идее, она может быть только с нашим стенолазиющим членистоногим. С другой, есть Питер, на которого я сам еще злюсь довольно сильно, и, честно говоря, его страдания меня немного радуют… Да, знаю, что это плохо, но ничего с собой поделать не могу.

Остальные из нашей компании "путешественников по мирам" приземлились кто как, и сейчас тихо ворчали, пытаясь прийти в себя. Каждый из них ощущал давление, исходящее от местной версии Старейшины, но смотреть в ее сторону они подсознательно боялись.

Что же, придется, как всегда, брать ответственность на себя... Мне только сейчас пришло в голову, что каждый раз, когда это происходит, мы вляпываемся в очередную мерзкую жижу, так что, возможно, предоставлять все решать именно мне - не самая удачная идея.

Впрочем, в данный момент выбора нет. Даже Хан усиленно делает вид, что ему очень плохо после приземления, тоже мне, симулянт несчастный.

- Простите, - я повысил голос, обращаясь к Старейшине, что стояла неподалеку, с интересом прислушиваясь к разговору, - не могли бы вы… не давить так сильно. Мысли путаются.

Женщина приподняла тоненькие, почти незаметные брови, подумала секунду, а потом давление вдруг исчезло.

- Спасибо, - улыбка у меня в этот момент, должно быть, была особенно жалкой. Я поднялся, подошел к Старейшине, протянул руку для рукопожатия, изо всех возможных сил излучая благожелательность и добродушие. Наваливающаяся со всех сторон усталость этому очень мало способствовала. - Меня зовут Гарри Озборн.

Женщина продолжала изучать меня несколько секунд. Я продолжал стоять с вытянутой рукой, чувствуя себя очень глупо. Когда стало понятно, что ответа на приветствие не будет, пришлось отступить.

Однако сдаваться так быстро было бы неправильно:

- Это, - короткий кивок в сторону собравшейся кучки людей за моей спиной, - мои друзья. Из-за во-о-он того парня, - я указал на “демона”, который все еще не пришел в себя, и валялся на полу в отключке (надеюсь, его еще раз сильно приложило, когда вся наша компашка вывалилась, из портала), - мы оказались в весьма неприятной ситуации, включающей в себя перемещение в параллельный мир и встречу с… вашей очаровательной копией, являющейся Старейшиной в этом самом мире. Она же была столь любезна, что отправила нас обратно.

Вроде, все правильно объяснил. Ничего не напутал.

- И что же убийцы из клана “Руки” сделали, чтобы попасть в “другой мир”? - после невероятно долгой и очень неловкой (для меня) минуты тишины, заговорила, наконец, Старейшина.

- Э…

- Ваша аура, - ответила она на вопрос, который я еще даже не успел додумать. - Она помечена знаком Руки.

- Тск, - раздался раздосадованный звук со стороны Хана.

- О? - в глазах женщины появились искорки веселья. - То есть вы не знали.

Она не спрашивала, но утверждала.

- Забавно, - Старейшина величаво поднялась со стула. - И чего же вы хотите от меня?

- Ничего, - торопливо покачал головой я, дав себе зарок разобраться в вопросе “помеченной ауры” подробнее.

- Совсем? - она иронично выгнула бровь.

- М… может быть, ответить на несколько вопросов?

- Спрашивайте.

- Первое: где мы? Второе: когда мы… в смысле, какое сегодня число? - было бы неприятно, если бы мы исчезли и проторчали между мирами пару (сотен) лет, а такое, я читал в фантастике, вполне возможно.

- Вы в Тибете, в одном из моих Храмов, - ответила Старейшина. Число она тоже назвала, выяснилось, что мы отсутствовали всего лишь чуть больше суток.

Обидно. Я точно пропустил похороны Айрис.

- Хм… как мы можем отсюда выбраться? - прозвучал очередной вопрос. - Нам надо… наверное, обратно?

Я бросил вопросительный взгляд на Хана. Тот кивнул.

- В Токио. Поближе к горе Фудзи, если уж совсем точно.

Старейшина неожиданно сощурилась, и мое чувство опасности взревело раненным зверем.

- Что вы знаете об аномалии под Фудзи? - в голосе женщины явно были нотки нешуточной угрозы.

- “Аномалии”? - осторожно переспросил я.

- Вы не знаете? - кажется, Старейшина удивилась. А потом удивилась еще больше, поняв, что мы действительно ничего не знаем. Вздохнула. Затем сухо проинформировала: - Из-за резкого всплеска энергии под горой, спящий вулкан Фудзияма пробудился. Потоки лавы накрыли половину города. Погибло, по крайней мере, полтора миллиона человек…

- А Источник?! - Хан резко подался вперед. - Что стало с Источником Ци?!

- Этого я не знаю, - женщина покачала головой. - Там… все сложно. Именно поэтому я и называю произошедшее “аномалией”, а не простым извержением вулкана.

Я в это время почти перестал дышать. Мой разум застыл, пытаясь осознать сказанное Старейшиной.

Я… виноват… в смерти… полутора миллионов человек…

Однако, как ни странно, не эта мысль повергла меня в шок. По большому счету, эти миллионы людей не были для меня чем-то значимым. Нет, разумом я понимал, как это ужасно, но они были для меня никем.

А вот Мэтт был.

И если его тело уничтожено…

Додумывать мысль не получалось.

- Гарри! - Мэри Джейн кинулась вперед, подставила плечо, не давая мне упасть. Мысли путались, беспокойство за тело друга и сомнение в самой возможности воскрешения перемешивались с чувством вины и бешенством на “демона” из-за которого все это и началось.

- Хан-сан, - стараясь все-таки равномерно дышать, обратился к японцу я. Тот, кстати, тоже вел себя не очень адекватно: нервно заламывал руки, то и дело порывался что-то спросить у Старейшины, но каждый раз останавливал себя. Магичка смотрела на это с явным любопытством, но чего-то предпринимать отказывалась.

- Слушаю? - Хан, казалось, был рад отвлечься на что-нибудь.

- Тело Мэтта… оно…

- Не знаю, - покачал головой японец, и на его лицо снова легла мрачная тень. - Убежище хорошо защищено, и, в теории, люди клана, как и тело вашего друга, должны быть в безопасности, но…

- “Но”?

- Я сильно сомневаюсь, что оно способно выдержать извержение вулкана, вместе с мощным выбросом Ци…

Не помню, как я сделал следующий вздох.

Поймите правильно, меня всегда учили принимать ответственность на себя. Что-то случилось - это всегда моя вина; независимо от того, кто именно накосячил, виноват всегда начальник, ибо не проследил, не довел до подчиненных важность той или иной процедуры, не достаточно хорошо объяснил задачу и прочее. Это была философия, которую Норман прививал своему сыну, хотя, с другой стороны, всегда давал понять: случись что-то действительно серьезное, Озборн Старший всегда прикроет отпрыска, и я могу полностью рассчитывать на