Покопавшись в кармане, он выудил оттуда конверт и извлек полоску бумаги с текстом, который прочел и хмыкнул:

— Ну и выдумщики! Это же умники из одного спецотдела такое изобретают. Намеренно придумывают такие фразы, с которыми никто иной, кроме куратора или человека, занявшего его место, к агенту обратиться не может. На, читай и выучи наизусть!

Он положил полоску бумаги перед Миленой, и та, шевеля губами, прочла следующую напечатанную на машинке фразу:

«Бабочка вспорхнула с вьющейся розы, напуганная появлением в беседке графини»

— Это что, и есть кодовая фраза? — поморщилась Милена. — Длинная какая-то… Они что, из дешевого романа ее взяли?

Гордион заявил:

— Тебе какая разница-то? Давай, учи наизусть! И учти, каждое слово должно быть на своем месте! Если будет малейшее несоответствие, то имеешь право не подчиняться.

Милена несколько раз повторила странное предложение про розу, бабочку, беседку и графиню. Если что у нее и было безупречного, так это память! Проблем с тем, чтобы запомнить стихи и рассказать их на уроке в школе, у Милены никогда не возникало.

Гордион забрал полоску бумаги с кодовой фразой и потребовал:

— Повтори!

Милена повторила, причем несколько раз. Гордион ухмыльнулся, оставшись явно довольным.

— Отлично. Кодовая фраза будет приложена к твоему делу.

— На меня завели уголовное дело? — испуганно произнесла девушка, а Гордион хмыкнул:

— Дело в специализированном архиве КГБ! Там хранятся документы на всех, с кем мы сотрудничаем. И папочка с подписанным тобой соглашением, кодовой фразой и всеми твоими донесениями там тоже появится. Ну что же, думаю, на этом завершим. Получишь сейчас свой проездной и поедешь домой. Ах, вот еще…

Он вынул из другого кармана две бумажки по пять форинтов.

— Вот, на прожигание жизни! И советую больше проституцией не заниматься, милая моя. Ну, разве что за очень большие деньги!

Забирая десять форинтов (конечно, далеко не те сто пятьдесят фунтов стерлингов, которые она могла бы иметь), Милена спросила:

— А английский шпион? Что с ним будет?

— Будет тоже на нас работать, — ответил, подойдя к двери и нажимая кнопку звонка, Гордион. — Ведь в его номере были установлены камеры, записавшие, как он занимался извращенным сексом с несовершеннолетней, то есть с тобой. За это он мог получить от пятнадцати до двадцати пяти лет наших лагерей. Поэтому он уже подписал соглашение. Ну, встретимся через две недели! Где и когда, тебе еще сообщат!

* * *

Трясясь в утренней, практически пустой (все ехали на работу в ином направлении: в Экарест) электричке, возвращаясь обратно домой, Милена все размышляла о том, что, не исключено, вся операция и затевалась с тем, чтобы прижать к ногтю этого англичанина и заставить его поставлять сведения КГБ. Ведь не случайно в его номере оказалась камера, а милиционер привел к нему несовершеннолетнюю.

Но какая теперь была разница?

Милена задремала и едва не проехала свою остановку. Больше всего она боялась реакции родителей, в особенности отца, который, бывало, порол ее ремнем. Однако родители встретили ее радушно, они явно гордились своей дочерью, которая помогла задержать особо опасного преступника.

— О подробностях мне распространяться запрещено, потому что я дала расписку о неразглашении, — отвечала на все вопросы Милена. — И никакой это не подвиг! На моем месте точно так же поступил бы любой гражданин Герцословакии!

Ей позвонили в конце новой недели — она была в школе, на уроке биологии, когда ее вызвали в учительскую. Милена испугалась, что с родителями что-то случилось, но выяснилось, что человек, представившийся ее дядей, на самом деле был Гордионом. Он сообщил ей место и время новой встречи, а также спросил, как продвигаются дела со сбором информации о родственниках Снежаны.

Милене пришлось поднапрячься. Она старательно подслушивала разговоры, которые Снежана вела с приближенными к ней одноклассницами в туалете, в столовой, на переменах, делая кое-какие пометки. А потом даже сумела заполучить приглашение на вечеринку на даче родителей Снежаны, позволивших любимой дочурке перед началом экзаменационного периода еще раз как следует гульнуть.

Милена в завистью осматривала трехэтажный дом из гранита, окруженный высоченными соснами и стоящий на берегу кристально чистого озера. Ей тоже хотелось так жить! Но у ее родителей был садовый участок с крошечной хибарой, где они выращивали картошку, помидоры и баклажаны. Милена ненавидела там вкалывать, но теперь, ссылаясь на подготовку к экзаменам, ей можно было уклониться от поездок за город в переполненном дачном автобусе.

Вместо этого она на иномарках, в компании развеселых друзей Снежаны, отправилась в загородный особняк ее родителей.

Милена только делала вид, что пьет алкоголь, потребляя на самом деле соки и минералку. Все прочие гости быстро напились, языки у них развязались, и многое из того, о чем они говорят, Милена быстро конспектировала, размышляя над тем, что надо бы попросить у Гордиона портативный диктофон, на который она бы могла записывать крамольные высказывания явно не благоволивших к верховной власти в стране представителей провинциальной «золотой» молодежи.

Такой диктофон Милена видела в недавно показанном по Центральному телевидению фильме про Джеймса Бонда. Выходило, что она сама тоже некое подобие агента 007.

А затем начались оргии, в которых Милена участия не принимала. К ней подкатывали несколько молодых людей, но Милена прекрасно помнила, что она на задании. Да и к тому же они не могли сравниться с англичанином, который, конечно, был козлиной-извращенцем, но секс с которым был так хорош и горяч.

Зато, не обремененная участием в секс-марафоне, она могла шататься по дому и участку и записывать, кто с кем и чем занимался.

Такое Милене нравилось.

Гордион, просматривая во время конспиративной встречи записи Милены и выслушивая ее подробные рассказы, заявил:

— Технику пока что не получишь, однако мысль хорошая. Кто кого трахал, в какой позе и с кем вместе, меня не особо интересует. Хотя… Занятно, что дочурка главного эндокринолога вашего города предавалась лесбийским нежностям с внучкой председателя Горсовета. Неплохо, неплохо… Фотоаппарат бы тебе, конечно, не помешал, однако хватит пока что и устных свидетельств. И кто бы мог подумать, что племянник первого секретаря окажется в постели одновременно с девицей и с парнем. Отлично, просто отлично!

Милена ощутила гордость за себя и расцвела от похвалы Гордиона.

— Однако работай над Снежаной, ее папашей и дядькой. Хотя прочие сведения тоже весьма важные. Давай, следующая встреча через две недели, в это же время, здесь же. И мне требуются удобоваримые сведения о причастности дяди из МИДа к шпионажу!