– Евгения Дорохова, – вставила Ирка.

– Его самого, – подтвердила я. – И чуйка нашего знатного параноика не подвела, у Алиночки рыльце уже было о-го-го в каком пуху: она не просто наставляла супругу рога, готовилась спровадить его на тот свет!

– Как это? – Верная подруга исправно подавала мне реплики.

– О, способ она нашла весьма оригинальный, причем Золотухин его сам подсказал.

Я сделала паузу, нагнетая интригу.

– Ну? – поторопил меня полковник, приглядываясь к заливному.

– Тот голосовой файл в «Заметках» мобильного Золотухина – его объяснение про ядовитый зуб, которое вы сочли подобием прощальной записки… Знаешь, что это было? – Я снова посмотрела на Лазарчука.

– Ну? – повторил он.

– Авторская проба, – с удовольствием объяснила я. – Ну, дикторская начитка фрагмента книги, сделанная самим автором! Знаете же, что Самиздат, Литрес, Лабиринт и другие интернет-ресурсы выкладывают у себя не только бумажные книги, но и электронные? И многие амбициозные авторы желают самолично начитывать тексты своих бессмертных произведений, не доверяя это профессиональным дикторам!

– А Золотухин как раз был тотально недоверчив! – сообразила Ирка. – Постой, так он что же, книгу писал?!

– Не так: он ее написал! – Я перегнулась через подлокотник садового кресла, чтобы залезть в оставленную у его ножки сумку и достать из нее почтовую бандероль. – Вот!

– Это что? – Лазарчук прищурился на большой увесистый конверт.

– Вещдок, – разомкнул уста молчавший дотоле Касатиков. – Изъят в почтовом отделении по всей форме.

– И что там? – Полковник взял и повертел в руках заклеенный конверт.

– Распечатанный текст фантастического романа «Свой среди Чужих», довольно интересное повествование, двести сорок три страницы, шрифт Таймс Нью Роман, двенадцатый кегль, одиночный пробел…

– Откуда знаешь? – Полковник поднял конверт на уровень глаз и попытался посмотреть на просвет.

– Я получила точно такой же. – Я откинулась на спинку кресла, наслаждаясь созерцанием удивленных физиономий. – Мне этот шедевр на редактуру прислали. Только я с бумажным носителем не работала, попросила Коляна отсканировать текст и делала литературную правку на компьютере, а саму рукопись, уж простите, выбросила. У нас во дворе как раз новый мусорный ящик поставили, специально для бумаги, экологичненько так…

– Не отвлекайся! – Ирка выхватила у Сереги конверт и рассмотрела его лицевую сторону. – Отправитель – ООО «Корона», Васецкая И. И. Это кто еще?

– Это секретарь Золотухина, «Корона» – его предприятие, – подсказал Касатиков.

– Ну не идти же генеральному директору на почту. – Я пожала плечами. – Послал секретаршу. Дал ей два запечатанных конверта и два адреса…

– Почему два? – не поняла Ирка.

– Один мой, второй – его собственный.

– Я не понял, зачем Золотухину понадобилось отправлять текст самому себе? – прожевав кусочек колбасы, спросил Касатиков.

– Так это же классика жанра! Самая что ни на есть графоманская мулька! – Ирка обрадовалась, что тоже может рассказать друзьям-сыщикам что-то новое. – Распиаренная в интернетах самодеятельная практика защиты авторских прав! Берешь свою рукопись, запечатываешь в конверт, отправляешь самому себе, получаешь и хранишь, не вскрывая, пока кто-нибудь наконец не стырит твой гениальный текст и не опубликует его под своим гнусным именем. А тогда идешь с этим конвертом в суд и доказываешь, что произведение твое собственное, а не чужого дяденьки. Он-то не мог завладеть им раньше, чем ты сам, почтовый штемпель с датой – аргумент!

– Что ж, похоже, это было вполне в духе параноика Золотухина, – заметил полковник.

– Вот только он не получил эту свою бандероль, – сказала я. – Я получила, хотя извещение и мне не пришло, потому что регулярно захожу на почту за документами из издательства, и Галя, милая женщина у нас в отделении, вынесла этот конверт заодно с другими. А Золотухин ждал извещение для получения почтового отправления, а его из почтового ящика вытащили хулиганистые детки – им как раз бумага нужна была…

– Давно ведь придумали туалетную! – удивилась Ирка.

– Им не для этого, они ставили научный эксперимент…

– Давайте отмотаем немного назад, – попросил Лазарчук. Про эксперименты и экскременты ему было неинтересно. – Объясни мне, какая связь между сочинением Золотухина и его смертью?

– Прямая, Сережа! Цитирую – не дословно, конечно, но очень близко к тексту, проверишь потом, найдешь на сто тринадцатой странице: «Сознавая грозящие мне опасности, я нашел способ уйти из жизни в любой момент, как говорится, по-английски: не простившись и не выдав Чужим секретов и тайн. Этот способ не нов, но весьма оригинален. По моей просьбе и с моего согласия мне в зуб установили миниатюрную ампулу со смертельным ядом. Если я попаду в лапы врагов и потеряю надежду на спасение, достаточно будет очень сильно сжать челюсти – и всё мгновенно закончится». Это тот самый текст, который вы нашли в телефоне Золотухина?

– Слово в слово.

– Как можно было не понять, что это художественный текст, притом фантастика? – вмешалась Ирка. – «Лапы врагов», «не выдать секреты Чужим» – ясно же, что речь идет не о людях, а об инопланетянах!

– Если книжку читать, то, конечно, понятно, но правильно воспринять на слух одну фразу, вырванную из контекста, не так легко, – я заступилась за сыщиков. – К тому же Алина могла сократить сделанную Петром начитку, чтобы осталось только объяснение про зуб, а вся фантастика пропала. Уверена, файл с текстом рукописи она с компьютера мужа вообще удалила, во избежание, так сказать.

– А можно узнать, что было дальше? – оторвался от салатика Касатиков. – В смысле, как потом развивалась эта увлекательная история?

– Динамично, – заверила я его. – Во-первых, Алина реализовала смелую идею Петра про ядовитый зуб, только он об этом не знал. Очень удачно – для Алины, не для Петра – вышло: она как раз близко познакомилась с докторшей Эммой Левиной, стоматологом обоих Золотухиных. А та была радикальной феминисткой, мужчин считала недостойными существования и, видимо, по просьбе новой соратницы Алиночки согласилась начать очищать Землю от них с Золотухина.

– Ну предположим. Технически нафаршировать зуб пациента чем не надо ушлая докторша вполне могла: нам рассказали, Золотухин так боялся боли, что под общим наркозом пломбы ставил. Но яд они где взяли, эти радикальные мужененавистницы?

– Не знаю, – честно сказала я. – Может, в той самой клинике «Сияние». Она не только стоматологическая, но и вообще по красоте, а ботулотоксин – это же ботокс, его колют от морщин. А может, ампулой с ядом сам Золотухин как-то обзавелся, с него сталось бы. Параноик же, вполне мог носить такое средство в потайном кармашке или, скажем, зашитым в уголок воротника, чтобы легко раскусить, если что…

– Уже фантазируешь, – упрекнул меня Касатиков, а Лазарчук только закатил глаза.

– Фантазирую, – согласилась я. – Я же сразу сказала: это мой метод в данном случае.

– Фантазируй дальше, – разрешила