‒ А потом ты снова меня выгонишь, ‒ со скепсисом сказал Эйт. – Это уже стало глупой традицией. Не особенно приятной.

‒ Выгоню, если будешь выводить меня из себя, ‒ сказала совершенно серьёзно.

‒ Сложно с тобой, ‒ признался он, но на его губах расцвела улыбка.

‒ Думаешь, с тобой просто? – парировала я.

‒ Да уж, ‒ Эйт тихо рассмеялся. – Мы определённо друг друга стоим.

Иль пробыл дома ещё около получаса. Уверена, если бы его не ждали друзья, то он бы с удовольствием провёл этот вечер в нашей компании. Я не была против его общения с отцом, даже наоборот – радовалась, видя, что им друг с другом интересно. Но сейчас едва смогла дождаться его ухода, потому что мне хотелось поговорить с Эйтаном наедине.

Просто поговорить, и ничего больше.

Ну, ладно, всё-таки услышать рассказ о показаниях, которые дала Айла, и, может, получить ещё пару-тройку поцелуев.

Дева-заступница, да что со мной такое? Я ведь раньше никогда не любила целоваться. Верила, что это просто моя особенность, как и полное равнодушие к близости с мужчиной. Но, кажется, сильно ошибалась. Потому что поцелуи Эйтана оказались настолько ошеломляюще приятными, что не наслаждаться ими было просто невозможно. Он поцеловал меня всего несколько раз, а я уже, кажется, начала впадать в настоящую зависимость.

В момент, когда за Ильером закрылась дверь, а мы с Эйтом остались на кухне вдвоём, меня снова накрыло предвкушением. Возникло ощущение, что даже воздух вокруг стал другим – тягучим, сладким, странно порочным. Мне нестерпимо захотелось подойти к Эйтану, коснуться его руки, снова ощутить его дыхание на своих губах. Пришлось призвать всю свою волю, чтобы суметь просто остаться на месте. Но потом я вспомнила про рыбу, которую собиралась отправить в печь, и эта мысль помогла хоть немного отвлечься.

‒ Ты обещал рассказать про допрос, ‒ напомнила Эйту.

Мне отчаянно требовалось что-то, способное прогнать из головы мысли и желания, которых там быть не должно. Увы, сейчас я уже не могла с уверенностью сказать, что смогу устоять перед этим мужчиной. Нет, не смогу. А что хуже всего – боюсь, могу сама потянуть его в свою спальню. Если уж быть честной хотя бы с самой собой, я уже почти мечтала об этом.

Эйт тоже был не в себе. Сидел на стуле, но неотрывно следил за каждым моим движением. Ловил каждый жест. А в глазах горело желание. Дева-заступница, надеюсь, его выдержка окажется сильнее моей. Иначе мы прямо сегодня переступим ту черту, за которой о дружбе не может быть и речи.

Эйтан вцепился пальцами в край стола и на несколько мгновений зажмурился. Потом сглотнул, медленно выдохнул и только теперь заговорил. Кажется, говорил о том, как Айла давала показания. Я пыталась сосредоточиться на его рассказе, но, если честно, постоянно теряла нить повествования. Нет, всё понимала, но стоило встретиться с горящими глазами Эйта, и по телу проносился жар, а мысли в голове начинали замедляться и плавиться.

Если бы не мой иммунитет к ментальной магии, можно было заподозрить воздействие. Ведь никогда раньше я не чувствовала ничего подобного. Более того, была уверена, что не способна испытывать возбуждение. Раньше даже сама перспектива близости с мужем вызывала у меня чувство глубочайшего отторжения. Его ласки казались мне неприятными. Его поцелуи я просто старалась перетерпеть, не говоря уже о большем. Потому сейчас моя реакция на Эйтана была особенно странной.

‒ Бель, ты меня слушаешь? – чуть хрипло спросил Эйт.

‒ Конечно, ‒ ответила ему.

Наши взгляды снова встретились, и у меня просто не получилось отвернуться. В этот момент бушующее во мне желание усилилось в разы. И я уже просто не представляла, как ещё с ним бороться.

‒ Ты смотришь на меня так, что я едва удерживаю себя на месте, ‒ почти болезненно признался Эйт. ‒ Очень хочу тебя поцеловать. Но сильно сомневаюсь, что смогу остановиться. Пожалуйста, скажи мне, что Иль вот-вот вернётся.

‒ Это не так, ‒ ответила, покачав головой. – Он останется на ночь в общежитии.

‒ Лучше бы ты соврала, ‒ едва не застонал Эйтан.

Но вдруг поднялся с места и быстро пересёк кухню.

‒ Бель, признайся, что ты сейчас чувствуешь? – спросил, остановившись в шаге от меня.

Я не удержалась, сама коснулась его плеча и с досадой поняла, что меня раздражает преграда в виде пиджака и рубашки. Тогда переместила ладонь выше, на шею Эйтана, а, ощутив под пальцами тепло голой кожи, едва не закатила глаза от удовольствия.

‒ Что со мной? – спросила саму себя шёпотом. – Почему я не могу этому сопротивляться?

‒ Можешь, если только захочешь, ‒ так же тихо ответил Эйт. – Оттолкни меня, Бель. Скажи, чтобы я ушёл. Скажи, что не хочешь моих поцелуев, ласк. Что не хочешь меня…

Последнюю фразу он сказал уже мне в губы. Но коснулся их лишь на мгновение и сразу отстранился.

‒ Я был уверен, что у меня железная воля, ‒ проговорил, погладив пальцами моё запястье. – Но сейчас она почему-то не работает. Не тогда, когда ты так на меня смотришь.

Я должна была его остановить. Но кто бы остановил меня? И почему от одной мысли, что мы просто разойдёмся в разные стороны, сердце протестующе сжималось?

‒ Но ведь можно не заходить далеко? ‒ мой голос звучал жалко.

Эйтан улыбнулся, а его глаза стали завораживающе тёмными.

‒ Можно попытаться, ‒ согласился он. – Но я не обещаю, что получится. Больше всего мне сейчас хочется просто отпустить себя.

Кажется, наши желания сегодня во многом совпадали. И я всё-таки не сдержалась, потянулась к нему. Хотя, это получилось удивительно взаимно. Едва наши губы встретились, и по телу пронеслась такая волна приятного жара, что стон вырвался сам собой. В этом поцелуе было столько страсти и нежности, что у меня подкашивались ноги.

И все стены, так тщательно выстраиваемые между нами, окончательно пали. Я больше не видела смысла их выстраивать, не хотела ничего контролировать. Наоборот, очень боялась, что сам Эйт вдруг остановится.

Мы целовались жадно. С каждым мгновением мыслей в голове становилось всё меньше, их все вытеснили чувства и жар желания. Очень скоро мне стало мало поцелуев, и так дико захотелось большего. Прямо сейчас. Прямо здесь.

Я всё-таки стянула с Эйтана и пиджак, и рубашку. Он быстро расстегнул все пуговички на моей блузке, а длинную домашнюю юбку просто задрал повыше. Мы не могли оторваться друг от друга. Лишь стоило чуть отстраниться, чтобы избавиться от очередного предмета одежды, и нас снова притягивало обратно, как два магнита разной полярности.

Но в тот долгожданный момент полного единения, когда я, наконец, почувствовала Эйта в себе, случилось то… чего как раз стоило ожидать, и о чём явно следовало подумать заранее. У меня перед глазами вдруг резко потемнело, голова пошла кругом, а сознание будто бы рухнуло в тёмное озеро и застыло в нём, не в силах выбраться.