— Не знаю, — простонал Рубен. — Если бы вы приеха ли раньше, вместо того, чтобы пить кофе с пончиками, могли и сами его спросить.

— Вы не в себе, доктор Дэвис, и мы понимаем ваше со стояние. Мы сделаем все возможное, чтобы его поймать. Судя по вашим словам, бандиту понадобится медицинская помощь. Мы попробуем найти его по ДНК.

Старший офицер и Рубену посоветовал обратиться к врачу.

Они помогли убрать стекло и заколотили разбитую панель.

— Нам ни к чему новые грабители, пока вы не поставите другую дверь, так, доктор Дэвис? — предостерег старший офицер. Рубен заметил, что его молодой напарник разглядывает Донну.

«Слава богу, она в халате, — подумал Рубен. — Представить боюсь, в чем она теперь спит!»

Когда они оделись, Донна отвезла Рубена в больницу. За два часа, пока они ждали диагноза — несколько мелких порезов на ногах и два треснувших ребра — Рубен заново пережил ночной ужас. Это не похоже на войну плащей и кинжалов из кино, это опасно и страшно. Он не хотел, чтобы история повторилась.

Потрясение — одно дело, а внезапное осознание, что взломщик не из простых грабителей — совсем другое. Парень шумел специально, чтобы разбудить Рубена и напасть.

Рубена осенило, когда он отвечал на вопрос полицейского, почему у него требовали свиток. Взломщик знал, что Рубен спрятал манускрипт, и не в доме. Он явно надеялся вытребовать документ силой. А пока только одна группа проведала, что манускрипт у Рубена, и попросила вернуть Q.

Помощница директора из Министерства иностранных дел и торговли сказала, что израильтяне славятся яростным напором в достижении целей за границей и не понимают слова «нет». Значит, перешли к угрозам?

Задействованы ли другие, более зловещие силы?

Рубен в панике гадал, не обидел ли он танива озера Таупо, принеся в его мир Евангелие.

Нет, несмотря на свою причудливость, древнее создание из мифов и легенд понимало священную природу Q. Рубен верил, что между ними есть духовное родство и танива скорее защищал бы свиток и жизни Рубена с Донной.

Что с тобой? Ты хромаешь, будто натер все пальцы разом.

Рубен не хотел видеться с Ричардом, но тот сидел один в комнате отдыха для преподавателей теологического факультета.

— Гулял босиком по битому стеклу и повредил ребра.

Рубен нуждался в поддержке после ночных потрясений и в преддверии будущих опасностей, но вводить Ричарда в курс дела не собирался. Тот не упустит возможности и снова заноет, когда же Рубен принесет манускрипт.

Все усилия пропали даром.

— Плохо. Ты поосторожнее. Надеюсь, врачу показался?

Ричарда не очень-то интересовало здоровье Рубена. Он лишь увидел идеальную возможность перейти к делу.

— Уже месяц, как мы в первый раз обсуждали манускрипт. Мне удалось привлечь огромный интерес и помощь в исследовании документа, — с торжеством заявил он.

— Неужели, Ричард? — Рубен не хотел, чтобы тот увлекся самопоздравлениями, не выслушав его. — Я тебя об этом не просил. Я просил помочь перевести слово, как коллегу и специалиста по библейским текстам. Твоя реклама привела к…

— Да, но не тебя засыпали гневными письмами и угрозами по телефону. Пострадал я, не ты.

— Ты пострадал из-за того, что объявил о манускрипте, или потому что людям не понравились твои нетрадиционные взгляды на воскресение? Или то и другое вместе?

Рубен слишком поздно понял, что дал Ричарду возможность сесть на любимого конька.

— Какая разница. Говорят, я все выдумал и Q не существует. Но я тебя никому не выдал, даже своей жене. Многие догадались, но я им не помогал.

— Какая тяжелая тебе выпала доля. Мои соболезнования, Ричард.

Ричард не заметил сарказма. Он решил воспользоваться тем, что принял за сочувствие.

— Меня попросили сделать презентацию Q и фрагмента, который у нас есть, на симпозиуме библейских текстов в Калифорнийском университете Беркли недели через две. Хорошо бы начать исследование к тому времени. — Ричард помедлил и добавил заговорщическим тоном: —Я бы тоже сомневался на твоем месте. Но ты один из нас. Вместе мы команда. И я не вполне понимаю, отчего ты до сих пор упрямишься. Q принадлежит человечеству, и лучшего хранилища, чем наш университет, для него не найти. — Ричард пристально уставился на Рубена. — Если только… если только ты не дожидаешься наилучшего покупателя. Соблазнительно. Ты разбогатеешь и выйдешь на пенсию… Нет, ты не такой — я знаю другого Рубена.

— Верно. — Надо отвлечь Ричарда. — Но в продаже есть своя логика, ведь покупатель будет оберегать манускрипт. Заплатив астрономическую сумму, он, или она, или оно сделают все, лишь бы свиток не потерял в цене.

У Ричарда вытянулось лицо, в глазах блеснула тревога.

— Ты шутишь, да?

— Не говоря уже о том, что мне придется как-то отвоевывать у налоговой службы хоть малую часть моего новоприобретенного богатства, я не смогу выбирать покупателя и диктовать ему, что делать с манускриптом.

— Правильно, — удовлетворенно кивнул Ричард.

— Q можно расценить как частное вложение и спрятать под замок, пока он не возрастет в цене. Коллекционеры поступают так с произведениями искусства, а чем хуже манускрипт?

Религиозная или политическая группа, купив свиток, использует его в собственных интересах. — Рубену пришел на ум пример: —Q может оказаться наиболее ценным экспонатом в религиозном парке развлечений… Разворачивайте, разворачивайте и слушайте, что Бог говорит с облаков, получите собственные скрижали с десятью заповедями, поднявшись на вершину нашей очень реалистичной горы Синай. Почувствуйте сотрясение земли и своими глазами увидьте, как рушатся стены Иерихона под громоподобный звук труб, который извлекают наши герольды из древних инструментов. Представьте себя Ионой и войдите в брюхо кита. Отведайте хлеба с рыбой, пока актеры разыгрывают чудо, которое сотворил Иисус, накормив пять тысяч. Насладитесь вечерним напитком и закусками, просматривая первое из всех Евангелий, — продекламировал Рубен с кривой улыбкой.

— Здесь я с тобой согласен, — усмехнулся Ричард. — Манускрипт должен быть доступен для публики, особенно для ученых. Вспомни, как обращались с Ватиканским кодексом в ватиканской библиотеке и что происходило со Свитками Мертвого моря до последнего времени.

— Гм. Может, найдутся фанатики, которые захотят спрятать Q от всего мира. Что, если это первый подлинный манускрипт, написанный через несколько лет после распятия Христа, а воскресение — не что иное, как выход из комы, по твоей же теории? Многие христианские объединения этого не вынесут. Им придется полностью пересмотреть свои взгляды, — предположил Рубен.

— Ты прав, Рубен, — смена парадигмы.

Ричард обрадовался, что Рубен наконец перешел к делу, и не преминул воспользоваться своим преимуществом.