Амелин надулся. Один раз я попыталась взять его за руку, но он сделал вид, что у него развязался шнурок и больше попыток я не предпринимала.

— Сейчас, по идее, снова на дорогу должны выйти, — сказал, поравнявшись со мной, Тифон. — А там ещё километра два.

— Да хоть двадцать два. Я не устала.

Это было правдой, хотя идти по ночному лесу в шортах и майке было не очень-то приятно.

Тифон насмешливо хмыкнул.

— После таких-то танцев?

— Лёха, вон, нормально, а я чем хуже?

— Ну, этому вообще ничего не сделается. Он в любом состоянии ходит, и что хуже всего — разговаривает.

Я вдруг вспомнила как в больнице Тифон постоянно угрожал Амелину из-за стихов, которые тот постоянно читал, обещая, что до выписки тот не доживет.

Тогда он казался мне грубым, неприятным парнем, с которым лучше даже глазами не встречаться. Взгляд у него был неуютный и колючий, а ухмылка, с которой он теперь смотрел на меня — опасной.

— Хуже всего будет, если машина в гараже, — сказал он.

— Почему?

— Потому что вряд ли он будет открыт.

— Некоторые умеют проволокой замки открывать. Или… У нас же есть пистолет и обрез. Можно отстрелить замок. Так в кино всегда делают.

Амелин недоверчиво покосился в мою сторону, потом на Тифона. Тот отвернулся.

— Чего вы смеетесь? Что я такого сказала?

— Даже если мы откроем гараж, хоть проволокой, хоть пистолетом. То это взлом. А взлом — уголовка.

— Но машина же наша. Почему мы не имеем права её забрать?

— Без полиции не имеем. А если ещё и номера скрутили, то придется доказывать, что она наша. Это недолго, но в ближайшее время на ней мы точно никуда не уедем.

Ярослав с Лёхой притормозили.

— Чего стоим? — Тифон обогнал их.

— Связь сдохла, — пожаловался Ярослав. — Не могу понять куда теперь.

— Просто иди по тропинке и всё.

— В том-то и дело, что тропинки кажется нет, — Ярослав огляделся.

Мы дружно посмотрели под ноги. Посветили телефонами.

Тропинки действительно не было. Только темная земля и трава.

Немного посовещавшись, решили просто продолжать двигаться вперед.

Нелепость и неожиданность создавшегося положения никак не давали отнестись к происходящему всерьёз. Все снова оживились и даже начали шутить, так что у меня не было сомнений, что вот-вот мы выйдем, заберем машину и преспокойно поедем дальше.

Однако спустя полтора часа тщетных блужданий, смешно уже никому не было. Даже Лёхе.

После непродолжительных препираний с Ярославом, наш партизанский отряд возглавил Тифон и повел за собой, то и дело повторяя: «Спокойно, спокойно, сейчас выйдем».

Амелин молча шёл сзади. С тех пор, как выяснилось, что мы забрели не туда, он надел наушники и ни в каких обсуждениях не участвовал.

— Мы вообще-то заблудились, — я выдернула наушник из его уха.

— Я знаю.

— Тебе всё равно?

— Нет. Мне уже надоело, но ты сама выбрала «идти со всеми».

— И долго ты будешь обижаться?

Из наушников громко разносилось:

Touch me

How can it be

Believe me

The sun always shines on TV...

В последнее время Амелин очень увлекся этим шазамным старьём с кассет.

— Пока не рассветет у нас никаких шансов. Если бы мы сразу остались там, где заблудились, и дождались утра, то сэкономили бы силы и время.

— Откуда нам было знать?

— Никто не ходит ночью по лесу.

— Что же ты молчал?

— Ты, наверное, забыла, что я не герой.

— Знаешь, такие, как ты всегда сидят, отмалчиваются, а потом высказывают, что те люди, которые хоть что-то делали, были неправы и завели их не туда.

— Я ничего не высказываю. Я всего лишь иду и слушаю музыку.

— Всего лишь идёшь?

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Просто бесишь иногда!

— Это я понял.

— Ну и слушай дальше свою музыку.

— Дать наушник?

В конечном счете мы всё же остановились. Было начало пятого и уже вовсю щебетали птицы. Уселись на небольшой поляне прямо в траву. Как шли, так и сели.

Пришлось просить у Амелина толстовку из рюкзака, чтобы подстелить под себя, ведь я так и осталась в шортах и майке, а потом разделить на всех его бутылку воды.

— Же…е…есть, — Лёха со злостью чесал искусанные комарами руки. — Просто как дети попали.

— Плохо, что время уходит, — не переставал сокрушаться Ярослав. — Пока мы тут прохлаждаемся, Хайлендер могут перегнать.

— Блин! Ты только о машине и думаешь, — проворчал Лёха.

— Конечно. Она знаешь сколько стоит?

— Не дороже, чем моя жизнь.

Они оба протрезвели и злились.

— Твоя жизнь даром никому не нужна.

— Кончай завидовать, Яров. У меня двадцать тысяч подписчиков в инсте. Я последнюю историю из бара залил, пообещал продолжение. Представляю, как они теперь волнуются.

— Давай, показывай, что наснимал, — потребовал Тифон. — Может там что есть?

Они пересмотрели все Лёхины видео из бара, но ничего, кроме того, что и так помнили, не увидели.

— Можно позвонить сто двенадцать, — предложил Амелин. — Экстренный вызов до ближайшей вышки.

— Ну что, мы маленькие, что ли? — Тифон сложил из палочек мини-костер и поджёг зажигалкой. — Спасателей вызывать. Рассветет — выберемся.

— Да, я особо никуда не тороплюсь, — ответил Амелин. — Машины у меня нет, а девушка моя здесь. Со мной. И опасные приключения ей нравятся.

— Станет светло — на дерево влезем, — пообещал Тифон. — Нужно просто немного отдохнуть.

Насчет отдыха спорить никто не стал, даже Ярослав.

Устроились прямо на земле. Амелин положив под голову рюкзак, а я на него. К счастью, было сухо и тепло. Комары пропали. Между вершинами деревьев просматривалось светлеющее серо-синее небо.

Я не сомневалась, что не засну, но Амелин так усыпляюще гладил по руке, что я сама не заметила, как отключилась.

А проснулись все одновременно. Вскочили, как ошпаренные, и непонимающе уставились друг на друга.

Откуда-то издалека отчётливо доносилось жужжание бензопилы. Солнце уже стояло высоко, и его лучи заливали всю поляну.

Не сговариваясь, мы помчались на этот звук напролом, через кусты и сушняк. И были уверены, что почти добежали, когда жужжание внезапно прекратилось и наступила тишина.