Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прю ничего не ответила.
— Прю, ты меня слышишь?
— Ты звонила в полицию?
— Ну, Дик ведь звонил из Рощи. Ты должна была бы уже давно расспросить его. Я без толку потеряла столько времени. — Элеонора начала потихоньку входить в раж, вспоминая о том, что ей пришлось пережить на прогулке. — И к тому же жутко перетрусила. У них на лицах маски. А кроме всего прочего, они как-то подозрительно хорошо информированы относительно всего, что происходит у нас в поселке. Им известны имена жителей Шенстеда и кто чем владеет — все, практически все.
— Ты с Диком разговаривала? — спросила Прю.
— Нет.
— Тогда откуда ты знаешь, что он звонил в полицию?
— Один из тех людей в Роще сказал мне.
В голосе Прю послышалось откровенное презрение:
— Ну в самом деле, Элли! Ну как ты можешь быть настолько доверчивой? Ты ведь обещала позвонить в полицию. Зачем вообще что-то обещать, если не собираешься выполнять обещание до конца? Я сама бы все отлично сделала еще два часа назад и избавила нас обеих от бессмысленной траты времени и нервов.
Слова подруги довели раздражение Элеоноры до крайности.
— И что тебе помешало? Если бы ты внимательно выслушала Дика, вы бы с ним сами решили все проблемы, а не ждали бы, что мы с Джулианом выручим вас из беды. Какие-то неизвестные вторглись на вашу землю, и мы с Джулианом тут совершенно ни при чем. И уж во всяком случае, в наши обязанности не входит оплачивать услуги адвоката, чтобы решать ваши проблемы.
Если Прю и удивила неожиданная перемена в Элеоноре, то она не подала виду. Вместо этого она произнесла обиженным тоном:
— Роща нам не принадлежит, по крайней мере на нее у нас нет никаких бумаг. С какой стати мы будем принимать на себя ответственность за нее?
— В таком случае вся ответственность лежит на Джеймсе. Но ведь Дик как раз и собирался тебе все объяснить перед вашей ссорой. Мой тебе совет, дорогая: веди себя с ним поскромнее и хотя бы иногда прислушивайся к тому, что он тебе говорит. Либо, если тебя не устраивает мой совет, иди и сама разбирайся со скваттерами. А пока они чувствуют себя героями, потому что до сих пор только мы с Диком попытались хоть как-то их побеспокоить, остальным до них никакого дела нет. И они вполне логично полагают, что жителям поселка на них наплевать.
— А как же адвокат Джеймса? Он что-нибудь предпринял?
Элеонора помедлила, прежде чем перейти к откровенной лжи.
— Не знаю. Я, правда, видела его неподалеку от Особняка. Но он был не один. Создавалось впечатление, что их больше интересует состояние крыши, чем то, что происходит в Роще.
— А с кем это он был?
— С тем, кто ездит на зеленом «дискавери». Машина припаркована у Особняка.
— С мужчиной или женщиной?
— Не знаю, — поспешно ответила Элеонора. — Я ведь не стояла там и не высматривала. Послушай, что мы теряем так много времени на пустую болтовню? Тебе нужно как можно скорее обсудить все с Диком.
Снова наступила напряженная пауза, как будто Прю задумалась, может ли она вообще доверять Элеоноре.
— Имей в виду, мне будет крайне неприятно узнать, что ты разговаривала с ним, не поставив меня в известность.
— Какая нелепость, милая! Собираешься переложить на меня вину за ваши семейные размолвки? Тебе бы следовало почаще прислушиваться к мнению Дика.
Прю с каждой секундой все больше укреплялась в своих подозрениях.
— Ты сегодня какая-то не такая, как обычно.
— О, ради Бога! Неужели ты не понимаешь, что я только что встретилась с крайне неприятными и агрессивными людьми, которые не на шутку меня напугали? Если ты полагаешь, что у тебя получилось бы лучше, иди и побеседуй с ними сама. Посмотрим, насколько успешными будут твои переговоры!
* * *
Все опасения Нэнси относительно того, как примет ее Джеймс Локайер-Фокс, развеялись благодаря его удивительной прямоте и простоте в общении. Не было ни официальности, ни подчеркнуто сентиментальных и оттого неизбежно фальшивых демонстраций любви. Полковник встретил ее на террасе и крепко пожал ей руку.
— Я очень, очень рад вас видеть, Нэнси.
В глазах старика еще были заметны следы слез, но рукопожатие его было твердым и уверенным. Нэнси в душе поблагодарила его за умение сделать потенциально неловкую ситуацию столь простой и естественной.
Для Марка, наблюдавшего их встречу со стороны, это мгновение стало моментом величайшего напряжения. Он затаил дыхание, почти уверенный в том, что маска величественного спокойствия неизбежно и очень скоро спадет. Что, если снова зазвонит телефон? Что, если Дарт Вейдер начнет свой обычный монолог об инцесте? Виновен или не виновен, старик уже слишком слаб и измучен, чтобы долго держать себя в руках и сохранять внешнюю невозмутимость. Марк сомневался, что вообще есть шанс найти удобный момент и правильный способ обсуждения вопроса об экспертизе ДНК, но его просто озноб пробирал при мысли, что подобное обсуждение может начаться в присутствии Нэнси.
— Как вы меня узнали? — с улыбкой спросила Нэнси.
Джеймс сделал шаг в сторону, пропуская ее вперед в гостиную.
— Вы очень похожи на мою мать, — ответил он и подвел ее к бюро в углу со свадебной фотографией в серебряной рамочке. На женихе была военная форма, на невесте — непритязательное свадебное платье с низкой талией по моде двадцатых годов и длинным кружевным шлейфом.
Джеймс взял фотографию и некоторое время внимательно разглядывал ее, затем передал Нэнси.
— Замечаете сходство?
Нэнси удивило то, что сходство сразу бросилось ей в глаза, ведь до сих пор ей не приходилось себя ни с кем сравнивать. У них с этой женщиной были одинаковая форма носа, одинаковые очертания скул — ни то ни другое не составляло предмета гордости Нэнси, — и одинаковый темный цвет волос. Ей не удалось отыскать во внешности невесты на фотографии — как, впрочем, и в собственной внешности — никакого намека на красоту. Напротив, молодая женщина смотрела немного хмуро, словно сомневалась в необходимости быть запечатленной на снимке, что вовсе не придавало ей дополнительной привлекательности. Точно такие же морщинки, как у женщины на фотографии, появились и у Нэнси на лбу.
— Она словно сомневается в чем-то, — заметила Нэнси. — Она была счастлива в браке?
— Нет. — Старик улыбнулся ее проницательности. — Она была гораздо умнее моего отца. Думаю, ей было очень тяжело выполнять в семье подчиненную роль. Она всегда стремилась к чему-то большему, чем быть просто женой и матерью.
— И она чего-нибудь добилась?
— Очень немногого по нынешним стандартам… Но по дорсетским стандартам тридцатых — сороковых годов, полагаю, вполне преуспела. Стала разводить здесь скаковых лошадей — ей удалось воспитать несколько превосходных экземпляров, в основном барьеристов. Один из них пришел вторым на «Гранд нэшнл». — Джеймс увидел вспышку одобрения в глазах Нэнси и радостно рассмеялся. — О да, это был счастливый день. Мать убедила школьное начальство отпустить нас с братом в Эйнтри, и мы выиграли на тотализаторе немало денег. Все заслуги за победу отец, конечно, приписал себе. В те времена женщинам не разрешалось заниматься профессиональной подготовкой лошадей, поэтому он был номинальным держателем лицензии, с тем чтобы мать имела возможность назначать плату за лошадей, иначе ее предприятие просто не окупилось бы.