Поэтому сыграем, станцуем и споем сегодня не только для родичей и соклановцев, но и для наших гостей. Итак, встречайте, выступает группа «ШТШ»!

– Кто? – удивленно переспросил Филан.

Название группы придумала я, назвав ее по первым буквам наших с Викой и Машей прозвищ: Шпала, Томат и Шапокляк. А ребятам сказала, что название необычное, как бы просит тишины, чтобы слушать только нас. Поэтому Меллик проказливо усмехнувшись, поднес палец к губам и демонстративно шикнул, требуя тишины:

– Т-ш-ш…

В зале воцарилась тишина, зрители ответили нам заинтригованными улыбками. Вместо Меллика вышли мы с Таури и Рами в красно-белых нарядах, сценически яркие, сразу привлекающие внимание. Встали в центре зала, притопнули каблучками красных сапожек, махнули алыми юбками и широко улыбнулись зрителям. Я махнула белым платком в руке, дав старт музыке и первой запела, с каждым словом набирая скорость и задор:

«Калинка, калинка, калинка моя!В саду ягода малинка, малинка моя!Ах! Под сосною под зеленоюСпать положите вы меня;Ай, люли, люли, ай, люли, люли,Спать положите вы меня.Калинка, калинка, калинка моя!В саду ягода малинка, малинка моя!..»

Когда мы, чуть запыхавшись отбивать ритм каблуками и задорно отплясывать, замерли, разведя руки в стороны и во все тридцать два зуба улыбаясь, зрители, бросив попадать в ритм, хлопали от всей души. Эх, я не зря выбрала первой самую простую, но такую добрую и родную песню.

Невольно бросила взгляд в сторону главного стола. Дядя с тетей довольно смеялись; похоже, нам точно поставят «зачет» по этому делу. Кейгер с Каури хлопали, от души улыбаясь. На лице Лаури я остановила взгляд дольше, залюбовавшись его столь редкой улыбкой. Когда наши глаза встретились, он медленно стер улыбку, но все равно глаза сияли от удовольствия и душевного тепла.

Моргнув, сбрасывая непонятные оковы оцепенения, я смущенно отметила заметила, что мои девчонки уже сбежали к музыкантам, оставив меня в неловком одиночестве. Взяв себя в руки, улыбнулась и представила следующего исполнителя:

– Ну что ж, мы счастливы, что наш подарок вам пришелся по сердцу. Надеюсь, следующая песня тоже не оставит вас равнодушными! Ее исполняет наш потрясающий и великолепный Арташ…

Позади хохотнул кто-то из парней моей группы, а я, подмигнув зардевшемуся парню, который вышел в центр зала, шепнула:

– Расслабься и зажги тут всех! Пусть знают наших!

У Арташа, как это не удивительно для юного возраста, оказался потрясающий глубокий баритон. Почти второй Муслим Магомаев. И «Луч солнца золотого» мы доверили именно ему. Стоило мне занять место у бочки, Меллик весело шепнул мне на ухо:

– Чувствую, скоро наш неудачливый одиночка будет отбиваться от свиданок!

Чуть нудноватый, но надежный Арташ, мечтающий о личном семейном счастье уже в восемнадцать лет, исполняя эту красивую песню, раскрылся, дал увидеть себя, красивого, сильного, талантливого орлана. Трое наших самых юных парнишек, сменив ипостась на пернатую, кружили за ним, расправив крылья. Вышло, на взгляд землянки, волшебно. Поэтому я была полностью согласна с Мелликом: Арташ однозначно скоро обретет своих фанаток.

Следующей шла одна из песен моей любимой группы «Любэ». Ее исполняли Меллик и Петр, у обоих тоже приятный баритон, красивая внешность и море шарма. До брутального Николая Расторгуева нашим юным солистам еще далеко, но это же только я могу сравнить. А вот слушателям и зрителям Хартана слова песни и музыка Земли, как и сами вокалисты, глубоко зашли в сердце. Вон Алира откровенно вытирала слезы, а ее муж влажными глазами с гордостью смотрел на единственного сына.

Дальше наша с Грашем «Песня о любви», которую исполняли Дмитрий Харатьян и Светлана Тарасова в кинофильме «Гардемарины, вперед!». Обернувшись к Грашу, чтобы вместе выйти к зрителям, я поймала его взгляд в сторону Лаури, в котором горел темный коварный огонек. Мгновение, взмах темных длинных ресниц – и вот уже Граш смотрит на меня с теплым вниманием и протягивает ладонь, приглашая:

– Ну что, Ежи, идем?

Несколько растерянно вложив руку в его ладонь, я последовала за ним. Мы встали рядышком, на нас таращились с жадным любопытством в ожидании очередной песни. И я невольно задумалась, насколько же она станет провокационной. Но зазвучала музыка и, деваться-то некуда, запела:

«Как жизнь без весны, весна без листвы,Листва без грозы и гроза без молний,Так годы скучны без права любви:Лететь на призыв или стон безмолвный твой.Так годы скучны без права любви:Лететь на призыв или стон безмолвный твой…»

Завершили мы, глядя глаза в глаза друг другу; Граш накрыл мои ладони своими у себя на груди под грохот аплодисментов, мощно отражавшихся от каменных стен, топот ног и восторженный свист. Будь я чуточку более наивной, решила бы, что наша столь интимная поза вышла случайно, ведь мы с Грашем не репетировали как будем двигаться во время исполнения или в финале. Однако теперь, после слов о любви в песне и нашего тесного якобы романтического взаимодействия, кто-то мог счесть, что мы с молодым орланом влюблены. И судя по его горящим мрачным удовлетворением глазам, ни о какой случайности речи не шло. Граш намерено вовлек меня в эту игру тел и слов. Еще и медленно склонился, на миг показалось, что поцелует, я даже напряглась, но он, насмешливо хмыкнув, шепнул мне на ухо:

– Запомни… сестричка, мужская ревность сильнее любого высокомерия. Она мучительно жалит разум и буквально выжигает кишки. Этот мохнатый обязан заплатить за пренебрежение к тебе! Ко всем нам!

– Звучит по-детски и ведешь себя так же, – раздраженно цокнув языком, укоризненно шепнула я.

Он, проказливо блеснув глазами, усмехнулся, затем обернулся к замолчавшим зрителям и, судя по привкусу у меня на языке, явно наслаждался потемневшим от злости лицом Лаури. Тот сидел, сжимая в руках нож и вилку, словно следующим после куска мяса в своей тарелке собрался разделать именно Граша.

Неожиданно этот самовольный сводник и мститель восторженно объявил:

– Теперь вам споет несравненная Ежения! Свободная, юная и прекрасная сова из клана Фир. Будущая глава клана!

Чем закинул очередное полено в топку ревности волка, ведь в ответ хлопали и довольно улюлюкали все холостяки в зале. Ну Граш, ну провокатор, я тебе потом устрою темную!

Выходить в центр зала в этот раз было не надо, наоборот, я вернулась к музыкантам и встала у ляшена, местного инструмента, смеси клавесина и рояля. Кашлянув, прочистила горло и с ностальгией улыбнулась. Песню «На меньшее я не согласен» Николая Носкова обожала Вика. Она ее частенько пела, когда мы стояли в переходах, но от женского лица. Я скучала по своим девчонкам, очень и, начав петь, хотя бы в мысленно могла побыть вместе с ними.

«Я однажды проснусь,А вокруг мир другой,Светел, чист,Бесконечно прекрасен.А на троне высоком -Царица любовь,А на меньшее я не согласен…»

Последние аккорды и слова дозвучали, а в зале все