты меня уважаешь?» будут обязательно, и надо быть к ним готовым.

Первым делом – в дежурную часть.

– Кирилл, привет! Что такое с «Дедом» случилось?

– Ага, явился! – дежурный, капитан Мазурин облегчённо вздохнул. – Давай раздевайся и получай оружие, потом поговорим! А то Русиков уже обзвонился.

– Он здесь?

– Конечно, и к тому же, он ответственный сегодня.

– Понял!

К всенародному празднику, родное 96-е отделение милиции было готово. При входе, на стенах были вывешены поздравления коллег из других подразделений и районного руководства в виде открыток, яркими цветами выделялась стенгазета, которую уже много лет выпускал коллектив инспекции по делам несовершеннолетних. Правда коллектив состоял всего из двух сотрудниц: капитана милиции Светланы Ермаковой и старшего лейтенанта Верочки Загоруйко. Развешанная на тонкой леске, на потолке, мохнатая мишура, блестела и переливалась разноцветными искорками. Пол был чисто вымыт с добавлением чего-то очень пахучего, в смысле хорошо пахнущего, и даже из отделенческого туалета не тянуло разными там неприятными запахами. К празднику готовились.

Несколько человек, терпеливо ждущих своей очереди у паспортного стола, находящегося слева от входа в большой тамбур отделения, с интересом читали и рассматривали эту наглядную новогоднюю «агитацию».

Аккуратно повесив на крючок в шкафу свою куртку, Шелестов причесался, поправил пиджак, похлопал себя по мощному прессу и отправился в оружейку.

– Саш, давай, колись! Так что там с «Дедом»? – Антон получил свой «Макаров» и начал набивать патронами обойму.

– Веришь, нет, сидели у меня в дежурке, говорили за жизнь, как вдруг у него губы посинели, и он схватился за сердце. Мы с «Койотом» его уложили на лавку, прямо здесь, дали валидол и вызвали нашу «скорую», из нашей ментовской поликлиники. И надо же, такому случиться, проверяющий из Главка и наш зам. по службе из РУВД подполковник Морозов приехали. А тут «Дед», чуть концы не отдаёт. Хорошо хоть, что Русиков с обеда раньше вернулся, а то тут крику было…

– Ну, и как он? – Шелестов начал набивать патронами вторую обойму.

– Ничего, пришёл в себя, врачи ему там что-то вкололи, а потом «скорая» сразу увезла. Русикову проверяющий из Главка вломил по полной: Новый Год на носу, службу нести некому, мол, уголовный розыск отделения при смерти, руководства на месте нет, и т. д. Как обычно, в общем-то! – Кирилл сердито мотнул головой, поправляя фуражку.

– Бывает, Кирюха! Наш «Дед» крепкий ещё старик, полежит недельки две, бабка травами отпоет, оклемается! – Антон с лязгом вогнал обойму в рукоять «Макарова», поставил его на предохранитель и вложил пистолет в наплечную кобуру под левой мышкой.

– К Русикову зайди прямо сейчас, а то он красный как рак, по отделению ещё час назад носился как угорелый. На всех орал и обещал «поувольнять всех на хер»!

– Не боись, командир, прорвёмся! – Шелестов одёрнул пиджак и вышел их оружейки.

Вслед ему с лязгом закрылось металлическое окошко комнаты выдачи оружия.

Дверь соседнего кабинета рядом с кабинетом зам. по розыску Русикова была приоткрыта. Андрей Шишкин сидел у себя за столом. Александр Волченков и Женя Малышев сидели на диване, закинув ногу на ногу, и курили. Прямо посредине кабинета стоял Сергей Булкин и что-то рассказывал с улыбкой.

Антон аккуратно проскользнул мимо Булкина и уселся рядом с операми на диване, на самом краю, предварительно поздоровавшись со всеми, кроме рассказчика.

– … И вот, рыбачок вываливается из электрички на станции «Солнечная», что в Солнцево, и начинает метаться по перрону. Во – первых, он пьян вдребезги, во – вторых у него